Сообразительный аббат сразу же понял мысль Роджера и с негодованием заявил:
— Клянусь честью, я сделал для вас все, что мог. Я даже бросил к его ногам шпаги — они остались в его карете.
Кучер де Келюса погнал лошадей рысью, и карета исчезла за деревьями, окаймлявшими дорогу на юго-восток.
Внезапно де ла Тур д'Овернь пришпорил лошадь и крикнул:
— Скачите за мной! Мы его догоним!
— Спасибо, аббат! — поблагодарил Роджер и, повернув лошадь, помчался галопом следом за виконтом.
Карета не успела отъехать далеко, но, услышав топот копыт по дерну, двое лакеев, едущих в открытом багажном отделении, повернулись и увидели, что их преследуют. Света было достаточно, чтобы разглядеть на одном из преследователей маску. Лакеи сразу же закричали кучеру и форейтору:
— Allez! Allez! [132] На нас напали разбойники! — И шесть превосходных лошадей перешли с рыси на галоп.
У всадников было преимущество перед тяжелым экипажем, и через пару минут они приблизились к нему, но лакеи вытащили из-под сиденья мушкетоны с широкими дулами и стали целиться.
Роджер упал духом. Казалось почти невозможным проскакать мимо кареты и заставить ее остановиться, не получив при этом порцию свинца. Но де ла Тур д'Овернь извлек из кобуры пистолет, взвел курок и выстрелил в лакея, сидевшего слева. Пуля угодила ему в плечо, и бедняга с криком уронил мушкетон.
Второй лакей выстрелил, но в этот момент карета подпрыгнула на камне, и пуля просвистела над головой Роджера.
Несмотря на стрельбу и крики, кучер, пригнувшись на козлах, продолжал хлестать лошадей. Но в следующую минуту всадники поравнялись с ним по обеим сторонам кареты.
Вытащив из кобуры второй пистолет, виконт направил его на кучера и крикнул:
— Стой, парень! Иначе расстанешься с жизнью!
Кучер понял, что с ним не шутят, и натянул поводья. Неуклюжая карета, скрипя на все лады, остановилась.
Проскакав около двадцати ярдов, Роджер и де ла Тур д'Овернь снова подъехали друг к другу прямо возле взмыленных передних лошадей.
— Дайте мне поводья! — крикнул Роджеру виконт. — Я послежу за этими людьми, пока вы разберетесь с графом. Пусть Бог хранит вас и придаст силы вашей руке!
— Благодарю вас! — отозвался Роджер. Бросив виконту поводья, он соскользнул на землю.
Внезапно Роджер вспомнил, что на нем шпоры. Нагнувшись, он отстегнул их и сунул в карман. К тому времени, как он добрался до дверцы кареты, граф де Келюс распахнул ее и, положив руку на подоконник, высунул наружу смуглую безобразную физиономию.
Переведя дыхание, Роджер церемонно поклонился.
— Сожалею, месье граф, — заговорил он, — что обстоятельства не позволили мне прислать к вам моих секундантов и предложить вам выбор оружия, времени и места, но мы должны драться немедленно. Прошу вас сойти.
— Проклятие! Кто вы такой? — сердито осведомился граф. — И что означает этот фарс?
— Это не фарс, — холодно ответил Роджер. — Надеюсь, вы скоро в этом убедитесь. Что касается меня, то месье аббат де Перигор уже объяснил вам, что вы не опозорите свою шпагу, скрестив ее с моей. Как только мы избавимся от любопытных взглядов, я сброшу маску и отвечу вам на все вопросы относительно моей личности. Поторопитесь, если вы не предпочитаете драться в темноте!
— Без причины я не стану драться ни в темноте, ни при свете, — проворчал де Келюс.
— Я назову вам причину, как только мы отойдем в сторону. И эта причина покажется вам достаточно убедительной.
— Если я сочту ее убедительной, это будет означать вашу смерть, юный нахал!
— Меня вполне удовлетворяет ход ваших мыслей, но позвольте предупредить, что я намерен убить вас, если смогу!
— Следовательно, вы считаете, что я нанес вам смертельное оскорбление, хотя мне о нем ничего не известно?
— Можно сказать и так. Как бы то ни было, я не стану ни просить, ни давать пощады.
На момент показалось, что де Келюс намерен выпрыгнуть из кареты, но он, очевидно, передумал.
— Нет, — твердо заявил граф, — я не стану драться с незнакомцем из-за оскорбления, которое я, возможно, не наносил. В другое время за вашу наглость я проделал бы в вас столько же дырок, сколько бывает в нашпигованном каплуне, но сегодня вечером я не в том настроении. — Он сел и захлопнул дверцу перед носом Роджера.
Ухватившись за ручку, Роджер снова открыл дверцу и просунул голову внутрь.
— Чем этот вечер отличается от других? — крикнул он. — Вы не пользуетесь репутацией труса. Когда же вы успели им стать?
Де Келюс рассмеялся:
— Можете называть меня трусом, если хотите. Мне все равно. Повторяю, сейчас я не стану драться! Через два дня я женюсь и не желаю идти на риск испортить себе наслаждение молодой женой из-за вашего случайного выпада. Через месяц я буду к вашим услугам. Если вам не терпится умереть, найдите меня в начале октября в любое время и в любом месте. Обещаю разрезать вас на мелкие кусочки.
— Именно ваш брак и оскорбляет меня! — гневно воскликнул Роджер. — Вы будете драться немедленно или я убью вас на месте! — Наклонившись вперед, он ухватился за кружевное жабо графа и резко рванул его к себе.
Покуда они орали друг на друга, Роджер заметил, что граф в карете не один. Рядом с ним сидел другой человек, но его черты не были видны в полумраке салона кареты, тем более что Роджер не сводил глаз со смуглого лица графа.
Когда пальцы Роджера вцепились в гофрированное кружево, спутник графа внезапно протянул руку и сорвал маску с его лица.
— Ventre du Pape! [133] — крикнул он де Келюсу. — Так я и думал, что. знаю этот голос! Этот выскочка — Брюк, секретарь моего отца! Вас вызвал парень, которого Атенаис подобрала в сточной канаве!
Роджер отпустил графа и отскочил назад. Но было слишком поздно. Кучер, форейтор и оба лакея, очевидно, слышали крик, так что вред уже был причинен, и ничто не могло помешать им разобраться в причине ссоры. Побледнев от досады и бешенства, Роджер смотрел на красивое надменное лицо графа Люсьена де Рошамбо.
— Проклятый глупец! — воскликнул он. — Если вы догадались, кто я такой, неужели вам не хватило ума понять, что открытие моей личности подвергнет опасности честь вашей сестры?
Де Келюс ошеломленно уставился на Роджера.
— Что, черт возьми, все это означает? — осведомился он, повернувшись к графу Люсьену. — Я видел этого человека в кабинете вашего отца, но почему вы связываете его имя с именем Атенаис?
— Этот пес бросал на нее влюбленные взгляды, когда ей было всего четырнадцать лет, — объяснил молодой граф. — Ему удалось пролезть в наш дом, а отец ничего не замечал. Теперь ясно, что у него хватило наглости возомнить себя вашим соперником, и он решил попытаться убить вас, чтобы не допустить вашего брака с моей сестрой.