— Конечно, успокаиваю. Ты мне, кажется, за этим и позвонила: чтобы я тебя успокоила, разве не так?
— Не так! Я требую, чтобы ты разобралась с этим дядькой!
— Не стану я с ним разбираться. У него на лбу не написано, что он имеет злые намерения. Причем конкретно по отношению к тебе.
— Значит, ты предлагаешь мне третью ночь подряд торчать у окна? Я не сплю, не ем…
— Ночью есть вредно, — тут же парировала я.
— Прекрати меня подкалывать! Это очень серьезно!
Я почувствовала, что переспорить сестрицу мне не удастся, и издала тяжелый вздох, с трудом вылезая из кресла, в которое успела плюхнуться во время разговора.
— Ладно, жди, сейчас приеду, — мрачно пообещала я, вдевая ноги в только что снятые сапоги.
— Что-то случилось? — спросил самозванец, вздернув бровь. — Я могу помочь?
— Не можешь, — помотала головой я. — Это так…
Женские штучки.
— Значит, грубая мужская сила не нужна?
Я посмотрела на него, сощурив один глаз. Ох, мнится мне, он в курсе всего, о чем я разговариваю по телефону.
По крайней мере, по домашнему. Вероятно, он намекает на то, что если я не Шварценеггер, то он вполне может его заменить. Странная ситуация! Просить человека, которого я считаю своим врагом, помочь разобраться с другим человеком, появление которого, как считает Катерина, напрямую связано с ним же самим. Нет, запутывать все до такой степени мне не хотелось.
— Ложись спать без меня, — сказала я, приняв окончательное решение.
— Можно подумать, что я когда-нибудь ложился с тобой, — пробурчал недовольный «муженек».
— Ценю твой юмор.
— Может, мне прямо сразу отправиться в отделение милиции? — ехидно спросил он. — Чтобы не утруждать тот палец капитана Щедрина, которым он набирает наш домашний номер телефона?
— Не стоит. Кроме того, пальцу Щедрина необходима тренировка — ловчее будет жать на курок.
— Тебе просто невозможно заткнуть рот, — пробормотал лже-Туманов.
— Почему же? Настоящие мужчины затыкают его поцелуем, — ехидно сообщила я и захлопнула дверь прямо перед его носом.
Не знаю, как лже-Туманову, но мне наши пикировки стали в последнее время даже доставлять удовольствие.
Сказать по правде, они чем-то даже смахивали на флирт.
Интересно, а он сам это замечает? Я постаралась выбросить самозванца из головы и переключиться на ту ответственную миссию, которую взвалила на себя.
Итак, газон Катерины Там должен шататься некий тип лет шестидесяти на вид, который появлялся здесь уже третью ночь подряд. Я решила, что обстановку нужно оценить издали На улице было уже темно, горели фонари, и редкие снежинки медленно падали с неба, демонстрируя себя тем, кто был романтически настроен. Я не обращала внимания ни на снег, ни на холод, ни на пьяные выкрики из подворотен. Пристань ко мне шпана, ей станет здорово не по себе. Во-первых, благодаря аэробике доктора Вайса я научилась так высоко выбрасывать ноги, что могла расквасить нос сапогом, почти не напрягаясь. А во-вторых, я была доведена неприятностями до такого состояния; что шпана, уверена, испугалась бы одного звука моего голоса.
В кармане куртки у меня лежало много всякой всячины, в том числе и маленький баллончик с дезодорантом «Запах Сахары». Как это ни прискорбно, но если название хоть немного соответствует действительности. Сахара пахнет отвратительно. Я бы никогда не решилась опылить себя парфюмерным средством, которое мало чем отличалось от клопомора. Впрочем, стоило оно гораздо дороже. Поэтому я приберегла «Запах Сахары» на случай нападения Если кто захочет на меня напасть, вот пусть он и нюхает это счастье. Правда, я не знала, успею ли в критической ситуации достать дезодорант из кармана, снять с него крышку, найти дырочку, чтобы точно знать, куда брызнет струя, и только потом нажать на кнопочку Думаю, дело тухлое. Однако все равно. «Запах Сахары» в кармане как-то успокаивал.
Неизвестный тип действительно бродил по газону перед домом Катерины. На нем было короткое темное пальто и ужасная вязаная кепка с маленьким козырьком, которая даже издали придавала ему кретинский вид. До какой степени самовлюбленным нужно быть, чтобы терпеть себя в таком головном уборе? Я спряталась за дерево и стала наблюдать.
Неизвестный в кепке некоторое время петлял между песочницей и детскими качелями, потом остановился и задрал голову вверх. Я тоже посмотрела вверх и тут же увидела окно Катерининой кухни. Не надо было даже напрягаться, чтобы сообразить, где оно находится. Потому что моя сестрица спряталась за занавеской и выглядывала оттуда, оттянув ее в сторону одной рукой. Поскольку свет был включен, мою безмозглую сестрицу было отлично видно. «Интересно, — подумала я раздраженно, — как дети, рожденные и воспитанные одними и теми же родителями, могут разниться до такой степени? И ведь она старше меня! И считает себя мудрее, опытнее, практичнее и удачливее. Обидно».
Мне показалось, что незнакомец действительно смотрит на Катерину. Даже если он явился сюда по другому поводу, вполне вероятно, ее неподдельный интерес провоцирует его не сводить глаз с моей сестрицы. Это может быть кто угодно. Допустим, драматург, который прогуливает свое воображение, когда на улице почти нет прохожих и ему никто не мешает закончить сцену или придумать потрясающий финал. Или композитор, сочиняющий новые мелодии. Или любой другой работник умственного труда, которому необходимо хоть несколько часов в сутки ходить ножками и дышать свежим воздухом. Катерина просто перестраховщица. Впрочем, я все равно уже пришла на ее зов. Так и быть, выясню, кто он такой, этот дядька в кепке.
Я вышла из-за дерева и решительной походкой двинулась в сторону газона Некоторое время незнакомец не обращал на меня внимания, но потом вдруг резко обернулся и замер на месте, глядя, как я иду на него грудью.
Возраст его Катерина определила довольно точно. Он и впрямь был немолод. Но в отличие, например, от Берингова, который принадлежал к одной с ним возрастной группе, этот человек был стар душой и телом. Несмотря на пухлость, кожа уже обвисла на нем, нос был курносым, и все это вместе придавало ему сходство с бульдогом.
— Что, дядя? — спросила я, остановившись прямо перед ним. — Не спится?
— Лерочка! — шепотом произнес он, потрясение глядя на меня.
У него было такое лицо, как будто я только что свалилась с Луны прямо ему под ноги. Тут я тоже позволила себе изумиться.
— Откуда вы меня знаете? — спросила я, всплеснув руками. Просто ужас какой-то. К кому ни подойдешь в этом городе, его или потом убьют, или он, как выясняется, имеет ко мне пиковый интерес.
— Как же мне тебя не знать, ведь я твой папа!
В ответ я глупо хихикнула: