— Что они обещали, Астрид? — старик сказал это по-английски, чтобы я тоже понял. — Они обещали только, если мы укажем координаты галеона. Но я-то знал, что как только мы скажем, нас тут же убьют, вот и велел себе
терпеть… Но я не думал, что им удастся найти золото самим. Я проиграл!
— А что это за золото? — состроив из себя круглого дурака, произнес я, подкидывая тяжелый слиток.
— Это давняя история, — сказал профессор, — в 1657 году английский корсар Эванс напал в этих местах на испанский галеон, шедший с грузом золота из Маракайбо. Если посмотрите на слиток, то обнаружите на нем испанское клеймо. Бой получился неожиданно упорным. Галеон очень стойко сопротивлялся и не дал Эвансу взять себя на абордаж. Корабль Эванса затонул неподалеку от берегов Хайди, а где исчез галеон, называвшийся «Санта-Фернанда», до последнего времени никто не знал. Во всяком случае, галеон не пришел в Гран-Кальмаро, где должен был сделать остановку на пути в Европу. Эванса хайдийские власти посадили в тюрьму и должны были повесить, после того как королевский суд расследует все его преступления. Но в это время на Сан-Исидро налетела эскадра другого корсара — Джевиса, и Эванс получил свободу. Эвансу удалось узнать, что «Санта-Фернанда» пропала без вести, и он надеялся, что она разбилась где-нибудь на одном из мелких необитаемых островков, которых в этих местах видимо-невидимо, а в те времена о половине из них никто не догадывался. Эванс потратил на эти поиски весь остаток своей жизни, но так ничего и не добился. Уже перед самым смертным часом он узнал, что один человек из экипажа «Санта-Фернанды» все-таки спасся и живет в Бразилии. Это был командир «Санта-Фернанды» Мартин Лопес…
— Лопес? — переспросил я. — Он не родственник президента Хайди?
— Не перебивайте, юноша, это невежливо, — поморщился Бьернсон. — Лопес или Лопеш, как его называли в Бразилии, был подобран португальским фрегатом на островке Росита, примерно там, где нас поймали нынешние пираты. Но он, надеясь присвоить себе сто пятьдесят бочек с королевским золотом, помалкивал о том, что «Санта-Фернанда» затонула почти у самого острова Сан-Фернандо и что он целую неделю прожил там, на этом острове, а потом лишь перебрался на Роситу, надеясь оттуда добраться до Хайди. Ему повезло еще больше, он попал в Бразилию, где его никто не знал, и нанялся в португальский флот. Однако ему, всю жизнь набиравшему средства на покупку собственного корабля, так и не удалось организовать поиски. А привлекать к делу посторонних Лопеш боялся: хотел все взять себе… Он, однако, завещал эту тайну своему старшему сыну, хотя и не написал ничего в официальном завещании. Лопеш-старший просто оставил записку и положил ее между страниц Библии. Однако у очень набожного сына Лопеша было несколько изданий Библии, а отцовскую он задвинул куда-то в дальний угол книжного шкафа, и записка так и оставалась непрочтенной. Первым, кто прочел ее после Мартина Лопеша, был ваш покорный слуга. Предыстория была такова. В 1948 году я женился на фрекен Лизбет Янсон. Мы прожили четыре года и были счастливы, я изучал историю Испании XVI — XVII веков, уже преподавал. И вдруг мы получили известие, что Лизбет, то есть теперь уже фру Бьернсон, должна вступить во владение наследством, которое ей оставила тетка, живущая в Бразилии — Магда Янсон Лопеш. Наследство невелико — не более чем на двадцать тысяч долларов, но при этом много старинных испанских и португальских книг, которые мне были очень полезны.
Среди них я и нашел Библию с запиской, где было сказано нечто вроде: «Дорогой сын! Я беден и могу завещать тебе лишь координаты места, где ты можешь отыскать свое богатство и счастье». Далее Мартин Лопеш пересказывал свою одиссею и особенно бой с Эвансом. О судьбе Эванса он уже знал из какого-то источника и радовался его смерти. Конечно, в первый момент, прочитав письмо, я ахнул от восторга, но потом подумал, что за триста лет корабль, затонувший у берегов на небольшой глубине, наверняка найден. И я стал подбирать литературу, старинную и современную прессу, все, где что-либо говорилось о кладах пиратов Карибского бассейна.
Ничего, касающегося обнаружения «Санта-Фернанды», нигде не нашлось. Однако по косвенным данным я догадался, что все же ее искали. Особенно усердно в XIX столетии, уже имея водолазное снаряжение, лазал по дну моря некий Гарольд Купер (тут я еле-еле не ахнул, подозревая еще одну семейную линию!), американский миллионер, основатель известной теперь фирмы «Купер шипинг индастриз». Но он — вот это любопытно! — происходил от женщины, являвшейся дочерью Эванса! Дело в том, что у Эванса была любовница — некая мисс Фэйн Скотт, «женщина дурного нрава и поведения», которая в 1662 году родила дочь Сарру, которую Эванс своей, конечно, не признал, но тем не менее регулярно присылал ей подарки. Надо сказать, что Сарра Скотт была очень красива и смогла покорить сердце богатого купца Джекоба Купера из Бостона, который до того влюбился, что даже не постеснялся жениться на дочери портовой шлюхи. И вероятно, именно через Сарру сведения о затонувшем галеоне попали и в семейство Купера. Но Гарольд вовремя прекратил поиски, так как был на грани разорения. Почему Куперы не искали галеон раньше? Не знаю, видимо, потому, что не имели никакого иного оборудования, кроме водолазного колокола. А во времена Гарольда спускаться на несколько десятков футов можно было уже в удобном — по тем временам! — резиновом скафандре.
— Скажите, профессор, — вновь рискнул я вмешаться и дал профессору возможность перевести дух, — но ведь у них не было точных координат?
— Конечно, нет! Но самое интересное, молодой человек, это то, что, изучая историю походов и пиратских рейдов Эванса, я обнаружил — чисто теоретическим путем, с помощью логического анализа, что Эванс был одним из богатейших пиратов XVII столетия! У Эванса была очень четко поставленная служба разведки. Засланные им люди были агентами, которые всегда точно информировали его о наличии боевых кораблей и груженых галеонов, о точном времени их выхода из гавани. Я поразился, когда подсчитал, что за первые десять лет, с 1647 по 1657 год, Эванс ограбил — именно ограбил, а не утопил или сжег — 73 корабля только с драгоценными металлами! И это, не считая других, с дорогими экзотическими грузами: кофе, какао, сахар, ром… При этом, однако, он был жутко скуп, хотя и честен в долгах. Он брал себе лично одну пятую всей добычи, хотя у него на корабле было три сотни головорезов. Но оспаривать его право боялись, он был очень жесток. И вот вопрос, — я вдруг почувствовал себя студентом на экзамене, — как вы думаете, куда девалась его огромная добыча?
— Пропил, — предположил я, — проиграл в «Блэк Джек».
— И этого не может быть! Пил он много, но никогда не напивался до полного бесчувствия. А в карты или в кости вообще не играл…
— Может быть, — пофантазировал я, ничуть не веря в то, что сам говорю, — он передал их на нужды благотворительности?
— Не совсем. — Победоносно задрав оцарапанный и распухший от удара нос, профессор объявил: — Он зарыл клад на горе посреди острова Сан-Фернандо.
У меня даже рот открылся от удивления. Ученый-профессор всегда рад удивить, даже когда его вот-вот пристукнут! — порадовался произведенному впечатлению и продолжал: