— Это вас я в доме Канды видел недавно? — продолжал жрец. — Вместе с сыном уважаемого Эгулэ из племени Мапа? Только одеты вы были, как нищенка, и волосы под платком прятали.
Аякчан сморщилась, провела ладонью по подолу парки — понимала, что и сейчас одета не намного лучше, — и поглядела на жреца совсем не по-доброму. Тот, похоже, не соображал, что над его головой собирается настоящий Огненный шторм.
— Что госпожа жрица здесь делает?
Хадамаха подумал, что в мужестве Донгарову папаше не откажешь. Или он просто не принимает Аякчан всерьез?
— Вы не должны тут находиться, здесь закрытый объект, и посторонним…
— Разве там не написано «Храмовая собственность»? — тыча пальцем за спину, в сторону невидимой за деревьями таблички, спросила Аякчан. — С каких это пор жрица — посторонняя на территории Храма?
— Королевский трон тоже храмовая собственность, вы ж его из-под зада у Ее Снежности не выдергиваете? — нетерпеливо перебил жрец. — Нашим проектом руководит лично господин Советник, и только он может позволить…
— У Ее Снежности нет Советника, — равнодушно перебила Аякчан. — Убили. Сбросили в подземное Озеро Рыжего огня и взорвали ведущий туда проход вместе с храмом наверху. Чтобы наверняка.
Ну да, ей ли не знать!
— А я так надеялся, что Канда врет! — вырвалось у жреца. Он даже не спросил, сколько еще их здесь, таких, знающих про Рыжий огонь. — Господин Советник был… замечательный человек! — жрец оперся о стену плечом, точно стоять сам не мог вовсе. Донгар невольно сделал шаг к нему — и не осмелился подойти. Жрец слепо глядел перед собой и не замечал никого и ничего вокруг. — Умный, передовой, прогрессивно мыслящий, заботящийся о благе Сивира… и… и… замечательный!
— Замечательный, — холодно, как все льды Сивира сразу, согласилась Аякчан. — От его ума по всему Сивиру вскипели Огненные чэк-наи и сотни людей сгорели. Другие сотни растоптали отморозившиеся чудища-Вэс и эрыг-отыры — очень по-передовому! Мэнквы-людоеды прогрессивно сожрали тысячи, ну а после всего в Югрской земле неизбежно начнется голод, если Храм не пожертвует свои запасы. Но все, конечно, только для блага Сивира! А вы, жрец Губ-Кин-тойон, вы тоже замечательный человек?
— Вы… меня в чем-то упрекаете?
— В чем же вас можно упрекнуть? — Удивление Аякчан выглядело почти естественно. — Вы всего-навсего нашли Рыжий огонь и придумали, как поднять его на поверхность! Какое вы имеете отношение к сгоревшим, съеденным или, наоборот, умирающим с голоду?
— Ты, это… полегче, Аякчан! — смущенно поглядывая то на девушку, то на жреца, пробормотал Донгар. — Он же не знал, что так выйдет. И все-таки он мой… — Донгар осекся. Слова «мой отец» так и не прозвучали.
Аякчан покосилась на него обиженно:
— А это и есть — полегче! Хотя после тех пакостей, что ты мне наговорил, могла бы и не стараться!
Жрец оскорбленно выпрямился:
— Я не нуждаюсь в заступничестве, тем более вашем, господин шаман! А вы, госпожа жрица… как вас там, Аякчан… Какое право имеете меня осуждать?! Я занимался исследованиями! Я находил новое!
— И успевал удрать прежде, чем это новое кидалось на людей! — отозвалась Аякчан. — В этот раз не выйдет — будете расхлебывать все, что натворили! — зловеще пообещала она.
Донгар вдруг вздрогнул и побелел, точно услышал или почуял нечто, другим недоступное, шагнул к Аякчан и остановился, беспомощно озираясь по сторонам. Аякчан его метаний не заметила.
— Дяргули — ваша работа? — Через забор Хакмару с Хадамахой лезть не пришлось, они торжественно вступили в ворота, и, повинуясь жесту Аякчан, стражники их пропустили. Хадамаха с ходу вмешался в допрос. Донгаровы чувства, конечно, уважить надо… Но не сейчас, когда подозреваемый в растерянности и его самое время колоть! — Почему отдали дяргулей Канде? Вы в сговоре? Собирались поделить богатства обоза?
— Видите тут какое-нибудь богатство? — жрец вскипел не хуже Огненного Озера. — Это мошенники, вроде шаманов, куда лопатой ни ткнут — там и мешок золота! — он метнул уничтожающий взгляд на Донгара. — Мы — честные исследователи! Получаем финансирование от господина Советника… То есть теперь уже, выходит, не получаем. Новое оборудование не поступало с конца Ночи, а теперь и Канда отказался поставлять нам припасы в долг. Я писал господину Советнику… — жрец совсем поник. — Ну да, кто ж теперь мне ответит?
— Вы решили поправить дело самостоятельно и снабдили Канду орудием убийства? — Хадамаха не собирался слезать с подозреваемого из-за его горя от смерти Советника. Надо прояснить хоть что-то! — Еще о своем уважении к Мапа тут рассказываете! А золото Мапа найдено у вас на Буровой! — коварно добавил он — пусть жрец испугается!
Донгар снова попытался вмешаться, но Хакмар придержал его за плечо и молча покачал головой.
— Я понятия не имею, откуда взялось золото! — жрец снова растерялся. — Клянусь… клянусь Огнем!
— Каким именно Огнем? — хмыкнула Аякчан.
— Дяргули… Да, наша экспериментальная разработка! — жрец опасливо покосился на Аякчан, но понял, что скрывать уже поздно, и зачастил: — Опыты проводились с разрешения господина Советника. Оказались успешными, мы доложили ему еще в начале прошедшей Ночи! Потом, правда, выяснилось, что… — он замялся и наконец выдавил: — Красные волки плохо управляемы. Эти твари сделали подкоп под забором и удрали всей стаей! Мы пытались их вернуть, но они вовсе перестали подчиняться, и просто пропадают невесть куда, стоит им заметить жреца с Буровой! — он оглянулся на своих жрецов. Успокоившиеся после исчезновения духов Огня, те пристроились поодаль и старательно делали вид, что беседой начальника и неизвестных странников вовсе не интересуются. — Зато с пчелами вышло отлично… прежде чем ваш шаман все испортил!
Страшный черный шаман съежился, будто устремленный на него палец пробил в нем дыру, из которой теперь медленно сочилась жизнь. Хадамаха поглядел на палец задумчиво — желание аккуратно откусить пальчик было даже сильнее желания продолжать расследование. Бывают же такие, с позволения сказать, папаши! Даже если они не знают, что папаши!
— Вы, значит, дяргулями управлять не можете. Они у вас сбежали и не ловятся, — давя подступающую ярость, тихо сказал он. — А шаман Канда — может, и у него они по команде на наших парней кидаются и жгут насмерть.
— Этого не может быть! — так же тихо и очень убежденно ответил жрец. — У вас, наверное, от горя в голове помутилось, молодой Мапа.
— Есть свидетель, — устало сказал Хадамаха. Ему вдруг все надоело. От жреца пахло абсолютной, непробиваемой уверенностью в каждом сказанном слове! Он не давал дяргулей Канде и не верит, что Канда мог подчинить красных волков. Расследование в который раз обернулось пшиком — и снова вопросов оказалось больше, чем ответов.
— Врет ваш свидетель, — твердо объявил жрец и на всякий случай добавил: — Или сам ошибается! Дяргули — результат новейших достижений теоретического и прикладного Огневедения…