– С ними все в порядке.
– Рад слышать.
– Каким образом вы думаете справиться с целой армией мертвяков?
– Мой дар поможет мне.
– Вы пойдете один?
– Нет. Я не могу ходить, если вы еще этого не заметили.
– Кого вы планируете взять с собой?
– Бала.
– Кого?
– Бала… Он в порядке?
– А кто это?
– Бал? Мой ишак, конечно же.
– Вы пойдете в бой вдвоем с ишаком?
– Конечно! Кавалерия всегда имеет преимущество перед пехотой.
– Как вы оцениваете свои шансы на победу?
– В сотню золотых монет.
– А если серьезно?
– Я не собираюсь торговаться.
– Какие гарантии вы нам даете?
– О каких гарантиях может идти речь?..
Вопросы так и сыпались, Огерт быстро отвечал, отшучивался, менял темы. Он не хотел раскрывать свои секреты, и не обещал ничего конкретного, тем более, что сам не знал, что случится после того, как он выйдет за городские ворота и окажется один на один с целой армией мертвяков.
– Ладно, хватит! – Огерт улыбался. – Мне кажется, что вы узнали так много нового, что теперь сами можете стать некромантами.
Его шутка никого не насмешила, но поток вопросов прервался.
– Итак! – возвысил голос Докар, понимая, что собрание пора заканчивать. – Что мы решим, уважаемый Совет?
– Разве у нас есть выбор? – вздохнул кто-то. – Предлагаю принять помощь Короля.
– Кто согласен, поднимите руки.
Пару мгновений ничего не происходило. Члены городского Совета замерли – казалось, они боятся пошевелиться.
Сейчас каждый из них взвешивал все «за» и «против».
После того, как решение будет принято, уже ничто нельзя будет изменить.
– Я согласен, – Докар первым поднял руку.
– Пока это единственный шанс… – Из глубокого кресла, обитого алым плюшем, выбрался лысый старик и поднял тонкую высохшую кисть на уровень плеча.
– Глупо отказываться от такой возможности, – встал на ноги коренастый мужчина в легкой кольчуге.
– Мы ничем не рискуем.
– Хуже, чем есть все равно не будет.
– Сотня золотом – справедливая цена…
Девять рук указывали в потолок.
Совет вынес свое решение.
Город принял помощь некроманта.
Огерт нашел ишака в конюшне постоялого двора. Длинноухий Бал задумчиво пережевывал сено и на появление хозяина отреагировал вяло – лишь махнул обрубком хвоста.
– Знал бы ты, что мне пришлось пережить, – сказал Огерт, забравшись ишаку на спину и чувствуя неимоверное облегчение – еще бы – теперь у него вместо одной здоровой ноги были все пять. Он уже хотел отбросить самодельный неуклюжий костыль, но, подумав, решил пока его оставить. Мало ли что – даже верный ишак может подвести, а на одной ноге далеко не упрыгаешь, да и на четвереньках не всегда удобно ползать.
Огерт просунул костыль в специальные кожаные петли, вспомнил добрым словом свои старые костыли – их ему сделали на заказ три года назад. Легкие, удобные, прочные – он несколько раз использовал их в качестве оружия, отбивался ими от грабителей.
Куда они делись?
Костыли были при нем, когда его схватили.
Но его сбили с ног, чем-то накрыли, ударили по затылку. Он помнил, как его тащили куда-то, пинали, лупили.
А потом в голове словно пузырь лопнул, и всё – тишина, темнота, беспамятство…
Жалко, пропали костыли. Наверное, подобрал их кто-нибудь из местных жителей. Может быть, мальчишки утащили, спрятали где-то ценное приобретение – костыли настоящего некроманта…
– Ну, тронулись, – мягко сказал Огерт и хлопнул ишака по шее.
Их встретили овацией.
Дорога, сворачивающая к постоялому двору, была запружена людьми. Горожане собрались посмотреть на необычного спасителя; перед высоким глухим забором постоялого двора они с нетерпением ждали появления некроманта, и когда Огерт выехал из приоткрытых ворот, ожившая толпа подалась вперед. Люди восторженно захлопали в ладоши, затопали ногами. Отовсюду раздавались приветственные крики, кто-то засвистел от избытка чувств, в воздух полетели шапки.
«Если бы сейчас я поднимался на эшафот, они, наверное, приветствовали бы меня так же», – подумал Огерт и широко улыбнулся людям.
Он улыбнулся бы им, даже если бы шел на казнь.
Он любил улыбаться.
И он помнил слова Стража Могил – «люди верят глазам и улыбке…»
Огерт выхватил из ножен свой старый тесак, взмахнул им над головой.
Он был смешон – побитый калека верхом на бесхвостом ишаке, в руке вместо меча – дешевый давно источившийся нож, которым в деревнях режут скотину, возле седла приторочена не пика, а кривой костыль.
Шут, а не воин.
«Люди любят то, что их смешит…»
– Собирайте деньги, горожане! – крикнул Огерт, направляя ишака прямо на толпу. – И готовьтесь к празднику!..
Люди пятились, расступались.
Все же они его побаивались.
– Когда ты вернешься? – спросил возникший справа Докар.
– Не знаю.
– Мы можем чем-то тебе помочь?
– Откройте ворота…
Огерт крепко держался в удобном седле, прилаженном на спине ишака. Кругом были люди, живые люди, впервые поверившие некроманту, а он смотрел на них и думал, что скоро точно так же его окружат мертвяки.
«…Сила слова способна управлять умами людей подобно тому, как сила некроманта позволяет управлять мертвыми телами…»
Огерт уже не улыбался.
Он скалился.
Огромные бревна частокола были похожи на острые клыки гигантского чудовища. Клыки эти росли в два ряда, отстоящие друг от друга на пятнадцать шагов. Внешний ряд очерчивал границу города – за ним спускался к окрестным лугам и полям голый склон земляного вала. За внутренним рядом теснились городские строения. Дома располагались так близко к частоколу, что казалось, будто они его подпирают. Высоко над стеной возносились сторожевые вышки и башни. Трепыхались на ветру яркие сигнальные вымпелы, напоминая каждому, что враг совсем рядом.
В промежутке между рядами частокола шла жизнь, отличная от жизни всего остального города. Здесь царил жесткий распорядок, здесь каждый был занят делом, здесь у людей никогда не было лишнего времени. Вместо бесполезных разговоров здесь раздавались короткие ясные команды. Здесь лязгало оружие и громыхали тяжелые доспехи, здесь постоянно горели костры, и в огромных чанах кипела смола.