— Из чего это следует? А из того, что Эванс еще задолго до нападения на «Санта-Фернанду» неоднократно появлялся у этого острова, хотя он был необитаем и лежал в стороне от основных судоходных путей. Конечно, тут была пресная вода, довольно много диких фруктов, дичи. Но никто из пиратских вожаков не приходил сюда иначе как по необходимости, потому что здесь легко было нарваться на испанцев. Точнее, не здесь, куда испанцы тоже редко приходили, а на пути из Гран-Кальмаро на Хайди.
— А откуда это известно?
— В одном частном архиве был обнаружен судовой журнал, точнее, нечто вроде судового журнала, который, как мне удалось установить, принадлежал Эвансу. Это занимательное произведение! Там почти все написано тайнописями, причем несколькими разными, и мне пришлось немало потрудиться, прежде чем я смог их прочесть. Эванс вел свою бухгалтерскую приходную книгу, и очень часто там упоминалось такое: 152507 — 3,152507 — 9600, 152507 — 9000 и так далее, то есть все время повторялось число 152507. Так вот, совершенно случайно я пришел к выводу, что это означает северную широту — 15ё25'07''. Долготы не было указано, но почти во всех пометах, где упоминалась эта цифра, имелись две буквы — СФ. «Санто-Фернандо» — вот что они означали! Тоже чистая интуиция. Но когда я провел через карту острова параллель 15ё 25' 07», то оказалось, что она точно проходит через наивысшую точку острова. Именно там и следует искать клад! Ибо второе число означает либо количество бочек и ящиков, либо количество фунтов золота, а может быть, и сумму в песо, экю, гульденах и тому подобных монетах.
— Очень надуманно, профессор, — сказал я с сомнением. — А почему именно на высшей точке острова? Ведь эта линия пересекает весь остров.
— А потому, юноша, что вам надо знать: остров имеет форму восьмерки и состоит из двух лагун, окруженных скалистыми перемычками. Между западной и восточной лагунами — неширокий, разрушившийся и заросший джунглями хребет, склоны которого переходят в пляжи. Искать надо там… Жаль!
— Зачем вы рассказали ему? — вдруг завизжала женщина. — Я поняла! Он — подсадная утка. Его послали, чтобы выведать у нас все…
— Успокойся, — сказал профессор, — ты слишком нервничаешь, Астрид. Я тоже понял, что он подсадная утка, но что мы можем с ним сделать? Попробуй, придуши его! А с другой стороны, если нам суждено умереть, то зачем тащить в могилу последнюю тайну? Все равно Господь не допустит, чтобы эти подонки были счастливы. Обогащаться за счет клада, составленного из награбленного добра, — достойно лишь таких же мерзавцев, каким был Эванс.
— Вы знаете, сэр, — сказал я, ничуть не обидевшись, — если бы я пришел к вам избитый до полусмерти и без этого золотого слитка, вы, наверно, поверили бы мне больше. Но я вам честно сказал, что меня послали передать вам то, о чем я сообщил. Наверное, если бы я стал изображать перед вами полностью неинформированного человека, вы стали бы доверчивы. То, что вы приняли меня за человека пиратов — ваше личное дело. Могли бы и не рассказывать ничего, а просто придушить, когда я засну. Если бы вы посадили вашу девушку мне на ноги, а сами уселись мне на грудь и взялись бы за горло, то, я думаю, у вас бы все получилось. Я очень крепко сплю.
— Ну да, — хмыкнул профессор, — один удар вашего кулака — и моя несчастная голова треснет, как тыква. Вам следует уйти, так как мне больше нечего сообщить фру Соледад. Сейчас нам с фрекен Астрид надо подготовиться к встрече со Всевышним. Пастора у вас, конечно, не имеется?
— У меня лично нет, — сказал я, — а у пиратов, вероятно, тоже. Латиноамериканцы почти поголовно католики.
— Все хорошо! — послышался лязг открываемого люка, и по трапу спустилась Соледад. Конечно, она подслушивала.
— Вы молодец, профессор, — сказала пиратка, — то, что вы все рассказали этому парню, прекрасно, хотя и заслуживает проверки. Конечно, жадная корыстолюбивая женщина, вероятно, прокрутила бы вас еще, потому что заподозрила бы вас в том, что вы скрываете еще десяток кладов, но я не такая. Я не буду вас больше мучить.
В ту же секунду в ее руке тускло блеснул никелированный револьверчик, выхваченный из кармана брюк. Звонко усилившись эхом от бортов яхты, хлопнул выстрел. У профессора там, где индусские женщины рисуют себе цветное пятнышко, появилась маленькая дырочка. Он ничего не сказал и плашмя лег на тюфяк.
Астрид пронзительно завизжала, шарахнулась куда-то в темноту. Оттуда ее выволокли два черных охранника, которые, словно духи преисподней, явились из ничего.
— Вам, мисс, — улыбаясь, сообщила Соледад, — я не дарила легкой смерти. До утра вы доживете и помолитесь о спасении души профессора Бьернсона. Пойдем, Энджел. Оставим сеньориту наедине со Всевышним. Да простит ей Дева Мария ее еретические заблуждения!
Соледад перекрестилась, взяла меня под ручку и повела вверх по лестнице. Идти было немного неприятно, так как на изящном пальчике Соледад болтался револьверчик, и не было никакой гарантии, что эта женщина-дьявол из чисто садистских побуждений не пустит мне пулю в живот или в бок. Из трюма донесся истошный визг Астрид.
— Это она молится? — спросил я у пиратки, когда мы оказались на каютной палубе и закрыли за собой люк.
— Это ее насилуют, — усмехнулась Соледад, — там в трюме есть переборка и еще одна дверь, там сейчас стоят в очереди человек пятнадцать. Потом подойдут еще. За сегодняшнюю ночь она познает сорок мужчин. Прекрасно! Я лично не пробовала подряд больше семи, поэтому не уверена, что она выживет, скажем, после двадцать пятого. Но те, кто опоздает, будут сами виноваты.
— Как ты думаешь, насчет клада Эванса профессор не напридумывал? — спросил я.
— Мне безразлично, — усмехнулась Соледад. — Я проверяла не профессора, а тебя. Если бы ты взялся выяснять у них, не хотят ли они бежать, начал бы рассказывать им о том, зачем я тебя послала и вообще повел бы себя как-то не так, то первым бы я пристукнула тебя и не так нежно, как профессора. Но ты мне показался искренним, хотя, наверно, доверять тебе совсем еще нельзя. Это моя женская слабость — ведь ты мне нравишься…
Она повлекла меня за собой в свою каюту.
В каюте меня ожидал сюрприз. Там под охраной уже знакомого нам негра Варгаса находились Джерри и Синди.
— Я протестую, — громко объявил Купер-младший, едва мы вошли. — Это нарушение джентльменского соглашения, мистер Родригес. Зачем вы нас задерживаете?
— Да что вы, Варгас? — сказал я строго. — Разве я приказывал вам привести их силой и держать под дулом пистолета? Надо было вежливо пригласить их отужинать с нами!
— Умница! — шепнула Соледад по-испански. — Я бы не сказала лучше!
— Простите, сэр, — с подобострастием, немного переигрывая, ответил Варгас, — вы ведь наказали бы меня, если бы я не привел их.
— А ты и так будешь наказан, — сказал я. — Тысяча долларов штрафа!