Он должен найти того, кто узнал Свечу, найти как можно скорее. Может, он в плену у хаоситов. Может, заключен в хрупкое тело одного из тех, кто был с Рунгерд в Кольчужной горе.
И вновь мысли Отца Дружин вернулись к троим братьям. Велунд? Диркрист? Рихвин? Кто-то из них мог оказаться предателем и слугой Хаоса, кто-то — возвращенным к жизни Древним Богом. И у Владыки Асгарда при всей его силе и мудрости не было способа выяснить, кто есть кто.
Из задумчивости его вывел знакомый голос. Волшебница соткалась из воздуха прямо перед ним, без опаски расположившись дымной фигурой под искореженными соснами, испытавшими на себе действие одного из новых изобретений Руни.
— Здравствуй, Великий Один, — чистый голос волшебницы журчал в плотном горячем воздухе.
— Пожелал бы и тебе здравствовать, но не знаю, можно ли желать здоровья тем, кто не имеет тела, — отозвался Хрофт. — Ты едва не убила Девчонку и теперь являешься сюда, как ни в чем не бывало?
Волшебница выставила вперед призрачную ладонь, словно останавливая собеседника.
— О, нет-нет, — заверила она, — я всего лишь предупредила. В последний раз. И… я последовала за тобой и Хагеном и слышала все, что ты ему сказал. Я верю тебе, Владыка Один, и я уверена, что по своей воле ты не причинишь вреда Новым Богам. Но даже само твое присутствие здесь опасно. Слухи несутся над землей быстрее света. Через пару дней весь Хьёрвард будет знать о том, что воинство Девчонки ведет сам Владыка Асгарда. На ее сторону встанут сильные маги, богатые ярлы, деньги, власть, магия — все будет в ее руках. И тогда начнется война, бессмысленное кровопролитие, которое лишь подтолкнет Хьёрвард в руки Хаоса. Они добиваются этого, понимаешь ли ты, Древний Бог, или тебя напрасно называют мудрейшим? Им не нужно, чтобы ты сражался на стороне Девчонки, им нужно, чтобы ты просто был здесь. А молва, людская глупость и жажда власти сделают свое дело. Поэтому я прошу тебя в последний раз — уйди. Чем бы ни держала тебя эта маленькая воровка — забирай Свечу и уходи.
— А если я останусь? — Отец Дружин попытался незаметно набросить на призрак магическую Сеть, но она лишь рассмеялась, когда сплетенное им заклятье не отыскало цели и рассыпалось.
— Если останешься и начнется война, я буду первой среди твоих врагов, — резко оборвав смех, бросила волшебница. — И тебе понадобится много сил, чтобы защитить от меня свою смертную девку.
— Ты противоречишь себе, Безымянная, — остановил Хрофт готовые вырваться жестокие и желчные слова, заговорил спокойно и неторопливо. — Слуги Хаоса только и ждут, чтобы я остался и начал действовать? И ты сама же подталкиваешь меня к тому, чтобы остаться. Сама вынуждаешь меня защищать от тебя Рунгерд. Зачем тебе все это? Какую выгоду ищешь ты, лишившаяся имени и тела?
Волшебница приблизилась, и Хрофт не почувствовал, только увидел ее прозрачную тонкую руку на своей, все еще сжимающей рукоять меча.
— Я всего лишь делаю то, что пытаешься сделать и ты, Владыка Асгарда. То, о чем вы толковали с Хагеном. Я защищаю тех, кого люблю. И если для этого нужно будет переступить черту — я переступлю. Доброй ночи, Владыка Асгарда.
На этот раз она обошлась без лишних эффектов. Не стала открывать порталов или пускать по сотканному из тумана платью змейки молний. Незваная гостья просто растаяла, оставив Хрофта одного.
— Доброй ночи, — эхом повторил Хрофт. Но тотчас отбросил задумчивость и широким шагом отправился обратно, туда, где ссорились братья.
— Скорее собирайте людей, — приказал он с порога, и от звука его громового голоса спорщики тотчас затихли. — Боюсь, у нас не так много времени. Только что со мной говорила та, что насылала на лагерь шестируких и крылатых. И, похоже, теперь она настроена куда решительнее.
Они были готовы. Маги, люди, альвы. Летуны, мечники, чародеи. Но мощь наступавшей на лесной лагерь армии превзошла все возможные ожидания. Река пенилась, в одночасье наполнившись чудовищами. Над волной то здесь, то там показывались спины гигантских левиафанов, которые тяжело выбирались на берег и, неуклюже переваливаясь и волоча по траве длинное влажное тело, двинулись к лагерю. В небесах вновь и вновь открывались в радужном сиянии порталы, из которых появлялись высокие и прекрасные светловолосые воины в блистающих доспехах и островерхих шлемах, украшенных белоснежными перьями. Сотни и тысячи воинов. Их совершенные лица выражали лишь равнодушное пренебрежение, но злые и быстрые стрелы не знали пощады. Повсюду словно из-под земли вырастали громоздкие фигуры зофаров. Шестирукие многоглазые гиганты с нечеловеческой скоростью рубили воздух широкими клинками, напоминая адские механизмы.
Отец Дружин видел, какое действие производит этот затеянный волшебницей парад на воинов Руни. Он видел страх. И сделал единственное, что мог. Поднял горсть камней и со всей силы запустил их в небо, где открывались и открывались порталы в мир, откуда шли в Хьёрвард светловолосые воины. Несколько камней попало в цель, и порталы тотчас захлопнулись. Ободренные первой удачей воины ринулись в бой. Маги, укрытые защитным заклятьем Хрофта, принялись готовиться к удару. Велунд, Диркрист и две дюжины лучших бойцов Рихвина взяли на себя левиафанов. Братья сосредоточенно сплетали замораживающие заклинания, пока мечники отвлекали на себя речных монстров и кололи мечами тех, что уже замерли, скованные льдом заклятья.
Взмывали ввысь один за другим летуны. И Хрофт невольно искал среди них Руни. Но на этот раз Девчонка осталась на земле. Ее коричневый плащ виднелся в самой гуще сечи, где орудовали широкими клинками шестирукие. Среди недавно присоединившихся к маленькой лесной армии оказалась пара толковых чародеев. Благодаря их усилиям и отменной выучке бойцов Девчонки несколько зофаров уже лежали на земле, бессмысленно глядя в хрустальное утреннее небо сотнями мертвых желтых глаз.
Как ни старалась бесплотная волшебница, смертная Девчонка с ее дерзкой выдумкой и безумной отвагой оказывалась сильнее. В ряды светловолосых воинов врезались арбалетные болты, изготовлением которых всю ночь занимались мастера и алхимики под руководством Вела. Взрывы гремели тут и там, превращая прекрасных чужаков в клочья горелой плоти. Наученные Хрофтом, несколько воинов ведрами таскали с реки под ливнем стрел мелкие камни и загружали в «ложки» катапульт. Большая часть щебня и гальки тратилась впустую, дождем осыпая сражающихся. Но малая толика все же попадала в распахнутые зевы порталов, которые тотчас захлопывались, лишая светлых воинов путей отступления и перекрывая дорогу тем, кто шел к ним на помощь.
Лесное братство теснило воинство Духа. И Хрофт с удовольствием представлял себе, какая злость и ярость исказили бы лицо волшебницы, будь она женщиной из плоти и крови.
«Земля и люди!» — слышалось с разных сторон, когда те, кто назвал своей госпожой внучку лекаря Ансельма, бросались в атаку на все прибывающих врагов. Но Хрофт, видевший тысячи тысяч битв, понимал, что при такой расстановке сил исход боя ясен. Удача на стороне Девчонки. На стороне людей.
Но какая-то необъяснимая тревога свернулась на груди холодным кольцом. И Хрофт принялся обшаривать магическим зрением поляну, лес и берег, ища источник этой тревоги. И стиснул челюсти, понимая, что до победы еще далеко. В игру вступала новая сила. И теперь он знал, что это за сила. Чистый до стеклянного звона воздух над бурлящей рекой на его глазах превращался в сизое марево. Сама материя меняла свою структуру, подчиняясь силе тех, кто пришел на выручку. Но кому? Едва ли Рунгерд и ее людям. Волна расподобляющего, перестраивающего саму суть вещей заклинания накрывала сражающихся, подобно адской кислоте разъедая плоть смертных и щадя шестируких, которые яростно бросались на тех, кто попытался укрыться от волны за магическими щитами или спастись бегством. Хрофт не винил бегущих. Потому что для того, чтобы остаться лицом к лицу с тем, что наступало на них, не хватило бы никакой человеческой смелости.