Элька, все еще не выбравшись из полусна, подтвердила:
— Да. Там лежали.
— И сейчас там? — обалдело пробормотал Агафон.
— Там.
— Доставай! — приказал Агафон.
Ключики, как оказалось, были упакованы в презерватив, завязанный на узел, задвинуты «тампаксом», а снизу еще и прокладкой прикрыты…
В общем, сейчас они уже находились у Агафона вместе с кубиком и шайбочкой.
Конечно, после того, как прошло еще минут пятнадцать и автомобили выкатили на Московское шоссе, Элька пришла в себя окончательно. Только тут она сообразила, какие ключики отдала.
— Во дура, а? — сказала она, злясь на себя. — Кукла безмозглая! Сперва отдала, а потом вспомнила…
— Не переживай, — ободряюще произнес Агафон. — Ты бы их так и так отдала. Не мне, так тем, в черном. Но они, между прочим, тебя бы потом убрали, а мы наградим.
— Так я тебе и поверила.
— Серьезно. Можем тебе вместо этой гробины, — Агафон щелкнул по обивке салона «Волги», — «Мерседес» подарить. Даже «Линкольн», наверно. Можем даже маленький самолет купить, если захочешь. Я же говорю: мы тебе обязаны жизнью. Заказывай, чего хочешь. В пределах полумиллиона баксов.
Элька посмотрела на Агафона более серьезно, но менее зло:
— Хорошо, я скажу, что мне надо. Мне надо, чтобы у Олежки были протезы, хотя бы на ноги. Здесь такие не делают. А выписывать из Германии через фирму
— очень дорого. Накрутят сверх головы.
— Стало быть, тебе надо туда ехать? — спросил Агафон. — Нет проблем. Спонсируем.
— Только учти, я и Олежка из дома уезжали безо всего. У меня при себе загранпаспорта нет, у Олежки — даже российского. А обратно в город нам сейчас нельзя…
— Паспорта в нашем государстве делают запросто, — усмехнулся Агафон. — Хотя, конечно, это дело расходов потребует, но в принципе проблем не будет.
— Это я могу и сама устроить, — сказала Элька, — и намного дешевле, чем у вас получится. Потому что вы в Москве хуже моего разбираетесь, небось и знакомств нет, а у меня — выше крыши. От вас мне может понадобиться одно: подстраховать.
— Со стрельбой? — прищурился Агафон.
— Думаю, одним внешним видом. Но всякое может быть. Ты всерьез насчет пол-«лимона» баксов или это так, треп?
— Всерьез, — Агафон не был уверен, что все отнесутся к этой идее равнозначно, но знал аргументы, которые заставят их отказаться от идеи попользоваться валютой Лавровки. — Кстати, насчет подстраховки. У нас ведь кубик есть…
— Какой кубик? — удивилась Элька. Удивилась совершенно искренне, без притворства.
— Забыла, что ли? — спросил Агафон. — Черный такой, с шайбочкой. В сумке у тебя лежал, в коробке из-под французских духов. Вчера девки его нашли.
— А там разве не настоящие духи были? — еще больше удивилась Элька. Агафон теперь был на сто процентов убежден, что она эти «духи» действительно не открывала.
— Нет, — ответил Агафон и достал из кармана кубик.
— Кстати, — доложил из-за баранки Налим, — впереди, через пару километров, — пост ГАИ. Может, пора кубик проверить?
— А не ближе? — отвернувшись от Эльки, спросил Агафон.
— Нет, как раз около того. Я по этой трассе несколько раз груз сопровождал, помню, — уверенно произнес Налим. — Если включать эту мухлевку, то лучше сейчас, пока они нас издали не увидели. А то либо с ума сойдут, либо заподозрят чего.
— Мысль верная, — кивнул Агафон и вытащил из кармана кубик. — Ночью эти подружки (Лариса сидела в «девятке» у Гребешка, а потому Агафон указал пальцем только на Лиду) с помощью данной фигулины целый концерт устроили…
А в это время на посту ГАИ, откуда уже давно уехал молоковоз, испившие
парного молочка служивые нервно поглядывали на дорогу, ожидая увидеть серую «Волгу» с красной «девяткой», в них должны были ехать вооруженные преступники. Поэтому, когда мимо них прокатили один за другим два микроавтобуса «Тойота» зеленого цвета, никто и не пошевелился. После этого гаишники еще долго бдили, не догадываясь, что машины давно прошли…
Нет, Элька ни черта не знала о кубике. Когда Агафон уложил шайбочку на грань с нарисованным кружком и та стала вращаться вокруг невидимой оси, она изумленно ахнула, как трехлетняя девочка, которой впервые показали новую заводную куклу.
— А отчего она крутится? — спросила Эля, но тут Агафон, не отвечая, придавил левый большой палец к поверхности кубика через отверстие в шайбе. Внутри «Волги» и «девятки» ничего не поменялось. Но внешне они преобразовались в зеленые микроавтобусы. Тем, кто сидел в «Волге», момент превращения вообще не запомнился. Только чуть-чуть мигнуло в глазах и щелкнуло в ушах. И только потом, когда Агафон обернулся, то увидел в заднее стекло зеленую «Тойоту». А вот Гребешок и все, кто сидел в «девятке», после вспышки в глазах и щелчка в ушах разом увидели микроавтобус на месте «Волги».
Гребешок помнил предупреждение Агафона, но все-таки дернулся за рулем от удивления. Все прочие, кроме Ларисы, тоже встрепенулись.
— Как это? А? — испуганно пискнула Ксюшка.
— Это они кубик включили, который у нас с Лидкой забрали, — спокойно объяснила Лариса. — Он всякие глюки показывает. Наверно, специально, чтобы ментов обмануть.
— Клево! — вырвалось у Гребешка. — А нас тоже переделали?
— Наверно, — пожала плечиками Лариса.
Гребешок, придерживая руль, высунул голову в окно и обалдел: с внешней стороны машина была зеленым микроавтобусом, а изнутри, через лобовое стекло, по-прежнему просматривался красный капот «девятки».
— Как это получается? — выдавил из себя Гребешок, ощущая, что маленько сдвинулся по фазе.
— Кто бы знал… — хмыкнула Лариса. — Может, Элька знает? Небось сейчас Агафон у нее там, в «Волге», все выспросит…
Но Элька точно ничего не знала. Наморщив лоб и намотав на пальчик прядь из растрепавшейся прически, она вспоминала:
— Я эту штуку взяла из пакета у Ростика. Там еще одна картонная коробка была, побольше. Тоже как кубик. Но в той коробке какая-то жестянка была запаянная. Она в сумочку не помещалась. Я ее оставила, а эту даже не открыла, просто бросила в сумку — и все.
— И ни разу подушиться не захотелось? — спросил Агафон.
— Ну, во-первых, у меня духов до фига, — сказала Элька. — А во-вторых, когда вспомнишь, как эти достались, так сразу расхочется…
И вдруг — бабья душа не просто потемки, а хрен знает что! — Элька, не отрицавшая того, что разделалась с Ростиком, но до сих пор помалкивавшая о том, как это происходило, начала исповедоваться. Правда, почти все Агафон уже знал. Нюансики только отдельные уточнились, и последний туман с картинки ушел.