Пленника поволокли к деревянным козлам и привязали к ним. Очевидно, маг Тоа-Дан был совершенно вымотан происходившим, потому что он даже не сопротивлялся. Откуда-то к Пенне пришла мысль о том, что маги этого ордена вообще очень плохо умеют защищать сами себя. Такова их особенность - если угодно, такова расплата за большие познания и великолепное умение обращаться с магией огня.
На бесчеловечные пытки, которым подвергали пленника, Пенна смотрела совершенно равнодушно. Ей доводилось видеть вещи и похуже. Зато на Эгертона, похоже, зрелище произвело неизгладимое впечатление. Пенна совсем позабыла о том, что она не одна, что рядом с ней находится второе живое существо… И вдруг Эгертон возник в поле ее зрения. Бледный, с пылающими глазами и крепко сжатыми красными кулаками, он так яростно вонзал ногти себе в ладони, что из его рук снова потекла кровь.
– Вот что вы сделали с ним! - прошипел маг. Пенна не снизошла до ответа. Ее мало беспокоила участь какого-то пленника. Это было давно. До нее вдруг дошло, что она видит сцену из отдаленного прошлого. Маленькая девочка Пенна уже появилась в отряде, но солдаты, разумеется, позаботились о том, чтобы она не сделалась свидетельницей ужасного и отталкивающего зрелища. Не в столь нежном возрасте.
Что ж, это было мудрое решение. Взрослая Пенна взирала на пытки и страдания без всяких эмоций, но на маленькую это действительно могло произвести слишком тяжелое впечатление. И кто-то еще будет утверждать, будто у вояк нет чувств и представления о доброте!
Маг из ордена Тоа-Дан умер под пытками, так ничего и не рассказав. Бетмур бесновался в ярости. Он был глубочайшим образом убежден в том, что пленник что-то скрывал. И в конце концов ночью Бетмур подобрался к козлам, от которых так и не отвязали покойника: пленный при жизни, он оставался в плену и после своей безвременной гибели. Еще одна жестокость, скрежетал зубами Эгертон, в то время как Пенна почти с умилением думала: «Узнаю моих ребят. Живого они бы отвязали и вылечили, а с трупом даже возиться не стали. Не удивлюсь, если окажется, что они его так и бросили».
Бетмур вытащил нож. Лезвие ярко блеснуло в лунном свете. Отрядный колдун принялся кромсать тело пленники на куски, приговаривая очень тихо - очевидно читая заклинания, помогающие тайное сделать явным.
Неожиданно нож Бетмура звякнул о металл. Серебряная пластина выпала на землю и засияла, отбрасывая белые блики. Она лежала прямо в луже крови, но Бетмура это абсолютно не смущало. Он наклонился и поднял предмет.
Держа пластину двумя пальцами, Бетмур поднес ее к глазам. Он долго рассматривал свое отражение на поверхности полированного металла, затем поймал лунный луч и пустил «зайчика». Тихий радостный смех вырвался из горла отрядного мага. И ему не было никакого дела до искромсанного, опозоренного трупа, который так и остался лежать, привязанный к козлам.
– Теперь я знаю ответ, - донесся до Пенны голос Эгертона.
Она моргнула и снова увидела рядом с собой мага.
– Ответ? - переспросила она. - Ты хотел о чем-то узнать? Прости, я не расслышала. Так я могу наконец поесть и получить немного воды?
– Нет, - сказал Эгертон. Пенна опять услышала, как он скрипит зубами. - Нет! - выкрикнул маг. - Ты не получишь ни еды, ни питья! Ни крошки, ни капли! Я получил ответ на самый главный вопрос - как мне следует поступить с тобой. Я намерен подражать твоим сотоварищам, которые бросили члена моего ордена привязанным…
– Что? - Пенна не верила собственным ушам. - Что ты со мной сделаешь?
– Оставлю привязанной, - сказал Эгертон глухо. - Но сперва разрежу тебя на куски. Где артефакт?
– О чем ты? - Подавив ужас, Пенна попыталась придать своему голосу ровное звучание. - Я не понимаю, что ты хочешь узнать.
– Все ты понимаешь… Твои друзья убили одного из мудрейших магов Тоа-Дан, моего учителя, а он даже не сумел отбить их атаки! Он слишком был поглощен своими изысканиями, чтобы изучать еще и боевые искусства, и в результате, столкнувшись лицом к лицу с грубой силой, был захвачен врасплох.
– Идет война, - сказала Пенна. - Все против всех. Нужно предвидеть последствия и отвечать за свой выбор.
– Это тебя в отряде научили твои солдаты? - скривился маг. - Умно, ничего не скажешь. Придется и тебе ответить за сделанный выбор… Где артефакт, который Бетмур отобрал у моего учителя?
– Вот оно что, - протянула Пенна. - Так это была месть…
– Не была, а есть - и осуществляется прямо сейчас, - резко оборвал Эгертон. - Где украденное? Я не верю, что Бетмур забрал это с собой в могилу. Он ведь знал, что погибнет там, на болоте… Наверняка он передал эту вещь тебе. Где ты ее спрятала?
Пенна не отвечала.
За нее ответил сам Эгертон:
– У меня нет сомнений в том, что она зашита у тебя под кожей. Так сделал мой учитель, и Бетмур обнаружил это. Полагаю, Бетмур обо всем рассказал тебе, а ты поступила так же, как делают маги Тоа-Дан. Молчишь? Стало быть, я угадал. Куда ты зашила серебряную пластину, Пенна? Ты ведь не хочешь, чтобы я изрезал тебя ножом в поисках нужного места? У тебя, я полагаю, не один шрам на теле… и я вскрою все твои старые раны, одну за другой. Я буду делать надрезы до тех пор, пока мой нож не звякнет о металл.
Он вытащил кинжал и медленно провел острием по телу девушки. Она невольно вздрагивала и изгибалась, пытаясь уйти от холодного опасного прикосновения. Неожиданно металлическая пластина в ее бедре зашевелилась, уголок сдвинулся навстречу кинжалу мага, и из ранки потекла тонкая струйка крови
– Здесь? - тихо спросил Эгертон, прикладывая кончик кинжала к коже девушки.
Она вся дрожала и не отвечала ни слова.
Эгертон взмахнул рукой, нанеся Пение крестообразную рану. Зачем отбросил кинжал, запустил пальцы прямо в кровоточащую плоть и, ухватив пластину, выдернул ее. Пенна кричала, пока сознание не оставило ее.
Эгертон обтер пластину о траву и несколько минут рассматривал ее. Потом улыбнулся радостно и спокойно, словно встретил доброго знакомца. Он завернул добычу в лоскут ткани и лишь после этого нагнулся к пленнице. Через силу, превозмогая усталость, маг прочитал несколько заклинаний, и рана на бедре Пенны закрылась. Девушка по-прежнему оставалась без сознания, и бедро у нее болело невыносимо - эта боль преследовала Пенну даже в ее забытьи, - но кровь больше не текла.
– Я ухожу, дорогая, - прошептал Эгертон. - И уношу с собой то, что принадлежит нашему ордену. Пока эту вещицу таскал за пазухой ваш чумазый колдун, сопровождавший солдат в их походах, я не в силах был почуять ее близость, но стоило тебе позволить пластине соприкоснуться с живой плотью, как связь была восстановлена. Да ты хоть отдаешь себе отчет в том, что это за предмет? - Он презрительно плюнул. - Куда тебе! Клянусь солнцем и сталью Дзара, женщина, ты еще отвратительнее, чем мне казалось. Твое невежество… Когда я думаю о душах невежественных существ, мне представляется грязная помойка, и это не поэтическое преувеличение! - Он склонился над ней так низко, что она ощутила тепло его дыхания. - Эта пластина - часть великого доспеха, выкованного из небесного серебра. Мой учитель считал, что это серебро появилось в пустыне, когда Создатель уронил с руки кольцо и оно расплавилось в песках. Мудрецы подобрали серебро и отнесли его кузнецам… Это происходило в глубокой древности, когда каждый кузнец мог видеть творца мира - тот являлся в краткий миг, пока молот ударял по наковальне. Они обладали даром вселенского зрения, эти древние кузнецы! Пока они ковали доспех, Дзар смеялся, и в смехе бога огня и войны они закаляли пластины… Ты хоть понимаешь, какой ценности эта вещь? - Он покачал головой. - Откуда!… Клянусь мантикорой, даже сейчас, когда я рассказал тебе все, ты продолжаешь глупо таращиться на меня. Для чего тебе была нужна эта пластина?