И вот уже 14 мая 1940 года французский министр информации, выступая по радио, сказал: «Десятки тысяч немцев, пользовавшихся благородным гостеприимством голландского народа, внезапно оказались врагами, готовыми к нападению». 15 мая французские газеты распространили известия о том, что в Голландии гитлеровские парашютисты маскировались под почтальонов, полицейских и женщин. 16 мая министр иностранных дел уже павшей Голландии ван Клеффенс сообщил французским газетчикам о том, что «парашютисты спускались тысячами, будучи одеты во французскую, бельгийскую и английскую военные формы, в рясы священников и даже в одежду монахинь и больничных сиделок».
В данном случае голландец нес полную околесицу: он был таким же перепуганным животным, как и его соотечественники. У немцев физически не могло быть тысяч парашютистов-шпионов — едва ли не столько же, сколько всех ВДВ Гитлера. Не было у немцев и самолетов, чтобы параллельно с высадкой ВДВ организовать еще и массовое «рассеивание» по стране мелких групп десантников-диверсантов. Однако логика у обуянных страхом уже не работает. Смертельно испуганный голландский чиновник через прессу заражал своим ужасом миллионы французов.
В ночь с 15 на 16 мая в Париже узнали о полном разгроме 9-й армии. Господи, путь на Париж открыт для немцев! Тогда еще никто не знал, что танки Гитлера пойдут не на столицу, а к Ла-Маншу, отрезая обреченную англо-французскую группировку во Фландрии. В Париже вспыхивает животная паника. Люди бегут из города. Такси невозможно поймать — они все расхватаны.
Правительство, оказавшись в полных информационных потемках, делало истерические заявления и вопило о том, что Родина в опасности, но французы бежали, не желая сражаться за свою страну. 21 мая премьер Поль Рейно заявил народу о том, что мосты через Маас (на самом деле взорванные) не были уничтожены из-за «необъяснимых ошибок». Он говорил об искаженных донесениях, о ложных приказах на эвакуацию, об измене, саботаже и трусости. Он назвал предателем командующего 9-й армией генерала Корапа (позднее полностью оправданного).
Это истеричное выступление окончательно свихнуло мозги всей Франции. Теперь французы видели предателей и пятую колонну повсюду. Газеты сократили свой объем сначала до четырех, а потом и двух полос. Сообщения стали скупыми, и люди попали под полную власть страшных слухов. В довершение ко всему, с севера на юг Франции хлынули от 6 до 7 миллионов беженцев — на поездах, автобусах, пешком. С 13 мая эвакуация приняла форму «Спасайся, кто может!». Нормандия, Бретань и юг страны оказались буквально забитыми беженцами. Издерганные, похожие на душевнобольных существа заражали друг друга страхами. Сообщения о деятельности пятой колонны в газетах и по радио пугали людей…
Таким образом, немцы устроили не только дюнкеркский разгром. После него они смогли превратить миллионы беженцев в оружие окончательного уничтожения Франции. И если о победе Гитлера во Фландрии и на берегах Масса сказано много, то об этой уникальной операции — куда меньше.
Полистайте «Лабиринт», записки знаменитого Вальтера Шелленберга. Итак, в мае 1940 года немцам нужно было избежать ситуации вторжения во Францию в 1870 году. За семьдесят лет до Гитлера еще слабая Пруссия, поразив французов на севере, втянулась в осаду Парижа, а на юге страны энергичный министр-еврей Леон Гамбетта принялся формировать новую армию. Тогда немцев-пруссаков спасло от проигрышной для них войны на истощение восстание рабочих в Париже и Парижская коммуна. Напуганные призраком коммунизма французские верхи предпочли капитулировать перед Пруссией, чтобы подавить первую в мире социалистическую революцию.
В мае 1940-го времени у немцев тоже не было. Парижские рабочие, как назло, революции устраивать не собирались. Военные запасы немцев в неотмобилизованной экономике и даже резервы горючего подошли к грани истощения. Продолжение войны на юге Франции было Третьему рейху уже не под силу.
Но немцам удалось главное — они сломали способность французов трезво соображать. И у них было прекрасное Рейхсминистерство пропаганды Геббельса, источник умных и смелых голов. Вальтер Шелленберг вместе с геббельсовцами разработал программы радиопередач, которые сеяли панику и неразбериху среди противников. Директор мощной радиостанции в Саарбрюккене, доктор Адольф Раскин, начал передавать мощный поток сообщений на французском языке — якобы официальных сообщений от французских властей. С их помощью потоки беженцев направились на юг страны, забивая дороги и совершенно парализуя переброску французских резервов на фронт. А чтобы эффект усилился, немцы с самолетов разбросали листовки с пророчествами Богородицы и Нострадамуса о том, что французы смогут спастись от летающих огненных машин (читай — пикирующих бомберов Ю-87) на юго-востоке Франции. При этом они умело скомбинировали подлинные и фальшивые тексты катренов Нострадамуса. Эффект превзошел все ожидания! Париж, лишенный свежих резервов, пал без всякого сопротивления.
Изучая историю Второй мировой, мы не раз и не два убеждались в прекрасной работе ведомства Геббельса, которое усиливало ударную мощь танковых частей и Люфтваффе. И это немудрено: хромоногий пропагандист Гитлера брал на работу молодых, умных и энергичных людей, исключительно немцев и только фронтовиков, солдат-орденоносцев, знающих на себе, что такое бой. Там не было зажиревших сыночков знати, которые бежали от армии и на фронт наведывались лишь в гости, как туристы. Наше Главполитуправление во главе с Львом Зиновьевичем Мехлисом сравнимых по силе примеров воздействия не показало. Как, впрочем, и россиянские «пропагандисты» в годы даже второй войны в Чечне.
Пытаясь справиться с людскими «цунами», Корпус гражданской обороны Франции, спешно сформированный 17 мая 1940-го, стал баррикадировать дороги. Здесь беженцев пытались проверять, справедливо опасаясь того, что в их толпы затесались и немецкие агенты. Итог — новая волна маниакальных неврозов и чудовищные пробки на магистралях.
Немецким частям оставалось лишь двигаться вперед, как стае волков, загоняющих стадо без памяти бегущих копытных. Это был поразительный эффект. Не думаю, что Гитлер его планировал. Скорее всего, так получилось, и немцы сами не ожидали такого результата от своих пси-операций. Они невольно породили психическое чудо-оружие, которое отдало им в руки развитую страну с нетронутой промышленностью и инфраструктурой. Не понадобились ни террористические бомбардировки, ни показательные казни отдельных городов в духе Варшавы и Роттердама, ни даже «психические» полеты бомбардировщиков над Парижем — как над Осло и Копенгагеном. Душа французов оказалась пораженной всеми теми призраками и страхами, которые нагонялись прессой и поп-литературой тридцатых годов. Наверное, тут пригодились тщательные зондажи структуры информационной разведки — АПА Розенберга.
Эффект этот тем более поразителен, если учесть: в распоряжении Гитлера не было всемирной телевизионной сети вроде CNN, с помощью которой нынешние властитель Америки управляют сознанием мира. У немцев не было и нынешней техники сил психологических операций США — например, телерадиостанций, размещенных на тяжелых транспортных самолетах, с помощью которых они вели вещание на Ирак. Немцы обошлись сравнительно простыми средствами и заставили французские СМИ (которые им никак не подчинялись) стать орудиями немецких психологических ударов.