— Кто такие? — ворчливо поинтересовался старик.
— Фридрих Золлингер, его внук Вальтер Золлингер и друг внука Гюнтер Шмидт. Приехали в страну официально, через Финляндию, с группой иностранных рыболовов-любителей. Молодёжь, похоже, не без неонацистских завихрений, а дедушка… дедушка, похоже, с прошлым…
— Что, воевал здесь? — оживился старый генерал. — В каких частях? В каком звании? Можно это выяснить вашими новыми средствами? Компьютер, Интернет? Как, ты сказал, его зовут? И чего они хотят-то?
Сколько вопросов… Полковник неслышно вздохнул. Прошлое интересовало старика явно больше, чем настоящее. Это закономерно, но это значит, что толку добиться скорее всего не удастся. Всё равно — надо хоть попытаться.
— Мы пока ничего точно не знаем. Потому и принято решение вести наблюдение…
— Принято — там? Ты докладывал? — Старик указал пальцем на потолок. Если не знать о его полном и окончательном атеизме, жест в сочетании с вопросом выглядел бы почти комично.
— Нет, Степан Ильич. — Полковник взял со стола лупу, повертел её в пальцах, зачем-то направил на букашку, ползшую по столу. — Решение принял я сам. В данный момент связи с Центром у нас нет.
— Как это нет? Куда же она подевалась? — Генерал даже не встревожился, видно, решил, что не так понял собеседника.
— Это часть проблемы, о которой я хотел с вами поговорить. В условиях временной изоляции хотел бы посоветоваться как со старшим по званию… Дело в том, что на вверенной мне территории происходят странные и опасные вещи…
— Золлингер с внуками?
«Смотри-ка, с первого раза запомнил фамилию…»
Вслух Полковник сказал:
— Увы! Фашисты, предположительно путешествующие по местам боевых неудач дедушки, скорее всего не имеют ко всему происходящему никакого отношения.
— Доложи обстановку, — сухо велел генерал. Жёсткие брови замерли строго симметрично на изначально отведённых им природой местах.
Выслушал всё до конца, не задав ни единого вопроса.
«Понимает ли вообще, о чём я толкую? — гадал Полковник, уже коря себя за неуместный визит. — Ситуация нестандартная — и молодые-то вязнут. Даже учёные, у которых мозги по определению должны быть гибкие, как плётки, и те, кажется, в тупике. Где уж дряхлому вояке из прошлого века и прошлых войн… А мне самому?.. Ох…»
Правая бровь генерала сползла вниз, почти прикрыв круглый глаз. Левая осталась на месте, видно пребывая в раздумьях.
— Какое вооружение имеется у противника? Кроме возможности блокировать связь и работу двигателей внутреннего сгорания? Оружие поражающего действия?
— Ни черта не понятно, но похоже — самое разнообразное. Я бы даже сказал — научно-фантастическое.
— Массовое поражение возможно?
— Не исключено.
— Связных в Мурманск послал? Испросил подкрепление?
— Разумеется. Три раза, с промежутком в двадцать четыре часа. Похоже, они не дошли…
— Вот как. А Золлингеры, значит, свободно передвигаются?
— Точно так.
— Ты всегда был из тех, кто берёт ответственность на себя. Готовишь операцию?
— Так точно, — польщённо ухмыльнулся Полковник. — Уже почти всё готово. Если бы не путались под ногами гражданские, в том числе иностранного подданства…
— Я тебя не похвалил, — осадил его старик. — Не торопись. Если ты спровоцируешь их на атаку из всех орудий…
— Противник себя обнаружит по крайней мере, — бодро перебил Полковник. — Станет ясно, как…
— Ты отвечаешь за людей! — рявкнул генерал. — Не только за своих, но и за гражданских. Которые путаются! За последнего лопаря в тундре и даже за его оленя! Если тебе самому после пятнадцати лет беспробудного армейского пьянства хочется героически вызвать огонь за себя, погибнуть за Россию и лечь под обелиск, то у твоих солдатиков жизнь ещё только начинается! Ты понял? Ты понял меня, я тебя спрашиваю?!
Старик с трудом поднялся, навис над сидящим Полковником, опираясь кулаками о стол. Брови яростно метались по лицу, иногда натыкаясь на гигантские стариковские уши.
Полковник отвёл взгляд. Было неприятно, по-мальчишески совестно и даже страшно. Видение лопаря с оленем, за благополучие которых он почему-то оказался в ответе, разрушало решимость и путало приоритеты. «И на хрена я сюда пришёл…»
— Степан Ильич, а вы сами… — по-прежнему не поднимая глаз, спросил он. — Вы сами… здесь… с противником не встречались? Не замечали чего такого?
Старик снова уселся на стул и тяжело, длинно вздохнул.
— Я здесь много «чего такого» последние годы вижу… К примеру, товарищей своих погибших живыми… Но для разведки мои данные уже не годятся — старый я, быль от видений своих не всегда отличаю…
Полковник подумал, пожевал губу, потом переформулировал вопрос. Направление разговора отчего-то казалось ему перспективным.
— А в видениях… в видениях ваших современные какие-нибудь объекты встречались? То, чего вроде бы не должно быть? Вспомните, Степан Ильич, это важно!
— Да ну тебя! — Старый генерал махнул рукой. — Видно, и впрямь тебя припёрло, если стариковские байки собираешь. Ладно, вот тебе. Как-то в ураган у меня по воздуху над скалами мальчишка летал. На старшего моего правнука немного похожий. За воронами гонялся… Это тебе как, современный объект?
— Это… да… — Полковник закашлялся.
— Вот я и говорю, — усмехнулся старик. — Так что лучше бы тебе всё-таки самодеятельность отставить и попытаться ещё раз установить связь с Мурманском. И с Москвой, конечно. Дело-то нешуточное…
— Так точно, нешуточное, — уныло согласился Полковник.
— И меня в курсе держи. Самому недосуг, так курьера пришли. А то я смотрю — что-то у меня приёмник который день барахлит. Скучно без связи.
— Само собой, Степан Ильич, — кивнул Полковник. «Скучно ему!.. Вот приедут фашисты, будет тебе развлечение…»
— Тогда я пошла… — неуверенно сказала Тина.
Художник окончательно погрузился в создание своих миров и вряд ли заметил, как они с Ловцом поднялись и оставили его одного.
Время ходило вокруг полудня. Море дремало и в полусне медленно и лениво лизало берег прозрачным подрагивающим языком.
— Уходишь? — даже остановился Ловец. — А зачем тогда тебя Художник не отпускал?
— Просто так, ты же слышал, — в свою очередь удивилась Тина. — Так получилось…
— Ничего не бывает «просто так». Разве ты не знаешь?
— Не бывает? — Ловец говорил так уверенно, что Тина поневоле задумалась. — Я думала, наоборот, — большей частью всё просто так… У меня… у нас в компании всё так и получается… Но если ты прав, тогда выходит — всё, что в школе говорят, и родители — это тоже не просто так? Слушай, скучно как-то выходит… Точно по рельсам!