– Заряжай! Целься! Огонь!
Следующий залп выбил оставшихся драконов и завалил пару тупорылых, с рогами и шипами, ящеров, правда, пара небольших ядер все ж таки от их костяных лбов отскочила, рикошетом ударив по мелкой сволочи.
Слава Господу, унося пороховой дым, задул ветер, иначе б пришлось ждать, и еще неизвестно, чем бы сие ожидание закончилось, кто бы там выскочил из плотной пороховой завесы – огромный зубастый дракон, рогатая ящерица размером с избу, с увенчанным квадратным шипом хвостищем, или жуткий коркодил на куриных лапах?
Впрочем, Иван, как опытный воин, безветрие тоже предвидел, посадив на высокую сосну корректировщиков – Афоню и Маюни, к ним были приставлены вестовые, так что и при отсутствии ветра палили бы несмотря на дым, и не на глазок, а туда, куда надо!
Ну а сейчас… сейчас вообще была красота! Чудовища тупо перли кучей, особо и цель выбирать не надо, просто пали! Вот казачки и палили, весело, с прибаутками. Еремеев только успевал командовать:
– Заряжай! Целься! Пли!!!
Бабах!!!
Вой! Писк! Мерзкий зубовный скрежет. И кровь! И вонючие сизые, с розовато-белесыми прожилками, кишки, оторванные головы, хвосты, лапы…
И холодный голос атамана:
– Заряжай! Целься. Пли!!!
Бабах!
Выбив крупное зверье, мелочь настигали плотными пищальными залпами, по сволочи палили и фальконеты, не давая прорваться ни одной твари: все прекрасно понимали, что в рукопашную-то с такими не пойдешь, не помашешь сабельками, да и панцирь и бронь не помогут – сожрут вместе с панцирем, не подавятся!
Лучники тоже делали свое дело, осыпая мелкую сволочь градом разящих стрел. Казачки, перезаряжая пищали, похвалялися:
– А вон щас энтого петуха завалю! Прям в брюхо попаду, спорим?
– В брюхо и дурак попадет, ты в голову попробуй!
– Да голова-от больно малая…
– И никакой это не петух. На утку больше смахивает.
– Таку бы утицу да мне на двор! Вот бы мяса было.
– Интересно, какие она яйца несет? Должно быть, здоровущие.
И снова голос атамана:
– Первый плутонг… Заряжай. Целься… Пли!!! Второй плутонг… Пли!!!
Чудовища, похоже, заканчивались, погрязнув в кровавом месиве из собственных тел. До конца не выбитая мелочь поразбежалась, попряталась за кустами, и только лишь некоторые шипастые «коровищи» упрямо ползли на камни.
– Сбоку, сбоку их надобно бить!
– Ганс! Обойди слева…
– Яволь, герр капитан!
Бабах!!!
Приземистое рогатое чудище размером с две телеги, верно, уже получило с десяток увесистых пуль, но все же не падало, ползло… хотя башка уже вихалялась на опущенной шее, а глаза затянулись мертвенной пленкою…
– Гляди-ко, – перезарядив пищаль, перекрестился отец Амвросий. – Сдохло уже, а ползет! Вот ведь дьявольская сила. Изыди, антихрист, изыди!
Словно внемля суровому призыву священника, рогатая тварь пошатнулась, упала на подломившиеся передние лапы, заваливаясь набок всей своей массивной окровавленной тушею.
Вот это была бойня так бойня! Чудища упрямо ползли, казаки стреляли… И во всем этом Еремееву виделось что-то неправильное… так просто не должно было быть! А как должно бы? А черт его знает как, но не так – точно!
– Атамане, сверху! – внезапно выкрикнул молодой казак Ондрейко Усов, указывая на появившегося в небе дракона.
Того самого бесхвостого ящера с вытянутой мордой и крыльями словно у огромной летучей мыши. Тот же дракон… И тот же всадник! С мертвой головою вместо лица.
– А ну-ка, Яким…
Спрыгнув с валуна, Иван взял у оруженосца «хитрую» винтовую пищалицу – по сути, аркебуз, – приладил поудобнее на камнях, примерился… И плавненько спустил курок.
Закрутилось колесико, выбивая искры, вспыхнул затравочный порох и…
Бабах!
Похоже, пуля угодила всаднику прямо в башку. Нехристь даже руками взмахнуть не успел – просто слетел с шеи крылатого ящера и мешком упал куда-то в траву меж деревьями.
И – странное дело! – тут же послышался гнусный и, как почему-то показалось Еремееву, довольный вой! Прятавшаяся в кустах хищная мелкая сволочь, выскочив на поле битвы, принялась жадно пожирать туши, иногда грызясь меж собой и не обращая никакого внимания ни на казаков, ни на выстрелы.
– Вот, – с удовлетворением промолвил Иван. – Вот так и должно было быть, чтоб друг друга жрали. А то перли, как мадьярские гусары! Яким! Дай сигнал стругам – пусть идут к берегу. Кстати, как там у них?
– Да вроде ничего, целы все.
– Вот и хорошо, вот и славненько.
Поискать тело упавшего с дракона всадника охотники нашлись быстро: вызвались и Мокеев Олисей, десятник, и Силантий Андреев, и Чугреев Кондрат, молодой Ондрейко Усов, и бугаинушко Михейко Ослоп, коему нынче так и не удалось показать свою силушку, отчего здоровяк держался стеснительно, конфузился, опустив очи долу.
– Смотрите! – предупредил казаков атаман. – Дело опасное – мало ли там какие твари бродят.
– Ничо, атамане, сладим.
Увы, с упавшим погонщиком дракона казакам не повезло: отыскались только обглоданные кости, не стали и собирать.
– Ну и черт с ним. – Махнув рукой, Еремеев зашагал к стругам, еще издали помахав рукой. – Как тут у вас, девы?
– Да ничего, отбились, – браво сверкнув глазами, доложила Настя. – Поначалу вроде все спокойно было, а потом вдруг полезли из воды всякие ящерицы да змеи – пришлось пострелять, правда, немного: они как-то быстро кончились.
– Ядра кончились? Пули?
– Да нет, – засмеялась рыженькая Авраама, опиравшаяся на борт струга рядом с Настей. – Чудища водяные кончились. Ой! – передернула плечами девушка. – А страшно было! Особливо как змеиная морда из воды поднялася, да на струг… Устинья ее – веслом ка-ак хайдакнет! Змеища и утонула. А другую – толстую, с дерево! – Настюха из ружья жахнула.
– Промахнулась, – скромно уточнила Настя. – Но на струги больше не лезли, так, рядом водица кипела… а потом как-то быстро успокоилось все.
Еремеев с улыбкою перекрестился:
– Ну и хорошо, что успокоилось, девы. Ничего, недолго нам уж осталось плыть.
…Перетащив пушки на струги, казаки взялись за весла и погребли к противоположному берегу озера, правда, на ночлег остановились не там, а верстах в четырех левее мыса, на небольшом островке, каменистом и настолько голом, что даже за хворостом пришлось сплавать на берег, в лес.
Немного отдохнув и расставив дозоры, атаман подозвал отца Амвросия, что-то шепнул. Священник довольно кивнул и, осенив казаков крестным знамением, громогласно объявил о вечернем молебне, не забыв предупредить отправившихся за хворостом парней, чтоб выбрали подходящие деревины для устройства Святого креста.