— Вот и хозяйка! — приветливо улыбнулась Лаки, когда Марина появилась с подносом в руках. — Как аппетитно все выглядит! — восхищалась она.
Марина достала из бара две бутылки дорогого вина. На десерт она приготовила апельсиновый торт, но уже начала жалеть, что так расстаралась. Собственно, ради кого? Они с Лаки сообщницы, а вовсе не подруги!
Трапеза проходила в почти полной тишине, только позвякивали столовые приборы. Наконец Лаки нарушила затянувшееся молчание.
— Мне казалось, — обратилась она к Марине, — что ты позвала меня по делу.
— Конечно, — кивнула Марина, но снова замолчала.
Ей никак не удавалось начать столь щекотливый разговор при постороннем человеке. Борис с аппетитом уминал рулет, похрустывая поджаренной корочкой, кусочками цуккини и красного перца. Марина бросила на него такой взгляд, что он чуть было не подавился, и настроение у него тут же снова испортилось.
— Ну и? — настаивала Лаки.
— Я бы хотела, чтобы ты увеличила мои проценты, — все-таки сумела выговорить Марина. И ей сразу же стало легче, горячая волна отхлынула от щек.
К ее изумлению, Лаки безропотно согласилась:
— Нет проблем!
Обрадованная, Марина вышла за тортом. В то время, как она проверяла, застыло ли апельсиновое желе, Лаки подсыпала в ее бокал с красным вином тот самый белый порошок, который для нее раздобыл Радковский. Художник с ужасом наблюдал за манипуляциями, которые проделывала Лаки, но не смел ей препятствовать. В конце концов, он сам, из-за своей сумасшедшей любви, напросился сопровождать ее и потрясенно молчал, с пугающей очевидностью осознавая, что вот сейчас превращается если не в убийцу, то в сообщника убийцы.
* * *
Марину ожидала сладкая смерть. Она отдавала вкусом абрикосового ликера, апельсинового желе, сливок с фруктовым конфитюром и пряным ароматом испанского вина. Вторая жена Андрея Марусича умерла счастливой, с чувством грядущего исполнения мечты.
— Ты довольна? — спросил Радковский дрожащим голосом.
Он впервые увидел смерть и словно принял участие в ее таинстве. И от этого его любовь к Лаки, этой сногсшибательной женщине, померкла. Ему хотелось выть, кричать и топать ногами, но не было сил, и Радковский мог только молча переживать случившееся, борясь с приступом дурноты.
— И зачем ты только со мной увязался? — равнодушно произнесла Лаки. — Вечно от мужиков одни проблемы, — заключила она, вздохнув. — Марина получила то, что заслуживала, — твердо произнесла Лаки, и от ее уверенности Борису стало спокойнее. Он позволил ей себя убедить — сработал инстинкт самосохранения.
— Помоги мне переложить ее на постель, — попросила она.
Отказаться Борис опять не мог, и его охватил новый приступ тошноты. Тем не менее он перенес хрупкое безжизненное тело туда, куда велела Лаки.
— Теперь здесь надо немного прибраться… Все будет отлично! — подбодрила заторможенного Радковского.
Как хороший режиссер, она осмотрела комнату, затем надела перчатки, убрала со стола два лишних прибора, помыла посуду, бокалы. Теперь у каждого, кто войдет в квартиру, должно было сложиться впечатление, что Марина ужинала одна. С созданием иллюзий Лаки всегда справлялась отлично.
— Последняя вечеря, — прошептала она. Затем Лаки высыпала яд в пузырек и поставила его на прикроватную тумбочку. — Спи спокойно, подружка, — пожелала она, доставая из косметички записку.
Радковский прочел строчку: «Я так больше не могу! Марина».
— Откуда у тебя это? — он кивнул в сторону записки.
— От автора, — усмехнулась Лаки. — С нервами у нее всегда было не в порядке. А уж если она начинала психовать из-за денег… У меня есть несколько экземпляров подобных посланий. Ее любимым жанром всегда был эпистолярный!
Лаки еще раз осмотрела сцену действия, потрепала роскошные волосы Марины и произнесла:
— Прощай…
У нее оставалось еще одно дело: ликвидировать из Татьяниной машины подарок Бартвелла, а статуэтку, которую она подбросила в багажник, подложить сыщице в квартиру и намекнуть Арабу, где надо искать.
* * *
Я проснулась в отличном настроении, несмотря на предшествующие экстремальные обстоятельства. Яркий солнечный свет рассеянными лучами падал в окно, сверкая осенним золотом. Я выглянула на улицу и обомлела — выпал первый ноябрьский снег. Захотелось цитировать Пушкина и громко смеяться.
После контрастного душа и привычного тренинга уверенность, что дела наконец пойдут на лад и расследование сдвинется с мертвой точки, окрепла. Позавтракав, я осмелилась все-таки приступить к очередному сеансу гадания, в приятном предвкушении которого находилась со вчерашнего вечера. Очень хотелось получить от Судьбы подтверждение, что двигаюсь в нужном русле.
Я выложила на столик возле дивана замшевый мешочек с волшебными косточками и сделала бросок, предварительно сосредоточившись на вопросе. У меня даже глаза сами собой закрылись в священном трепете. Косточки рассыпались по столу причудливым узором, блеснув в утреннем свете всеми своими гранями. Ну-ка, посмотрим, что за комбинацию соизволили мне послать высшие силы…
Выпали цифры: 26+8+14.
Значение данного предсказания я помнила, но произнесла его вслух, как бы попробовав на вкус: «Участие в неприятном соперничестве, где вы одержите верх».
«Вот и отлично, — заключила я. — Звезды меня еще никогда не обманывали!»
Это вселяло надежду на благоприятный исход всего предприятия. Соперничество, конечно, соперничеством, а хватка-то у меня прежняя, ведьмовская, так сказать. И мне снова захотелось от души рассмеяться.
«Как мало тебе, Татьяна, надо для счастья!» — подтрунивал внутренний голос. Но сегодня и он не мог подпортить мне настроение.
Теперь оставалось составить план действий на сегодняшний день. Я полагала, что в первую очередь необходимо избавиться от слежки. Мне казалось, что пункт наблюдения Лаки находится где-то совсем близко, вероятнее всего — в доме напротив.
Я испытывала просто непреодолимое желание пообщаться с Лаки с глазу на глаз. Неплохо было бы также обыскать ее квартиру. Чтобы это осуществить, мне нужно найти кого-нибудь, кто способен вывести меня на след красотки-наводчицы. Не так уж она неуязвима, как кажется, хотя по непонятной причине ее и окружает прямо-таки заговор молчания. Можно попробовать дождаться Лаки на ее видеопосту… Но кто поручится, что она там непременно появится? Нет, надо действовать иначе.
Внезапно вспомнился разговор, явно не предназначавшийся для моих ушей, но тем не менее подслушанный мною, — в Мишкином выставочном зале в первый же экспозиционный день. Когда двое неизвестных упоминали художника Радковского, у которого бандиты украли ценные вещи. Он ведь мог быть знаком с Лаки, раз она выполняла в банде функции наводчицы.
Что ж, попробуем пойти по этому пути. Первая и вполне разрешимая проблема: узнать местожительство художника, недавно расставшегося с антикварной коллекцией. Думается, Миша Ефремов просто обязан знать его адрес, раз он сам мне неоднократно хвастался, что лично знаком с лучшими представителями тарасовской богемы.