— Сержант, давайте определимся еще с одним вопросом, — жестко оборвал майор. — Ноги не должны думать за голову, где ей опасно находиться, а где нет. И пока я нахожусь здесь, вы находитесь в моем полном подчинении. И ответственность за мою операцию лежит только на мне. Я не хуже вас знаю оперативную обстановку в Новых Колониях. Именно в этой точке мы сможем совершенно безопасно разбить лагерь. И еще одно, сержант. Имперцы для нас сейчас не противники, а потенциальные противники. Почувствуйте разницу. Мы находимся с Империей отнюдь не в состоянии войны. Вопросы есть?
— Никак нет, сер.
— Отлично. Тогда командуйте своими людьми. Нам давно пора двигаться в заданном направлении.
* * *
Точка, указанная особистом, располагалась именно в той стороне, про которую говорил сержанту старый вождь, упоминая о землях демонов. Проведя параллели между рассказом старика, появлением многочисленных групп имперцев и прилетом особиста, которого тянет в ту же сторону, сержант ни на миг не сомневался, что до встречи с пришельцами из других миров осталось недолго. А значит, наверняка будет заварушка. Единственное, что напрягало Макфлая сейчас, так это то, что он серьезно рисковал своими бойцами, разбивая полноценный лагерь в непосредственной близости от вражеских подразделений. Как врага ни назови — противником или потенциальным противником, а в этом лесу при встрече тот, кто окажется сильнее и проворнее, не преминет перерезать глотку более слабому. И война эта, длившаяся уже не одно поколение, вряд ли стихнет в ближайшем обозримом будущем. Разве что у человечества появится новый общий враг...
Так, за невеселыми мыслями, они достигли указанной офицером точки и встали лагерем. Обустройство оставили на утро, установив только одноместную палатку для особиста. Такие палатки входили в состав обязательного снаряжения каждого из солдат и лежали в ранцах рядом с сухим пайком. Вся прелесть палатки заключалась в ткани — тонкой, словно фольга, но прочной, как армейский брезент. Чудесные свойства на этом не ограничивались. Разные стороны ткани имели различные свойства — с одной стороны ткань не пропускала тепло, с другой, напротив, удерживала холод. На деле это качество применялось совсем просто — «теплой» стороной внутрь, и палатка аккумулировала тепло своего жильца, позволяя ему комфортно существовать в лютый мороз. Если же ее переворачивали наизнанку, она работала как термос-холодильник, внутренний слой интенсивно поглощал излишки тепла и передавал на наружный.
Утром майор выбрался из своей палатки хорошо отдохнувшим и, окинув взглядом работающих по обустройству временного лагеря бойцов, направился к Макфлаю.
— Сержант! — позвал Лукин, даже не пытаясь умерить громкость своего скрипучего голоса. — Мне нужен боец для сопровождения.
Теперь, при ярком утреннем свете, сержант мог лучше рассмотреть прилетевший «груз». Майор был довольно крупным немолодым мужчиной с широким лицом, обрамленным блеклыми пшеничными волосами. Лицо его, покрытое грубой кожей, несло выражение крайнего презрения ко всем его окружающим. Представший в свете дня человек вызвал у Макфлая еще больше отрицательные эмоций, чем его скрипучий голос ночью.
— Какого плана боец вам нужен, сэр?
— Молодой и красивый, — усмехнулся особист.
— Может быть, вам нужен снайпер, сапер, системщик...
— Сержант, если мне понадобится сапер или системщик, я вам об этом сообщу отдельно. Я что, разговариваю на каком-то незнакомом для вас диалекте? Я, как мне кажется, вполне внятно сказал, что мне нужен боец для сопровождения. Это просто, сержант. Мне нужен просто человек, подготовленный по системе общевойсковой подготовки. Очень хорошо будет, если он будет знаком с субординацией и дисциплиной. Вам нужны еще какие-то характеристики?
— Нет, сэр, — ответил Макфлай, шевеля желваками, и, повернувшись к занимающимся лагерем бойцам, так же громко, как и майор, заорал: — Рядовой Никсон, ко мне!
— По вашему приказанию... — начал Майкл, подскакивая к сержанту.
— Рядовой Никсон, поступаете во временное распоряжение майора Лукина. Будете сопровождать его при осмотре местности. Действовать согласно его распоряжениям и в соответствии с ситуацией.
— Сэр! Есть, сэр! — заорал что есть сил Майкл, включаясь в спектакль.
Особист злобно зыркнул на Макфлая, но от высказываний воздержался. Вместо этого он кивнул и уже не так громко бросил:
— За мной, солдат.
Дождавшись, пока офицер с Малышом скроются из виду, сержант жестом подозвал своих бойцов:
— Не нравится мне, что они так вот в одиночку ушли, — объяснил он бойцам свои сомнения. — Офицер для нас только груз, а вот Малыш уже свой. Так что давайте-ка, Самум с Упырем, потихоньку за ними. Маскироваться и от наших, и от чужих. Смотреть, слушать, запоминать. Если что — подстрахуете. Остальным быстрее лагерь обустраивать.
* * *
— Ты давно тут служишь, солдат? — спросил майор, нисколько не заботясь о маскировке или соблюдении тишины во время передвижения в непосредственной близости от потенциального противника.
— Сэр! Никак нет, сэр, — бойко ответил Майкл, не решаясь, однако, уже орать во все горло, как в окружении своих товарищей. — Это мой первый рейд, сэр.
— Первый рейд? Замечательно, — обрадовался Лукин. — Так ты, значит, только из учебки?
— Сэр! Так точно, сэр, — подтвердил Майкл.
— Ну-ну, солдат, — почти по-товарищески покачал головой офицер. — Не будем дальше играть в строевые занятия. Просто меня сержант ваш раздражает. Я много раз встречал таких упертых вольных стрелков, которые чувствуют себя воинами, стоящими на передовой священной патриотической войны своей державы со всем миром. Он ведь действительно считает себя патриотом и делит все на черное и белое, а людей на своих и чужих. Понимаешь, о чем я?
— Так точно, сэр, — не стал возражать Никсон, хотя сам совершенно не понимал, на кой черт майор рассказывает о своей антипатии к сержанту.
— Хорошо, если понимаешь, — кивнул Лукин, с интересом посмотрев на Никсона. — Кто-то из великих сказал: «Никогда не будет в мире покоя, пока вы не выколотите патриотизм из человеческого рода». Мир много сложнее, чем видится через систему наведения с опознаванием «свой — чужой». Многие запутались в этих понятиях и живут по самим собой придуманным законам. Часто враг вовсе не тот. кого врагом мы по инерции считаем. Большая война давно закончилась, и многое изменилось с тех пор. Ты еще понимаешь ход моей мысли, солдат?
Они шли быстрым шагом в направлении, выбираемом майором, к одному ему известной цели. А Майкл, вынужденный слушать офицера, да еще и не знающий местности, уже совершенно потерялся.
— Так точно, сэр, — кивнул он, надеясь, что у майора просто приступ словоблудия.
— Молодец. Ты еще не перестроил себя под воздействием старослужащих и, надеюсь, еще способен отличать истину и воспринимать правду, — продолжил Лукин, меняя направление движения. — Все давно изменилось. И теперь те, кто не желает меняться с ходом времени, становятся помехой для движения вперед. Скажу больше, они создают опасность этому движению. Твой сержант как раз из таких ветеранов, которым, запершимся за броней дота, все равно, что после окончания войны минули годы. Они будут убивать врага, пока способны держать оружие. Но врага-то давно нет. И вместо него под ножами таких патриотов гибнут совсем не враги.