– Где наш лучник? – сплюнул откуда-то взявшуюся кровь на языке Игнис.

– Похоже, он единственный, кто так ничего и не понял, – язвительно ухмыльнулась Вискера. – Хотя сражался едва ли не лучше всех. Так бывает. Или человек туп от рождения, или его взгляд застилает большая любовь. Было душевное переживание с месяц назад или нет?

Игнис непонимающе уставился на Вискеру. Та бросила возле девчонки охапку стрел и зло добавила:

– Второй лив всегда был девчонкой, и это знали все, кроме тебя. Собирай лучше стрелы, не знаю, скольких срубил точно ты, но уверена, что ни одна стрела, пущенная ею, не прошла мимо цели. А их у нее в туле было за сотню. Один такой лучник стоит нашего отряда.

– А вот и воевода Ардууса пожаловал, – подал голос Волуптас. – Уж не знаю, с благодарностями или с претензиями, что мы поздно пришли.

Перешагивая через трупы, в окружении двух десятков стражников к отряду шел невысокий и стройный воевода, перемазанный, как все в этом городишке, кровью. На поясе у воеводы висел меч, левая рука и лоб были схвачены намокшим в крови тряпьем, но шаг его был твердым и уверенным. Не дойдя до однорукого двух десятков шагов, воевода снял шлем и, рассыпав по плечам копну светлых волос, поклонился Волуптасу.

– Спасибо, воин Галаты.

– Похоже, бабы правят миром этой осенью, – рассмеялась Вискера.

– Тела? – пораженно прошептал Игнис.

Она услышала шепот, медленно повернулась, окаменела, потом подошла, дав знак стражникам не следовать за ней, покачала головой:

– Игнис?

– Асаш, – твердо промолвил Игнис. – Чекер с острова Сепу.

– Как знаешь, – ответила она.

Глава 19
Йор

Весть о падении Обстинара дошла до войска уже близ северного моста. За те четыре дня, которые были потрачены на отступление, столкновений с северянами не случилось. Может быть, только потому, что, воспользовавшись тем, что к северу от пропасти холмистая местность обращалась равниной, всадники Лауруса не давали покоя северянам ни днем ни ночью. Потеряв за четыре дня около сотни воинов, они сократили войско противника не менее чем на полторы тысячи. Зато определили, что вслед за пятнадцатью тысячами Аэса Кертуса шел отряд в тридцать тысяч, и это значило, что основная сила Слагсмала ведет кровавую жатву в других местах. Но у северного моста холод сковал сердце Лауруса. Все дороги, все тропы к нему были забиты беженцами. Все те, кто не успел до времени уйти в горные долины, теперь столпились у узкого, едва протащить повозку, бревенчатого моста с веревочными поручнями. На другой стороне пропасти, у наскоро сооруженных бастионов стоял отряд тиморской дружины, числом в две сотни воинов, но ускорить переправу они не могли. Длина моста составляла восемьдесят локтей, но двигаться по нему сплошным потоком было нельзя. Седой тиморский ветеран стоял на северной стороне, косился на южную и отсчитывал заходящих на мост, следя, чтобы над пропастью одновременно было не более пятидесяти человек. Ребенок шел за половину человека. Лошадь – за шесть человек. Груженая подвода – за восемь. Корова – за восемь человек. Овца, баран, поросенок в зависимости от размера – за ребенка или за взрослого. Но в толпе у моста скопилось не менее двадцати тысяч человек, и перейти на другую сторону они могли не раньше чем к следующему утру.

Появление отряда Аэса Кертуса измученные люди встретили криками радости, хотя тревога и боль не покинула их взглядов. И как раз в те минуты, когда герцог Обстинара разговаривал с десятком бородачей-старост, к нему подбежал гонец и по знаку герцога прошептал что-то на ухо. Лицо Аэса окаменело. С минуту он молча смотрел перед собой, потом тяжело вздохнул, дал понять старикам, что их просьбы услышаны, оглянулся на собственных тысячников, посмотрел на Лауруса и Йора, которые стояли среди них, и приказал строить оборону. Долбить рвы, рубить лес, острить колья, готовить стрелы и оружие.

– Враг в двадцати лигах, – объяснил он Лаурусу. – Он идет медленно, но верно. Сейчас утро, но к вечеру он будет здесь. Пока подданные Обстинара не перейдут через мост, войско будет сражаться. На той стороне приготовлены бочки с маслом. Едва последний воин окажется на той стороне, мост будет подожжен.

– Кедр моста сырой, – усомнился Йор. – Гореть будет долго. У северян есть шкуры. Они смогут забить огонь.

– Знаю, – кивнул Аэс. – Но это будет только способ еще уменьшить число врагов. С той стороны моста он легко сбрасывается в пропасть. Если враг не остановится, мы воспользуемся этим.

– Ты понимаешь, герцог, что какая-то часть войска, возможно, не успеет перейти на ту сторону? – спросил Лаурус.

– Лучше, чем ты думаешь, – кивнул Аэс. – Но я точно знаю и то, что, пока хоть один воин останется на этой стороне, все прочие будут ждать их на той. Сколько у тебя еще твоих конных удальцов, Лаурус?

– Почти девятьсот, – сказал тот.

– Ты можешь как-то задержать северян? – спросил Аэс.

– Вряд ли на целую ночь, – усомнился Лаурус. – Но я сделаю все, что могу. Думаю, придется обогнуть их колонны и теперь нападать с тыла.

– Со всех сторон! – подал голос Йор. – Три отряда по три сотни воинов с запасом стрел. Каждая роща должна быть источником опасности для них.

– Пожалуй, ты прав, – согласился с дакитом Лаурус.

– Что я еще могу сделать для вас? – спросил Аэс.

– Три вещи, – поклонился герцогу Йор. – Первое – это разрешить сжечь лесок, который начинается в трех лигах отсюда и тянется на пять лиг. Он в распадке шириной в шесть лиг. Вокруг увалы, даже наши всадники не смогут обойти этот лесок быстро, а пешие застрянут на два дня.

– Что мне лесок, если больше половины деревень Обстинара лежит в руинах? – поморщился Аэс. – Но как вы сможете его зажечь? Засухи нет, лес зелен.

– Ветер в этом распадке все время дует на север, – заметил Йор. – Сможем. Второе, что мне нужно, это весь мед, все масло, что есть в обозе и у беженцев, и не менее пары сотен пустых холщовых мешков.

– Я бы дал тебе тысячу пустых мешков, если бы это задержало врага, – пробормотал Аэс. – Сейчас глашатаи объявят все это, уверен, люди помогут тебе, а значит, и сами себе. Что третье?

– Бортники, – сказал Йор. – Мне нужны все бортники, что есть. Лучше – молодые, верткие, со всем их инструментом. Мальчишки – пойдут. Под стрелы и мечи врага подставлять не буду. Завтра же всех отпущу, каждому дам лошадь и стальной меч.

– Ты все понял? – повернулся к своему помощнику Аэс. – Приступай.

– Еще, – подал голос Лаурус.

– Да, – обернулся к нему Аэс.

– Сейчас, через минуту мои всадники пойдут навстречу северянам, – сказал Лаурус. – Не думаю, что мы увидимся уже завтра. Есть еще что-то, что я должен знать?

Аэс думал с минуту. Лаурус смотрел на сына короля Обстинара, которому не так давно исполнилось только двадцать лет, и думал, что сейчас он, возможно, выглядит старше его самого. И еще о том, что, когда закончится война, именно этому парню придется заново отстраивать свое королевство или герцогство, если, конечно, он переживет сегодняшнюю схватку и все последующие.