— И то правда, внученька, прости меня, старую, если обидела! Каждый имеет право на выбор!
— Да о чем вы говорите, не пойму? — удивилась странным словам молодая женщина.
— Скоро придем, уже близко, — загадочно ответила бабка.
У дверей замшелой избы лежал старый ручной волк со свалявшейся клочьями шерстью, о котором Матрена слышала разные небылицы. Она с опаской посмотрела на зверя, но тот не обратил на нее никакого внимания. Увидев хозяйку, волк неловко вскочил и, прихрамывая, радостно виляя хвостом, как обычная большая собака, поспешил к старухе.
— Ты его не бойся! Кузьмич почти такой же старый и беззубый, как я, — успокоила бабка Матрену и ласково потрепала волка по загривку, — не тронет.
Она открыла дверь и позвала гостью за собой. В печи тихо потрескивали дрова, маленьким светлячком подрагивал огонек лампадки. Знахарка зажгла керосиновую лампу, и женщина увидела множество икон. Старуха, заметив ее удивление, грустно улыбнулась:
— Ты думала, я тут с бесами дружу? Нет, милая, я в Господа верую, и ни в кого другого! А прозвали меня ведьмой за рецепты настоек, да за то, что лечить умею по-особому…
От развешанных повсюду сушеных трав исходил терпкий дух. На потемневших от времени грубых полках стояли деревянные посудины со скорлупой, всевозможными корешками и еще чем-то таинственным, неизвестным.
Бабушка отлила в кружку немного отвара из глиняного кувшина и протянула внучке:
— Выпей, тебе надо успокоиться.
Матрене сделалось не по себе, но не от предложенного зелья, а от внезапного предчувствия…
— Э, девонька, я всегда говорила: родовое ничем не вытравить, как ни старайся!
— О чем вы?! — испуганно воскликнула женщина.
— Ну, успокойся, успокойся, я не собиралась тебя пугать! Вот, присядь, попробуй-ка лучше моего сбора.
Знахарка сочувственно посмотрела на нее и обняла за плечи. Матрена послушно взяла кружку.
— Слава Богу! — облегченно проговорила бабушка и перекрестилась. — Вкусно?
— Очень.
— Травы с диким медом. А я, пока ты пьешь, расскажу о своей жизни в лесу.
Она поведала внучке об оставленном медведицей маленьком медвежонке, который до сих пор наведывался в гости, будучи уже совсем взрослым медведем, о раненом совенке с подбитым крылом, в благодарность оставлявшем на крыльце задушенных мышей, и о многом другом…
Матрена, увлеченная забавными историями, совершенно успокоилась. Некоторое время спустя, когда напряженность исчезла, знахарка, решившись начать серьезный разговор, осторожно спросила:
— Ты ведь знаешь всю правду о родителях?
— Да, а вы почему никогда не интересовались мной? Не приходили? Вы же моя бабушка! — не удержалась женщина от упрека.
— Я не могла даже приблизиться к дому твоей тетки! Меня слишком хорошо предупредили, лечилась потом полгода. — Знахарка тяжело вздохнула. — Ладно, дело прошлое! Но я следила за тобой издали, как ты росла, как играла на улице, как, впервые, переступила порог храма. — На ее глаза навернулись слезы. — Внученька, я ведь обо всем знаю! Знаю о моей проклятой дочери, о вашем страшном уговоре, о недавнем приходе Нины к тебе. Зачем же ты согласилась?! Любовь, любовь, будь она неладна! — с отчаянием проговорила старуха.
Матрена сидела, потупившись, лицо пылало от невыносимого стыда.
— Вот я старая, язык распустила! После драки кулаками не машут!
Бабушка ободряюще улыбнулась:
— Мотря, да не тушуйся ты так! Кто в молодости не ошибался! Знай, в нашем роду девочки рождаются ведуньями. Ты можешь жить, не подозревая о своем даре, а можешь научиться многому, получить тайные знания о камнях, травах, животных, лечить людей и скотину. Но моей дочери такая жизнь показалась неинтересной! Она хотела денег, нарядов, любви самого завидного жениха. Любой ценой! Я часто спрашивала себя, почему в Нине нет ни доброты, ни совести, ни сострадания. Но вскоре она переступила черту.
— Какую черту? — переспросила Матрена, заинтригованная рассказом.
— Нина чуть не украла книгу! — мрачно ответила знахарка.
— Мама собиралась отдать ее мне, говорила о перемене жизни, будто книга меня изменит…
Я ужасно испугалась!
— Да, так оно и есть. Книга много веков хранилась у нашего рода. Еще моя бабушка рассказывала, что дьявольское сочинение привез с войны, как трофей, наш далекий прадед из иудейского города Итиля. Великая темная книга способна подчинить любого. Не знаю, правда или вымысел, будто создал ее бывший главный Херувим, Денница, ставший мерзким богоборцем, сатаной. С помощью книги он обрел власть над частью Ангелов, составивших его войско против войска Архистратига Михаила. И если уж Ангелы не смогли перед нею устоять, то мы, грешные люди, и подавно! Книга действует через человеческие пороки, и чем их больше, тем сильнее власть! Она способна пробудить и многократно усилить зло, превратить жизнь на земле в ад.
С тех пор как моя дочь стала служить темному хозяину, главной задачей Нины сделался поиск дьявольского сочинения. Поэтому мне пришлось его перепрятать. Ты сама не подходишь на роль хозяйки зла, в этом твоя мать убедилась, но она рассчитывает на ребенка.
— А почему ей нужен кто-то еще, чтобы воспользоваться книгой? — спросила притихшая Матрена.
— Управлять такой силой возможно лишь живым.
— Значит, мама хочет отобрать у меня Коленьку?! Или Верочку?!
— Если бы! — горестно воскликнула старуха. — Твои детишки лишь досадное препятствие на пути к достижению цели! Препятствие, которое необходимо устранить…
— Вы хотите сказать…
Матрена потрясенно посмотрела на бабушку. Язык онемел, не в силах выговорить то, о чем она подумала.
— Да, милая, все правильно, Нине нужна другая, особая девочка, похожая на нее саму.
— Нет, я не верю! — возмутилась Матрена. Не владея собой, гневно сверкая глазами, она вскочила с лавки и нависла над старухой. — Для чего вы обманываете?!
— Я слишком стара. — Знахарка встретилась взглядом с внучкой. — Скоро мне предстоит держать ответ перед Господом за каждое сказанное слово. Но прежде ты должна узнать…
— Так вы еще не все рассказали? — испугалась Матрена.
— Постарайся правильно понять! Пока опасность твоим детишкам не угрожает. До рождения третьего.
— Откуда?..
— Мне ли не знать, когда женщина тяжелая! Можешь не сомневаться!
— Скажите, а потом?
— Зачем спрашиваешь, если ответ уже известен? — В глазах старухи застыла мука.
— О чем вы?!
Знахарка устала. Ее пугало продолжение тяжелого разговора. Наконец она решилась.
— У тебя родится дочь. Но ты горько пожалеешь о том, что дала ей жизнь…