— Дезире? — Ловец пожал плечами. — Она угадывает желания. И направляет твою жизнь так, чтобы они сбылись.
Тина сидела на корточках и правильными рядами выкладывала на песчаном полу вещи из очередной коробки. Иногда она всхлипывала и шмыгала носом, не очень отдавая себе в этом отчёт.
Вся предыдущая коробка была набита красивыми и яркими упаковками. Баночками из-под йогурта, бумажными пакетиками с картинками. Аккуратно сложенными фантиками от конфет…
В только что открытой коробке хранилось что-то явно старинное. Тина долго рассматривала мутноватый толстостенный стеклянный флакон с узким горлышком, исполненный в форме скрипки, и пыталась понять, что же в нём раньше было. Она видела похожую бутылку в винном отделе, но флакону точно было сто лет. Тина даже принюхалась, вытащив пробку, но ничем знакомым оттуда не пахло.
Много тюбиков с полустёртыми иностранными надписями. Большой ржавый диск со спиралью внутри. Толстая кожаная сумка, тщательно отмытая от плесени… Заглянув внутрь, Тина обнаружила пожелтевшую книгу без обложки. Некоторое время разглядывала диковинный готический шрифт — она знала, что буквы были латинскими, но без привычки узнать их не могла, — потом поднесла страницу с текстом поближе к лампе, вгляделась внимательнее… и каким-то даже не знанием, а чутьём угадала, что найденная и сохранённая Жадиной книга была Библией. Которая давным-давно принадлежала небось одному из воевавших здесь немецких солдат.
«Во Вальтер обрадуется… — воодушевилась было Тина и тут же одёрнула себя, даже зло оскалила зубы. — Обойдётся!..»
Потом вспомнила своих приятелей-«готов». Вот уж кто за подобную книжку ничего бы не пожалел. Может, тайком припрятать Библию в рюкзачок?.. Тина даже поискала его глазами, но потом отказалась от этой мысли. Почему-то ей мерещилось, будто Жадина по-прежнему наблюдал за судьбой своих сокровищ…
…И тут кто-то громко фыркнул прямо у неё за спиной. От неожиданности Тина с воплем взвилась, книжка выпала у неё из рук и тяжело, подвернув усталые страницы, шлёпнулась на песок. Рядом с коробками стояла Хильда. И, наклонив огромную башку, с интересом поглядывала на Тину.
— Хильда, золотко-моё! — плача и смеясь от пережитого испуга, громко воскликнула Тина. — Девочка шёлковая! Что ты тут делаешь?
Вот сейчас, пригибаясь, в пещеру пролезет, как всегда собранная и сосредоточенная, тётя Сандра. И Тина перескажет ей всю ту дичь, которой насмотрелась сама и наслушалась от Ловца. И тётя Сандра поймёт. И немедленно найдёт всему этому разумное объяснение. И подскажет правильный выход, и поговорит с кем надо, и сделает что положено, и всё разом разрешится, и можно будет написать подруге Бяке просто офигительное письмо…
Но тётя Сандра не появлялась. И даже не окликала снаружи. Вместо неё внутрь пещеры недоверчиво заглядывал пёс-полуволк. Против света было хорошо видно, что роскошный воротник у него стоял дыбом. Протрезвев от мыслей о тёте Сандре, Тина различила тихое утробное рычание.
— Брунгильда, скажи ему, — раздражённо обратилась Тина к «шёлковой девочке». — Пускай перестанет психовать и заткнётся. А то я сама сейчас лопну и всех забрызгаю…
Хильда послушно подошла к полуволку и ткнула его мордой в шею. Тот проворчал что-то и скрылся.
Но ушёл недалеко — Тина откуда-то знала это наверняка.
Обхлопав на радостях тёплые бока и загривок Брунгильды, Кристина озарилась ценной, как ей показалось, идеей.
— Хильда, девочка, а давай ты здесь еду поищешь, а? Может, что-то осталось? Ну понюхай, маленькая, ты же так классно умеешь. А то очень жрать хочется… Я с тобой поделюсь, честно… Ищи, Хильда! Жрать, кушать, булка, мясо! Ищи!
Хильда, словно впрямь догадавшись, чего от неё хотят, пошла вдоль стены, заинтересованно помахивая хвостом.
В конце концов она остановилась у одной из коробок и застенчиво поскребла её лапой. Тина мгновенно подоспела к ней и вскрыла коробку.
— Ух ты! — вырвалось у неё. В коробке на самом верху действительно лежало сокровище. Несколько запечатанных упаковок чипсов и ванильных сухариков.
— Молодец, Хильда! Ах ты, моя девочка! У тебя прямо не нос, а… а жратвоискатель!
Добытую еду разделили по-честному. Тина оставила Ловцу пакетик сухариков и пол пакетика чипсов — и возгордилась собственной человечностью. Брунгильда даже не вспомнила про мохнатого приятеля, дожидавшегося где-то снаружи.
После еды неожиданно навалилась усталость. Тина практически не спала предыдущую ночь, а теперь схлынуло поддерживавшее её возбуждение. Немного поразмыслив, она решила приватизировать одеяла, лежавшие на охапке сухих веток. Это наверняка была лёжка Жадины. Сказал бы ей кто неделю назад, что она так обрадуется одеялам беспризорника, жившего когда-то в канализации…
Тина свернулась клубочком, положила рядом с собой немецкую Библию. Она уже решила, что официально выпросит её у Ловца. Только не для Вальтера, не для «готов», а… а просто так.
Хильда растянулась рядом, и Тина, уже засыпая, опустила руку ей на холку. Полуволк снова заглянул в пещеру. Он сперва заскулил, потом обиженно тявкнул, но Брунгильда даже не пошевелилась. У неё были свои планы. Она ведь заметила, куда Тина убрала еду, сбережённую для Ловца…
Можжевельники выглядели солдатами на посту. В бухте покачивался обездвиженный кораблик гринписовцев, похожий на ёлочную игрушку, плавающую в послерождественской луже. И к делу не приставишь, и в помойку выкинуть жалко. Над поляной облачком мельтешили комары. Если задрать голову, небо казалось в крапинку.
— Моя бабушка говорила: мак толкут, — выплыл из глубин отчаяния Аркадий.
Альберт тут же принялся долго и путано переводить для Эдит, объясняя что-то про народные обычаи. У Барона сложилось впечатление, что «франкоман» не особенно представлял себе, кто, когда и зачем толок мак в русской традиции.
— Очень образно, — сказала Эдит и улыбнулась Аркадию. — Ваша бабушка — прелесть.
Эдит и Зинаида стояли, плечо к плечу, почти как сторожевые можжевельники, и смотрелись продуманными персонажами глупого юмористического шоу. Аркадий сидел на камне. Выражение его лица могло бы присутствовать на морде пограничной собаки — добродушие и отстранённость, смешанные с потенциальной опасностью при профессиональном применении объекта.
— Жалко мужика, — шепнула Александра, нагнувшись к Барону. — Его увезти бы отсюда, может быть, врачам показать…
— Ага, Аркадию — психиатра, американцам — консула, Эдит — комиссию по соблюдению Киотских протоколов… — Барон хотел было добавить про летающую тарелку для Зинаиды, но воздержался.
— Мы не можем предоставить решение проблемы военным, — убеждённо доказывала Эдит. — У них только один способ на все случаи жизни, и он категорически неприемлем. Ещё и потому, кстати, что последствия силового вмешательства непредсказуемы. Мы столкнулись с чем-то, что нужно в первую очередь изучать. То есть на первом плане — учёные, исследователи. Всё остальное — потом. Зинаида, скажите же им!