Мертвяки не тронули его, когда он вклинился в их ряды.
Они хрипели, стонали, чуя рядом живую кровь, их страшные лица жутко кривились, их черные руки тянулись к нему и к его ишаку, но Огерт сдерживал мертвяков быстрыми осторожными касаниями, короткими взглядами, негромкими властными словами. Он скармливал им крохотные частички своей сущности, своей души.
Он роднился с ними…
Огерт был уверен, что хозяева мертвяков уже знают о его присутствии. Он тоже чувствовал их – в каждом ходячем трупе он ощущал нечто, похожее на плотный скользкий клубок холодных упругих волокон, – Узел Власти, связывающий некроманта и его мертвого раба.
Огерт ждал, когда к нему обратятся. В том, что это случится, он не сомневался, ведь он был такой же, как они; он был одним из них.
И Огерт не ошибся.
– Кто ты? – прохрипел один из мертвяков, медленно поворачиваясь.
Огерт глянул в его мутные глаза и тут же отвел взгляд.
Не смотреть, не разговаривать и не касаться…
Некроманты могли нарушать эти правила, но Огерт хотел быть обычным человеком.
– А кто вы? – спросил он. – И что вам здесь надо?
– Мы мстители, – ответил мертвяк.
– А я – защитник этого города.
– Ты? – Голос мертвяка был лишен эмоций, но Огерт понял, что некромант, разговаривающий через своего мертвого раба, удивлен. – Ты не на нашей стороне?
Мертвяки вокруг зашевелились. Сотни голов повернулись к Огерту, сотни глухих бесцветных голосов произнесли единственное слово:
– Предатель!
Огерт вскинул руку с тесаком:
– Я хочу, чтобы вы убрались отсюда!
Мертвяки засмеялись – их смех был похож на кашель.
– Ты умрешь! – десятком хриплых голосов объявил некромант. – Умрешь и присоединишься к нам!
– Не думаю, – сказал Огерт и полоснул лезвием тесака себя по предплечью. Он взмахнул руками, сея вокруг кровавые брызги. Почувствовал, как обжигающий холод вскипает в животе. – Убирайтесь! – Перед глазами полыхнул огонь, на миг затопил весь мир искристым сиянием. – Прочь!
Мертвяки, готовые растерзать Огерта, вдруг ощутили вкус горячей крови, почуяли ее дурманящий запах.
А Огерт больше не сдерживал свой дар; всю свою мощь обрушил он на оглушенных мертвяков.
Лопнули упругие волокна, рассыпались скользкие узлы чужой силы.
Несколько вооруженных мечами мертвецов обрели нового повелителя. И встали на его защиту.
– Жрите! – Огерт размахивал руками, разбрасывая капли крови, в каждой из которых была частица его души.
Еще несколько мертвяков подчинились его власти. Он увидел себя их глазами и ощутил их голод. Сознание его расширилось; он стал многоруким, многоглавым, у него было много тел и один общий разум.
– Кто ты? – рыча, пытались пробиться к нему чужие мертвяки.
– Я Огерт! – рвался ответ из десятка глоток.
Зазвенели, сшибаясь, клинки. Загудели щиты от мощных ударов.
Выполняя чужую волю, схлестнулись в бою мертвые воины, не знающие ни страха, ни боли, ни усталости. Копья застревали в их телах, клинки вспарывали плоть – а они продолжали биться. Хрустели, ломаясь, кости, вываливались внутренности – но давно умершие бойцы не замечали этого.
– Мы заберем твое тело! – хрипели страшные голоса.
– Попробуйте! – гневно кричал Огерт, подчиняя себе все больше и больше мертвяков.
Кто смеет противиться ему? Жалкие трусы, где-то сейчас прячущиеся! Не отваживающиеся выйти на поле боя, чтобы встретиться с ним – с калекой – лицом к лицу!
Оскалившиеся головы слетали с плеч, но и обезглавленные мертвяки еще могли сражаться. Отрубленные конечности падали на землю и продолжали двигаться – отсеченные ноги дергались, корчились, подпрыгивали, обрубки рук царапали землю, хватались за траву, цеплялись за все, что подворачивалось.
Огерт упивался могуществом. Больше он не сдерживал свой дар, свое великое умение, дающее неограниченную силу. Все недавние страхи, все опасения сейчас казались глупостью.
Он был могуч.
Разве может что-то сравниться в этим великим чувством?
Огерт забыл о боли и страхе. Даже смерть для него не существовала.
Кто теперь посмеет назвать его калекой?! Его – многоглавого, многорукого, многоногого?! Его – хозяина многих тел!
Огерт гневно рычал, закатив белесые глаза. Он вспотел, но от него веяло холодом. Облако темного тумана окутывало его фигуру, оно колыхалось, вздувалось черными пузырями, выбрасывало щупальца.
А некроманты все наступали, не желая признать, что у них все меньше и меньше шансов на победу:
– Мы заберем твое тело, калека! А Кхутул возьмет твою душу!
Огерт услышал проклятое имя и разъярился еще больше.
– Я!! – В один хор слились голоса сотни мертвяков. – Я убил Кхутула!! – Огерт кричал так, что кровь брызгала изо рта. – Он проклял меня!! – Алая пена летела с губ. – Он сделал меня калекой!! – Стучали, скрежетали зубы. – А я прикончил его!! Я и мои друзья!!.
Тьма клубилась вокруг. Тьма туманила разум.
Огерт все кричал и кричал исступленно, не понимая смысла слов. Картины прошлого мешались с видением настоящего.
Дар некроманта подчинил Огерта…
…Гиз выскочил откуда-то сбоку. В руках он держал заостренную жердь – длинную, крепкую, тяжелую. Он вонзил ее в мертвяка, опрокинул его, протащил несколько шагов. Он боялся мертвяка, но еще больше он боялся за жизни друзей, и этот страх давал ему силу.
Муха…
Толстые мухи ползали в траве. Толстые нажравшиеся мухи, откладывающие яйца.
Нелти качнулась, ноги ее подкосились. Она глубоко вздохнула и осела на землю.
Черви под рукой…
Мертвяк пару раз ударил по засевшей в ребрах жерди, но переломить ее не смог. Он схватился за нее, попытался выдернуть ее из себя.
Ребенок на-равных боролся с ним. Ребенок был необычайно силен. У него была сила мужчины.
Сила охотника.
– Кто ты?..
Мертвяк все же вытащил деревянное острие из своего тела. Потянул жердь на себя.
Малыш упирался и не выпускал примитивное оружие из рук.
– Кто ты?!
Ночь была рядом. И Кладбище тоже…
Хозяин Кладбища – хозяин мира…
Мертвяк уже почти подтянул Гиза к себе, но ребенок вдруг выпустил жердь и отскочил. В руке его сверкнул нож.
– Гиз… – простонал мертвяк, приподнимаясь. – Я знаю имя… Тебя зовут Гиз…