— Я тоже понимаю! — ошарашенно пробормотал Феодорлих. — Вас обоих понимаю. Без него!
Император кивнул на Тимофея. Тимофей так и застыл с открытым ртом, не произнеся ни слова. Похоже, в услугах толмача здесь больше не нуждались. Угрим говорил по-русски, Феодорлих произносил слова на немецком, Огадай разговаривал по-татарски, но никто при этом не испытывал никаких неудобств. Все трое в самом деле понимали друг друга. Без него…
— Не совсем так, ваше величество, — снова заговорил Угрим. — Чужая речь кажется нам понятной как раз потому, что среди нас находится опытный толмач, долго и усердно изучавший языки. Его знания помогают нам сейчас и, надеюсь, будут помогать впредь.
Взгляд единственного глаза Феодорлиха скользнул по Тимофею и вновь уперся в Угрима. Подозрительный, настороженный взгляд.
— Вообще-то есть и другие способы общаться без помех при помощи магии, — пожал плечами князь-волхв, — но, во-первых, они потребуют от меня больших затрат сил, а во-вторых…
По губам Угрима скользнула кривая усмешка.
— Во-вторых, я не думаю, что эти способы пришлись бы вам по душе.
Кажется, этот вопрос был исчерпан. Но оставались другие. Огадай провел рукой по шее своего застывшего коня. Недоуменно тряхнул лисьим хвостом на шеломе.
— Что происходит, колдун? Почему все вокруг стали подобны камню?
Тимофей покосился на Бельгутая. Однажды, в подземельях Острожца, Угрим остановил для татарского нойона течение времени. Но тогда был один Бельгутай, а теперь… Неужели теперь князю под силу запереть во времени целый мир?
Все оказалось иначе. Совсем иначе.
— Я позволил себе изменить ход времени для нас четверых, — объяснил князь-волхв. — Долго это не продлится, у меня не хватит сил. Но надеюсь, мы успеем договориться.
— Договориться? — прищурил глаз Феодорлих.
— Обычно договариваться старается слабейший, — заметил Огадай.
— Или умнейший, — парировал Угрим.
Хан скривился:
— Слишком умные могут оказаться слишком опасными. От таких умных лучше избавляться.
Угрим неодобрительно качнул головой:
— Разве еще непонятно, что убить меня будет непросто?
— Скоро твое колдовство закончится, — оскалился Огадай. — Ты сам сказал об этом. А стрелы уже пущены. — Хан кивнул на застывшие стрелы, целившие в Угрима и Тимофея. — Когда чары рассеются, стрелы полетят дальше, коназ.
Угрим улыбнулся:
— Верно — полетят. Только эти стрелы не опасны. Для меня — не опасны…
Князь плавно двинул рукой. Висевшие в воздухе татарские стрелы и арбалетные болты латинян развернулись наконечниками к Огадаю. Хан невольно отстранился. Наконечники тоже чуть сдвинулись. Незримая сила притягивала их теперь к груди степняка.
— Когда чары рассеются, стрелы полетят дальше. — Угрим невозмутимо повторил слова хана.
Побледневший Огадай потянул из ножен саблю.
Тимофей схватился за меч.
Князь чуть шевельнул пальцем. Ханская сабля, наполовину уже обнаженная, намертво застряла в ножнах. Огадай дернул раз, другой. Ничего не вышло. Степняк прорычал что-то и отпустил оружие. Сабля, звякнув, скользнула обратно в ножны.
— Ты все равно умрешь, урус! — прохрипел хан.
— Даже если бы это случилось, моя смерть ничего не дала бы никому из вас, — спокойно ответил Угрим.
— Ну, так уж и ничего, князь? — вставил свое слово Феодорлих. — А ваша крепость? А Черные Мощи?
Угрим повернулся к императору и небрежно повел по воздуху ладонью, вновь верша легкое колдовство. Часть стрел, направленных на Огадая, медленно повернулась наконечниками к Феодорлиху. Император поджал губы и умолк. Глаз его величества блеснул затаенной злобой.
* * *
— Мой Острожец вам ни к чему, — сухо произнес Угрим. — Это небольшая крепость в глухом краю. Да и ищерские земли не настолько богаты, чтобы рисковать ради них. Вот Черные Кости — это да, это другое дело. Им действительно нет цены. Но сами вы никогда не сможете воспользоваться их силой. А ваши колдуны — мертвы.
— Почему мы должны верить тебе, урус? — скривился Огадай.
Вопрос был неуместен. Потому что ответ был очевиден. Но Угрим все же ответил.
— Потому что это, — князь кивнул на магические кристаллы, — теперь принадлежит мне, а не им.
— При Михеле была помощница. — Глаз Феодорлиха неотрывно следил за лицом Угрима. — Твоя бывшая жена… Царевна-колдунья… Арина Никейская… Она тоже?.. Тоже мертва?
Угрим качнул головой:
— Нет, но, полагаю, теперь Арина станет помогать другому магу. Если, конечно, сочтет нужным. В любом случае вам на нее рассчитывать больше не стоит. Она уже не на вашей стороне, ваше величество.
— А вы, князь? Разве о вас можно сказать иначе?
Князь-волхв улыбнулся:
— Это будет зависеть только от вас.
— Вообще-то ты пришел к нам, урус, — прищурился Огадай, — не мы к тебе.
— Потому что вы ко мне прийти бы не смогли, — без заминки ответил Угрим. — Я же могу достать вас в любое время и в любом месте. Советую никогда не забывать об этом.
Хан недовольно поморщился. Но сдержался.
— И все-таки, коназ. Это ты нас позвал. Ты захотел говорить с нами. Значит, ты нуждаешься в нас больше, чем мы в тебе.
Угрим вздохнул:
— На самом деле мы все одинаково нуждаемся друг в друге. Просто я сделал первый шаг.
— И чего же ты хочешь?
— Да в самом деле, скажите наконец, чего вы хотите, князь? — присоединился к хану Феодорлих.
Угрим удовлетворенно кивнул.
— Обязательно скажу. Сейчас я владею силой, какой не смогли достичь ваши колдуны. — Взгляд князя вновь скользнул по Черным Костям. — Но одной магии не всегда бывает достаточно.
— И вы рассчитываете на наши войска? — насмешливо бросил Феодорлих. — Я правильно вас понимаю, князь?
— Как и вы можете рассчитывать на меня. Если мы придем к соглашению.
— Рассчитывать в чем? — вмешался хан. — Что ты можешь предложить тому, у чьих ног уже лежит весь мир?
Угрим покачал головой:
— Не весь, далеко не весь. Даже не его половина. И даже не четверть. Но ведь это можно исправить. Вы потеряли своих чародеев. Я могу их заменить. Если две ваши армии сольются в одну и если к ним будет приложена моя магия и сила Черных Костей, всех Костей, которые имеются у меня, никто в этом мире уже не сможет нам противостоять.
— Нам? — скривился Огадай.
— Нам. Мир ведь можно делить. Почему бы миру не иметь двух повелителей? Властителя Запада. — Угрим выразительно глянул на Феодорлиха. — И властителя Востока…