— Тогда ответь: ты, когда мы всем колхозом в вагончике ехали, спала?
— Вроде бы… Хочешь спросить, что я во сне видела?
— Хочу.
— Можешь не проверять — то же, что и ты. Рассказывала тебе о том, что я такое. А оборвалось все на том, когда ты спросил, не связан ли Сорокин с Бариновым. Закрутилась спираль, и все исчезло.
— Как ты думаешь, случайно?
— Не знаю, ничего не знаю… Может, случайно, потому что до места доехали, а может, и нет. Какая разница?
— Ты можешь досказать про себя?
— Нет. Я этого еще не знаю.
— Как это?
— А так. То, что я тебе рассказывала во сне, мне самой не было известно. Я говорила то, о чем раньше не знала. Понятно?
— С трудом. Тебе это кто-нибудь подсказывал или как?
— Видишь ли, то, что у меня не все в порядке с головой, я давно замечала. Но кому такое расскажешь? Ты-то меня поймешь, я знаю, что вы с Брауном жили в одной голове. Но вы там вместе не больше суток пробыли, кажется, а я несколько лет. Понимаешь?
— Приблизительно… Только вот когда мы с Брауном в одном черепке обитали, то телом управлять не могли. Оно не знало, чьи команды выполнять. А у вас, выходит, все получается?
— Не так. У вас «я» были больше разделены. А у нас нет резкой границы. Во сне с тобой говорила Таня. Но сейчас «я» — Таня-Кармела. Все вместе. Новая личность…
— Пойдем дальше? — предложил я. — А то разомлеем тут, если долго просидим.
— Верно… — согласилась Таня. Ее взгляд упал на пистолет-пулемет, который достался мне от убитого телохранителя.
— Где это ты «бизончик» прихватил?
— «Бизончик»? — Ну да, это ж «бизон-2» — совсем новый пистолет-пулемет. Сделан на базе «Калашникова», но тут, в шнеке, минимум шестьдесят четыре патрона. В ближнем бою — сильная штука.
Мы встали и пошли по коридору к лестнице. Прежде чем начать спускаться,прислушались. Вроде бы какие-то шорохи и шуршание снизу долетали, но скорее всего их производили либо крысы, либо подземные сквозняки. Андрюхин «Калашников» я надел за спину, а «бизон» держал наготове. Таня тоже шла с раскрытым «ПП-90», а «винторез» повесила стволом вниз.
Каждый марш лестницы опускал нас на четыре метра ниже. Каждая ступенька по двадцать сантиметров высотой, всего по двадцать ступеней в марше. Марш — площадка, марш — площадка… Без каких-либо боковых коридоров. Шестой по счету марш вывел нас к арке, через которую когда-то нас провел Паскуаль Лопес после того, как Капитан набрал код «1789» — дату принятия первой Конституции США. Тогда ее закрывал стальной щит, поднимавшийся при наборе кода, которого сейчас не было. Его вывернуло вместе с частью арки, и он, должно быть, грохнулся в шахту лифта. А вот той боковой двери в арке, через которую мы с Таней прошли на этот раз, при первом посещении «Лопес-23» я не увидел или, во всяком случае, не запомнил. Эту дверь тоже сорвало с петель чудовищной ударной волной и даже немного выворотило раму, державшуюся на мощных стальных штырях, вцементированных в проем, пробитый в монолитной скале.
— Мощно рвануло, — отметил я, когда мы оказались под аркой.
— У тебя дозиметра случайно не имеется? — с беспокойством спросила Кармела.
— Нет, конечно. А ты думаешь, тут атомную бомбу взорвали?
— Кто его знает. Была же где-то здесь бомба…
— Вряд ли. — У меня, однако, мороз по коже пошел. Всяко бывает… Может, это и к лучшему, что у нас дозиметра нет. Теперь, пока не начнем блевать от лучевки, ничего знать не будем. Ну, был бы он, дозиметр этот. Узнали бы, что кругом считает, а что дальше? Деваться-то все равно некуда…
Успокаивая себя, что не могло быть тут никакого ядерного взрыва, ибо тогда половина острова превратилась бы в радиоактивную пустыню, а на другой все еще и сейчас мерли бы от лучевой болезни, я пошел сперва к стволу лифтовой шахты. Таня посветила вниз фонарем. Огромная труба уходила, казалось, в бесконечность. Свет фонаря проник во тьму не менее чем на полсотни метров, но дна пропасти видно не было. Куда провалился вертолет с лифтовой площадкой — мы так и не разглядели.
— Ни фига себе! — сказал я себе…
— Может, это здесь? — предположила Таня.
— То, что ищут в зоне «Зеро»?
— Знать бы, как туда спуститься… — хмыкнул я.
Мне вовсе не хотелось лезть в преисподнюю, тем более толком не зная, как обращаться с сейфом О'Брайена, который огражден всякими штучками и при неаккуратном обращении может в лучшем случае оставить тебя с носом перед кучей пепла, а в худшем — угробить вообще. У меня была тайная мечта: найти какой-нибудь ход наверх, а затем выбраться на свежий воздух. Я уже пресытился подземными путешествиями, у меня скоро клаустрофобия начнет развиваться…
Тут мне вдруг стало до идиотизма смешно. Бедная Хрюшечка-Леночка ныла, что хочет отдохнуть. Добрый папочка ее благоверного Димы щедрой рукой презентовал им шикарный тур. Сначала Лондон, где не столько знакомились с достопримечательностями, сколько собирали информацию, теперь благоухающий остров, по поверхности которого пришлось передвигаться короткими перебежками, лазурные воды Карибского моря, в которых, как оказалось, можно и утопнуть, если под тобой взорвется шикарная яхта, наконец, экзотика прохладных подземелий с перестрелками, взрывами и перспективой где-нибудь навеки замуроваться.
Поскольку я, по-моему, даже хмыкнул при этих размышлениях, Кармела посмотрела на меня как на идиота и спросила:
— Крыша поехала, компаньеро?
— Точно, — согласился я. — Ты знаешь, что мы сюда с Ленкой отдыхать приехали? На солнышке отогреваться, купаться, фрукту кушать, как говорят в приватизированном вашей «незалежной ненькой» Крыму…
— Вот и ехал бы в Крым, пока пускают… — проворчала Таня, и понял, что чем-то наступил ей на хвост. То ли она болезненно восприняла смешочек по поводу украинской независимости, то ли ей эта самая независимость тоже не больно нравилась. Не поймешь. Но то, что с ней надо осторожно обращаться, я знал хорошо.
Не вдаваясь в пререкания, мы пошли в противоположном от шахты направлении. То есть туда, где раньше был подземный перрон и начиналась линия метро. Тогда отсюда было всего десять минут езды до станции «Лопес-23» и ныне полузаваленной шахты, по которой мы вчера выбирались наверх. Сегодня по ней к асиенде подобрались «тигры».
Мысль о «тиграх» появилась очень своевременно. В тот самый момент, когда мы вышли на подземный перрон и убедились, что с одной стороны — глухой тупик, в котором к тому же лежит на боку смятый в гармошку вагончик, а с другой — завал из рухнувших тюбингов и вывалившейся в туннель породы. При свете фонаря можно было разглядеть, что с одной стороны, там, где тюбинги уцелели, в завале есть небольшой проход. Таня решительно пошла в ту сторону.
— Там могут быть «тигры», — предупредил я. — Этот туннель ведет к асиенде.