— A-a, un palan! — воскликнул он. — Имеется. В фургоне есть. Но все равно мы вдвоем не вытянем, нужен кто-то еще.
Я задумалась.
— А как насчет самого фургона? Один конец le palan закрепим здесь, другой — привяжем к бамперу, вот вам и тягач.
Люсьен посмотрел на меня с таким удивлением, словно раньше никогда не задумывался, что машину его можно употребить для более высоких целей, нежели просто перевозки. Он долго молчал, тщательно обдумывая мое предложение, до сантиметра прикидывая что да как. Я молча прислушивалась к шуму дождя.
— Ну что ж, — вымолвил он наконец. — Может, что и получится.
— Наверняка получится!
Добравшись до дома, Изабель осторожно подергала дверь. Она была закрыта на задвижку изнутри. Слышно было, как Этьен с Гаспаром, с натугою, кряхтя, перетаскивают что-то. Потом они остановились и заспорили. Не окликнув их, Изабель прошла в хлев, где Маленький Жан чистил лошадь. Он едва доставал ей до холки, но обращался с животным уверенно и твердо. Искоса посмотрев на мать, Маленький Жан продолжал заниматься своим делом, только — от Изабель это не укрылось — сделал глотательное движение.
«Вроде того мужчины, который встретился нам на дороге при отъезде из Севена», — подумала Изабель, вспоминая человека с острым кадыком, факелы, смелые слова Мари.
— Папа велел нам побыть здесь, чтобы мы не болтались под ногами, — сказал Маленький Жан.
— Мы? Так Мари здесь?
Сын мотнул головой в сторону кучи соломы в самом темном углу хлева. Изабель бросилась туда.
— Мари, — почти прошептала она, опускаясь на колени.
Но это был Якоб. Свернувшись калачиком, он сидел в самом углу. Глаза его были широко открыты, но мать он, казалось, не видел.
— Якоб! Что происходит? Ты нашел Мари?
На коленях у мальчика лежало черное платье, которое Мари раньше надевала поверх голубого. Изабель порывисто схватила его. Платье было насквозь пропитано водой.
— Ты где нашел это? — требовательно спросила Изабель, ощупывая материю. Около воротника платье было порвано. Карманы набиты речной галькой.
— Где ты это нашел?
Якоб безразлично посмотрел на камушки и ничего не ответил. Изабель принялась трясти его за плечи.
— Где ты это нашел, — рыдая, повторяла она, — где?
— Здесь, — послышался голос у нее за спиной. — Он нашел это здесь.
Изабель оглянулась — это был Маленький Жан.
— Здесь? — тупо повторила она. — Но где именно?
Маленький Жан неопределенно повел рукой.
— Здесь, в хлеву. Наверное, Мари, убегая в лес, сняла и бросила его здесь. Хотела показаться дьяволу в своем новом платье, как думаешь, Якоб?
Изабель почувствовала, как мальчик вздрогнул, и выпустила его.
Люсьен подогнал фургон как можно ближе к дому. Сделав небольшую петлю на конце металлического троса, он пропустил ее под задним крылом и протянул в дом через крыльцо и окошко рядом с дверью, предварительно освободив его от остатков стекла, чтобы не перерезать трос. Потом он прикрепил шкив к перекладине под потолком и протянул трос к плите под печкой, привязав свободный конец к одному из углов треугольной металлической конструкции. На двух других углах закрепил скобы.
Мы принялись копать землю у одного из углов плиты и в конце концов дошли до фундамента. Времени на это потребовалось немало, уже больно много чего налипло на пол. Я вовсю орудовала лопатой, время от времени останавливаясь и стирая заливающий глаза пот.
Люсьен установил на край плиты металлическую конструкцию и надежно зажал ее зубчатыми тисками. Лишь теперь мы поднялись и, придирчиво осмотрев плиту, очистили лопату и лом от налипшей земли.
Покончив с этим, мы заспорили, кому оставаться в доме и вытягивать трос, а кому садиться за руль.
— Видите, здесь не очень складно получилось, — говорил Люсьен, озабоченно поглядывая на трос. — Угол не тот. Трос будет тереться об окно, вот здесь, и о дымоход. — Он осветил фонарем эти места. — Глядишь, перетрется. И нагрузка на скобы распределяется неравномерно, потому что не получилось подвесить шкив прямо над плитой, видите, он немного скособочен. Я попытался сделать противовес, но все равно разница есть, и одна из скоб может соскочить. Затем — перекладина. Она недостаточно прочная, чтобы выдержать вес плиты. В общем, лучше, если за всем этим прослежу я.
— Не пойдет.
— Элла…
— Останусь здесь я. Я вполне справлюсь и с тросом, и со скобами, и с le palan.
Тон, каким это было сказано, заставил Люсьена отступить. Он подошел к окошку и выглянул наружу.
— Ладно, уговорили, — негромко сказал он. — Останетесь здесь с фонарем. Если трос начнет перетираться, или скоба соскочит, или вообще надо будет остановить машину, посветите фонарем вот в это зеркальце. — Он направил луч на зеркало, установленное на левой стороне капота. Отразившись от стекла, луч ударил нам прямо в глаза. — Когда плита поднимется на достаточную высоту, — продолжал Люсьен, — опять-таки светите сюда же, это будет сигнал, что пора останавливаться.
Я кивнула, взяла у него фонарь и осветила ему путь к окну. Отворилось оно с таким скрежетом, что меня передернуло, как от электрического тока. Пролезая в окно, Люсьен оглянулся. Я слабо улыбнулась, он не ответил на улыбку. Вид у него был озабоченный.
Сжавшись в комок от напряжения, я заняла место у окошка. Слава Богу, за делом хоть тошнота прошла, и при всей абсурдности ситуации я чувствовала, что нахожусь там, где и должна находиться. И хорошо, что со мной Люсьен: я слишком мало знаю его, чтобы пускаться в объяснения, которые наверняка пришлось бы давать Рику или Жану Полю, а с другой стороны, его настольно занимает техническая сторона задачи, что он и сам почти не задает вопросов, а зачем, собственно, надо ее решать.
Дождь кончился, хотя отовсюду было слышно, как капли тяжело падают на землю. Затарахтел и принялся отплевываться старенький двигатель. Люсьен включил фары и высунул голову из окна. Я взмахнула рукой. Медленно, очень медленно, фургон двинулся вперед. Трос пришел в движение, задрожал, натянулся немного. Шкив, подвязанный к перекладине, пополз в мою сторону. Послышался устрашающий скрип; я отпрыгнула назад, решив, что дом вот-вот обвалится и меня засыплет обломками.
Но перекладина выдержала. Я размахивала фонарем, направляя свет то на трос, то на шкив, то вниз, на скобы, закрепленные на плите, то назад на трос, то через окно на фургон. Все требовало внимания, я сосредоточилась, готовая в любой момент распрямиться, как сжатая пружина.
Луч фонаря застыл на несколько мгновений на одной из скоб — вроде она начала ослабевать. Я быстро направила его через окно на зеркало на капоте. Люсьен затормозил в тот самый момент, когда скоба соскочила и все металлическое сооружение с лязгом подбросило к шкиву, после чего оно, задев по дороге дымоход, врезалось в перекладину. Я взвизгнула и прижалась спиной к двери. Сооружение рухнуло на пол. Я принялась тереть изо всех сил лицо. Просунув голову сквозь окошко, Люсьен увидел, что я протираю глаза.