– Ха, ну ты хватил! – рассмеялся Олег. – Что им тут делать, операм? Обычная бригадная команда, считай, что та же пехота. Ты прямо как первый день на службе, капитан.
– Ну, извини… – натянуто улыбнулся Степан. – Я в вашем многообразии еще не разбираюсь. У нас-то попроще все было.
– Да понятно… На отшибе всегда вдвое проще. И вдесятеро тоскливее, так ведь?
– Не поспорю.
– Ну, ничего. Теперь навеселишься на сто лет вперед.
Пыль клубами летела навстречу. «Спиртовка» неровно тарахтела, лязгая на ямах всеми своими шестеренками.
– Опербюро… – снова усмехнулся Олег, словно вспомнил что-то свое. – С этими ребятами держи ухо востро, понял, капитан?
– Почему?
– Никогда не ясно, на чьей они стороне. Они обслуживают стратегические интересы. Они плавают на такой глубине, где твоя жизнь – копейка, понимаешь? Если имеешь дело с опером – забудь про «свой-чужой», про боевое братство, про честность и порядочность. Не те люди.
– Не понимаю, если честно. Они же свои?
– А я объясню. Ты убил бы свою мать, если б это спасло тысячу человек?
– Чего?!
– А вот того! Для подобных вопросов этих ребят тут и держат. Ясно теперь?
– Ну… не совсем, но…
– Переваривай, значит.
Степан невольно тронул жетон сквозь карман, проверил, застегнул ли клапан. Он понял, что вытаскивать эту штуку перед Олегом ни в коем случае не стоит.
Ехали не быстро, а потому нестерпимо долго. От жары клонило в сон. А пыль, проникая в кабину, оседала на коже серым слоем.
Наконец колонна начала перестраиваться фронтом, одновременно замедляясь.
– Глуши керосинку, – сказал Олег. – Прибыли.
* * *
Степан выбрался из кабины, и вдруг его качнуло, словно почва ушла из-под ног. Он удержался, схватившись за дверцу кабины.
– Э-э, ты что! – воскликнул Олег.
– Не знаю… Может, после госпиталя не вполне отошел…
– Голова болит?
– Не знаю… Вообще да. Гудит как-то.
– Это не госпиталь виноват. Просто Поющий лес рядом. Ты ж первый раз.
– Что «первый раз»?
– Прислушайся к себе. В ушах – словно большой академический хор застыл на одной ноте, да?
– Ну… похоже на то.
– Поющий лес – интересная штука. Он одновременно существует в двух мирах. Здесь и у вонгов. Там гипногенные растения, и считается, что это именно они двойные проводники. Это единственное место, где ты можешь переместиться в третий мир. Не в свой, а к вонгам.
– Какой третий мир, какие двойные проводники? Я ничего не понимаю.
Олег посмотрел на него с сомнением, будто Борис ляпнул что-то совсем уж несуразное, чего не мог не знать, в какой бы провинции не служил. А потом понимающе кивнул и улыбнулся:
– Посиди, сейчас оклемаешься. Мозги в первый раз здорово отшибает, по себе знаю. Сидел, на автомат смотрел и думал – для чего эта штука… представляешь? Я имею в виду, весь этот лес – гигантские Врата, доступные для любого желающего. Хочешь к вонгам – пожалуйста. Правда, там делать нечего.
Олег отвязывал свои ящики, что-то доставал из кабины. Степан присел на разогретый камень, огляделся. Ничего интересного не увидел – опять все та же раскаленная степь. И как понять, что они именно «прибыли», а не просто застыли посреди дороги?
Бойцы прыгали с соседних машин, отирали пот, застегивались, закидывали на плечи ранцы и поправляли ремни.
– Помогать-то будешь? – поинтересовался Олег, кивнув на поклажу.
– Где мы? И где эти ваши вонги?
– А вон… туда смотри.
Степан глянул прямо против солнечного света, прикрыв глаза ладонью. Далеко впереди темнели невысокие купола, беспорядочно расставленные среди валунов и чахлого кустарника. Тянулись к небу тонкие струйки дыма.
– А чего было туда не подъехать?
– Не любят они нашу технику. Мы уж пешком дойдем, со всем уважением… Ну, хватай чемоданы. И автомат не забудь.
Дальше был изнуряющий километровый переход с тяжелой поклажей и болтающимся на спине автоматом. Шли в быстром темпе, взводные подгоняли бойцов крепкими выражениями.
Шагах в пятидесяти от границы поселка повстречался шест с насаженным на нем черепом странного вида и неопределенной принадлежности. Олег пробурчал что-то и без всякого пиетета пнул шест ногой, заставив череп слететь.
Купола вонгов оказались невысокими, но вполне основательными – то ли каменными, то ли глиняными, и даже несли следы покраски. Между ними тут и там тянулись хлипкие плетеные заборчики, увешанные серыми тряпками. Было безлюдно.
Разведчики вдруг сбавили ход, спереди послышалась неразборчивая команда. Степан выглянул из-за чужих спин и увидел первого аборигена.
Вонг стоял в полном одиночестве, весь замотанный в немыслимое тряпье. Он напоминал дикаря, ограбившего помойку. Немигающие глаза блестели из-под драного капюшона.
Двое пограничников осторожно подошли к нему, начали разговор. Жаркий ветер доносил неразборчивые обрывки фраз.
Наконец переговоры окончились.
– Автоматы разрядить, стволы в землю! – послышалась команда. – Входим в поселок. Без резких движений, попрошу.
– Быстро договорились, – отметил Олег. – Это хорошо. Ну, пошли.
Разведчики быстро, но без суеты, двигались к центру поселка, огибая дома-купола. Улиц как таковых тут не было, однако какая-то логика в планировке, без сомнения, присутствовала.
Наконец вышли в место, являвшее собой, видимо, центральную площадь поселка.
На обширной каменистой площадке сидели в круг вонги – много, больше полусотни. Шла трапеза – по кругу передавались многочисленные горшки и тарелки. Из них руками выхватывались куски и ошметки, отправлялись в рот, после чего посуда следовала дальше.
В центре круга горел костер. Вернее, просто дымилась кучка углей. Тут же валялись какие-то кости – свежие, еще с пятнами крови и красными обрезками.
Разведчики остановились, а Степана хлопнул по плечу Олег.
– Мы дальше идем, у нас своя программа.
И повел его на другую половину поселка, где оставил с двумя чемоданами возле старого колодца, сложенного из массивных камней.
– Я пошел договариваться. Стой здесь и жди. И не бойся никого, здесь сейчас спокойно. Что бы ни случилось – не вздумай тыкать в местных стволом. Беды не оберешься. Все, бывай-послужим…
Было жарко. Из колодца то и дело раздавался какой-то писк, словно там поселилась крысиная семья. Ветер иногда доносил голоса, но никаких тревожных признаков не наблюдалось.
Потом за спиной вдруг хрустнули мелкие камни. Степан поспешно обернулся.