— Не сомневаюсь, что вы бы своего не упустили. Но Сабина была последним отзвуком моей туманной юности, и чем меньше мы, вспоминая ее, будем пускать слюнки, тем хуже для меня — Эрика должна вот-вот подойти.
— Ага, значит, прямо с аэродрома ей и позвонил, да? Ну и правильно сделал, что сам позвал. Я ведь помню, в какую лужу ты меня посадил в тот раз. Я ее вызываю из Гуэйн Мидз, она сюда мчится как полоумная — ну понятно, мужик вернулся, — а тут… Слушай, а ты случайно какой-нибудь шведской секс-бомбочки сюда контрабандой не провез, а?
— Очень своевременное замечание. Я проторчал там так долго, что мог бы привести целый гарем.
— Н-да. Мне очень жаль, но, насколько я понял из оправданий генерала Губби, у них такие вот порядки. Когда им требуется, чтобы один из их доблестных рыцарей плаща и кинжала срочно вставил свою палку в какие-то новые нацистские колеса, они готовы его отправить моментально, а когда он побывал у тамошнего маляра, тогда все в порядке — может протирать себе штаны на заду аж до Второго Пришествия.
— Ну, мне в таком случае повезло. Конечно же, я рвался домой, но люди в нашем посольстве были очень предупредительны, и я воспользовался этим, чтобы полежать под присмотром доктора Цеттерберга. Представляете, лежишь, а к ноге здоровенная гиря привязана, жуть! Но это все для пользы дела, лучше это было сделать там, чем укладываться на спину здесь.
— Как нога?
— Намного лучше, чем я ожидал. Сердечно вам благодарен за доктора Цеттерберга. Если бы не ваша щедрость, я бы до конца своих дней так и остался калекой. Просто не представляю, как мне отплатить за вашу поистине царскую доброту.
— Глупости, — досадливо отмахнулся сэр Пеллинор. — Ты сполна расплатился уже одним тем, что вернулся ко мне на своих двоих. Деньги — это пустяк, что, ты меня не знаешь? Ты мне лучше расскажи про своего Малаку. То, что мне рассказала Эрика, просто средневековье — да и только!
Грегори понимающе вздохнул.
— Да и я бы не поверил, не окажись собственной персоной во всей этой чертовщине. Но судите сами: шарахнуло меня по ноге не когда-нибудь, а в предсказанный день. И не просто так, а взаимосвязано со Стефаном, причем меня, дурака, предупредили: остерегайся, из вас двоих в наибольшей опасности находишься ты.
— Этот случай как раз смахивает на совпадение.
— Нет, не смахивает, если принять во внимание все наши удачи, которые пришлись тютелька в тютельку на те дни, которые он нам обозначил как благоприятные, и потом эта смерть Гауффа. Вот она-то, эта вроде бы случайная, глупая смерть, она и убедила меня окончательно в том, что он состоит в союзе с самим Сатаной.
— Уф! Эрика говорила мне и об этом: кувыркается со своей же дочкой на сеновале, проказник. Нет, это только подумать, с собственной плотью и кровью! Меня не очень легко вогнать в краску, но есть же какие-то пределы! И потом, что за удовольствие делать кукен-квакен на каменной плите? Но это я уже отвлекся в сторону. В общем, если бы Эрика не подтвердила, что видела собственными глазами, как они там барахтались в часовне при свечах, а горбун размахивал кадилом, я бы просто приписал всю эту галиматью твоим галлюцинациям. А что? Ты от боли лезешь на стенку, с тобой там всякие психологические этюды разыгрывают — ну и примнилось, нафантазировал бред.
— Этот вариант можете исключить полностью. Я там с ним, с гадом таким, более четырех месяцев просидел взаперти в этих развалинах и по большей части был так же здоров в смысле головы, как вы сейчас. И еще должен сказать одну вещь, которая, возможно, вас удивит: я и сейчас могу воспринимать его вибрации через многие расстояния и знаю точно, что с ним происходит.
— Господи, спаси мою душу грешную! — Сэр Пеллинор сделал в волнении большой глоток шампанского. — Ты шутишь, признайся, этого не может быть.
— Нет, не шучу. Факт, что он все-таки добился с помощью Черной магии смерти Гауффа, послужил причиной самоубийства Хуррем, и он оказался в жутком положении. Я всегда недоумевал, почему после смерти Ульриха фон Альтерна поместье не перешло по наследству к его брату. Может, так оно и было на самом деле, да Вилли-то умственно неполноценный, он сам этого не понимал, а хитрый Малаку устроил с адвокатами фон Альтернов все дело таким образом, чтобы Хуррем была назначена опекуном и держала хозяйство в своих руках. Но вот Хуррем умерла, и ее папаша остается с носом. Вся семейка сразу оживилась, нашелся какой-то захудалый кузен Готлиб, который начал мутить воду. Этот Готлиб следующий на очереди наследник вслед за Вилли, а раз уж у Вилли не все дома, то он, Готлиб, через суд добивается права быть опекуном Вилли и, следовательно, прибрать к рукам Сассен. Турецкую родню в семействе фон Альтернов всегда не особенно жаловали, поэтому Готлиб наверняка выиграет дело в законном порядке, а Малаку останется с голым задом.
— Черт побери! И ты все это узнал через свою телепатию?
Грегори улыбнулся.
— На вашем месте, я бы поосторожнее чертыхался. С моей точки зрения, Малаку получил все эти невзгоды за то, что порвал пергамент и отрекся от своего инфернального хозяина. Но так это или нет, а сидит он сейчас по уши в дерьме.
— Мальчик мой, что за вздор ты мелешь? Ты там, наверное, слегка тронулся? Нафантазировал черт знает что.
— В определенном смысле да. Только это фантазии совсем особого рода. Бывает, что средь бела дня я вдруг начинаю разговаривать с Малаку — вот как с вами сейчас.
Голубые глаза сэра Пеллинора стали задумчивыми, расправляя белоснежные усы, он посоветовал Грегори:
— Ради Бога, позабудь ты всю эту чепуху, выкинь из головы — и все. Я понимаю, что ты мог слегка тронуться, когда тебя каждый день обрабатывали гипнозом и всякими другими штучками. Но здесь-то твоего чернокнижника Малаку и в помине нет. Никто тебе пудрить мозги не будет. Ну да ладно, каковы твои ближайшие планы?
— Моя хромота отнюдь не препятствие к возвращению на службу, правда, я очень надеюсь, что заслужил хоть кратковременный отпуск. Вот я и собираюсь провести его с Эрикой в Гуэйн Мидз. Отдохну душой и телом с месяц или около того, а потом с чистой совестью вернусь к своей старой службе.
— Никаких возражений с моей стороны. Я же договорился, что ты состоишь на постоянной службе, а когда ты мне нужен, они тебя замещают.
— Вот и прекрасно. И смею надеяться, что замещать меня больше не потребуется. Это может показаться странным, но я уже по горло сыт общением со всякой нацистской сволочью, да еще и на их территории. Лучше уж втыкать булавки в карты военных действий до конца войны.
Сэр Пеллинор забухал раскатами басовитого смеха.
— A-а, все-таки промочил ноги, да? Но ты, мой мальчик, совершаешь страшную ошибку. Тебе будет намного безопаснее жить в Берлине, чем в Лондоне, когда этот маляр с усиками начнет в нас пулять своим секретным оружием.
Грегори мгновенно насторожился.
— Я думал, что с этим покончено после налета бомбардировщиков на Пенемюнде.