– Место нехорошее, – пояснил он. – Земля влажная, ноги в нее по щиколотку уходят. Живности нет.
Они доели сухофрукты. Для целого дня – очень скромно, но выбора не было. Улеглись спать.
Никита решил сделать остановку днем и в более сухом месте, устроить охоту всеми силами, а Кван пусть ловит рыбу. Они задержатся на день, зато хорошо подкрепят силы.
Спать было неуютно: земля влажная, донимали комары, и только дым от костра немного выручал. Все члены экспедиции не выспались и утром чесались от комариных укусов. Есть было нечего, и потому, умывшись, они сразу отправились в путь.
Вошли в Свирь – она значительно уступала Неве по полноводности, и уже в виду Онежского озера, выбрав сухое место, пристали к берегу.
– До утра будем тут, – сказал Никита, окидывая взглядом окрестности. – Кван, ты рыбачишь, Ида – собираешь ветки для костра, остальные – на охоту.
Эбер оживился. Для него охота была экзотикой, занятием предков. Только вот оружия у него не было. Варда имел пращу и лук, а Тот и Никита – ножи.
Местность, насколько мог судить Никита, была необжитой. Ни тропинок, ни дымов от костров, ни построек. А может, оно и к лучшему? Не хотелось выяснять отношения. Ведь каждое племя охраняет свои земли и зачастую чужих воспринимает агрессивно, как лазутчиков – ведь за ними могут появиться воины. Также охраняют свои территории животные, метя их границы.
Впереди шел Варда, за ним – остальные.
На первых порах Эбер шел шумно, но Никита сделал ему замечание.
Они отошли от берега уже изрядно, километра два. Путь пересекали ящерицы, крысы. Но все это было мелкой дичью, и на них не обращали внимания.
Но вот Варда поднял руку, и мужчины замерли.
Впереди раздался треск сучьев, и на поляну вышел то ли тур, то ли зубр. По мнению Никиты – бык, обросший шерстью и с рогами, причем внушительными.
Варда начал раскручивать пращу. Вот уже засвистел рассекаемый воздух.
Бык насторожился и повернул голову, прислушиваясь. Эбер же от удивления широко раскрыл глаза.
Бац! Камень из пращи угодил животному точнехонько в лоб. Такой удар мог бы размозжить голову человеку, но бык стоял и даже не пошатнулся.
С диким ревом мимо Варды пробежал Тот. На ходу он выхватил меч, с которым не расставался.
Бык тупо смотрел на нечто непонятное, надвигающееся на него. Но все-таки удар из пращи возымел свое действие – бык был явно оглушен и не делал даже малейшей попытки напасть.
Тот с ходу нанес быку два удара мечом в грудную клетку, и животное завалилось на бок.
Тот вскинул окровавленный меч и завопил.
– Тише ты, не привлекай внимание, – попытался успокоить его Никита.
– Да ты полюбуйся, это же груда мяса! Нам его и за неделю не съесть! – радовался Тот.
– Тогда все не понесем, заберем лучшие куски.
Варда приступил к работе. Он ловко орудовал ножом, и Эбер скривился:
– И это вся охота? А где риск? Где преодоление опасности, схватка?
– Считай, что на этот раз нам просто повезло. Не переживай, еще увидишь.
К берегу – к стоянке – возвращались тяжелогружеными: каждый нес на палке, переброшенной через плечо, большой кусок мяса.
Вернувшись, Никита запалил костер. Тот ловко настрогал веток, Варда принялся нанизывать мясо, и через пару часов путешественники уже ели жареное мясо. Каждый ел, сколько хотел. Особенно на еду налегал Тот.
– Это за вчера и за сегодня, – отдуваясь, сказал он.
– Столько есть вредно, – заметил Эбер.
– Еще вреднее совсем не есть, – парировал воин.
А потом подоспела рыба, выловленная Кваном. Но на нее уже ни у кого не оставалось ни сил, ни места в животе, и потому решили съесть ее вечером. А сейчас продолжить путь, светлого времени было еще часа три.
Но едва путники погрузили рыбу и отчалили, из леса вышли несколько человек. Они держали в руках дубины, и глаза их злобно сверкали.
Главарь проводил взглядом удаляющийся парус и сплюнул:
– Им повезло, уходим.
Онежское озеро на карте выглядело меньше Ладожского, а в действительности поражало своей бескрайностью.
– Кван, теперь держись левого берега.
Лодка продвигалась на север. Значительно позже, уже при Сталине, озеро соединят с северными морями Беломорканалом, но сейчас его не было.
Никита планировал найти какой-нибудь широкий ручей или реку, впадающую в озеро, и продвигаться на север, пока можно двигаться на лодке, а уж потом идти пешком – ведь сил тащить лодку волоком не было. А самим сооружать волок долго и трудозатратно.
Шли до вечера, когда впереди показался берег. В поисках реки повернули и пошли вдоль него.
Реку нашли – безымянную, и вошли в нее. Наверняка впоследствии река приобрела название, только Никита название это не знал, да и что это изменило бы? От берега до берега реки верных тридцать метров, да и глубина позволяла идти, не осторожничая.
До сумерек успели одолеть километров тридцать. Это радовало – все не пешком.
Когда пристали к берегу, Кван сказал:
– Да тут рыба кишит просто. Не надо на охоту идти, сейчас я сеть заброшу.
Пока путешественники располагались и искали сушняк для костра, Кван крикнул:
– Помогите кто-нибудь!
На помощь к нему отправился Тот, но даже такой силач едва смог втащить сеть с рыбой в лодку.
– Идите посмотрите! Я такого улова не видел никогда!
Все забрались в лодку.
Сеть была полна лосося, видимо, как раз наступила пора нереста.
Никто улов не взвешивал, но в сети было не менее полутонны.
Никита сразу распорядился:
– Выберите крупную рыбу, штуки по три на человека, а остальную – за борт.
– Мне – пять, а лучше даже шесть, – как всегда, пожадничал Тот. Впрочем, с его ростом и весом это не было излишеством.
Впятером они быстро перебрали рыбу прямо в сети. Живая, она била хвостом и даже цапнула за палец Варду. Отобрали немного для ужина, а остальную из сети сбросили в воду – пусть живет. Каждая рыба была полна икры – зачем губить потомство?
Разведя костер, они выпотрошили рыбу и нанизали ее на прутики.
Кван спросил Никиту:
– В первый раз такую рыбу вижу – мясо красное и икра. Она не ядовита?
– Очень вкусная и полезная рыба. А икра, если ее посолить, так просто объедение.
Кван тут же бросил икру в миску, посолил ее на свой вкус, перемешал ложкой и опробовал, прислушиваясь к своим ощущениям. Все с нетерпением уставились на него.