– Не думаю, что смогу. – Калли останавливается, поправляет лямку на плече и так сильно закусывает нижнюю губу, что кожа вокруг рта багровеет.

– Почему? – спрашиваю я с болью в голосе, а сам выдавливаю из себя улыбку. – Разве тебе со мной плохо?

– Нет. – Она опускает руки и устремляет на меня печальный взгляд.

– Ну, тогда пошли с нами. – Я потираю натруженные мышцы сзади на шее. – Будет весело. А если нет, придумаем что-нибудь другое.

– Ладно. – Калли сжимает кулаки, а потом расправляет пальцы.

Я в шоке. Заигрывал с ней просто потому, что мне нравилось, как она смущается, и вдруг это сработало.

– Отлично. Встречаемся у машины Люка около девяти?

Калли кивает и уходит быстро-быстро, будто опасается, что я всажу ей в спину кинжал. Кажется, она боится всех, кроме Сета. Но почему?

Калли

Помню белые и розовые воздушные шары, развешенные по комнате, свисающий с потолка красный серпантин и золотую оберточную бумагу, смятую в комки и разбросанную по полу. Пляшущие огоньки свечей и струйки дыма, летящие к потолку. На другой стороне стола – моя мама с фотоаппаратом в руках и улыбкой на лице снова и снова нажимает на кнопку.

Вспышка бьет мне в глаза, и я моргаю, мне хочется, чтобы она перестала фотографировать этот навеки проклятый день.

– Загадай желание, дорогая, – говорит мама, и камера снова дает вспышку, освещая лица стоящих вокруг стола людей.

Рассматриваю розовую помадку на торте – «С днем рождения, Калли!». Загадать желание?

Над столом медленно проплывает красный воздушный шар, он слегка покачивается: вверх – вниз, вверх – вниз.

– Загадай желание, Калли, – повторяет мама.

Шарик пляшет у нее над плечом. Все пристально смотрят на меня, как будто видят, что я уже не целая.

Загадать желание? Загадать желание?

Шарик лопается.

Нет никаких желаний.

Моя соседка Виолетта входит в комнату как раз в тот момент, когда я дописываю последнюю строчку. Она высокая, с черными кудрявыми волосами, отдельные пряди выкрашены в красный цвет. Нос у нее проколот, а сзади на шее татуировка в виде звезды; клетчатые брюки в обтяжку, рваная черная футболка и высокие ботинки на шнуровке.

– Ты не видела моей кожаной куртки? – спрашивает она, закрывая дверь и бросая сумку на неубранную постель.

– Нет. – Я закрываю тетрадь и вставляю ручку в пружину.

– Наверное, оставила в клубе. – Она со вздохом убирает книги со стоящего у окна стола. – Черт!

– Я поищу ее. – Я запихиваю дневник под подушку и встаю с кровати.

Виолетта открывает ящик стола и смотрит на меня через плечо, а я обуваю туфли.

– Ты уходишь?

– Ухожу. – Я киваю, пропихивая руки в рукава толстовки с капюшоном.

Слышу, как в ящике стола грохочет пузырек с таблетками. Виолетта достала красный шарф.

– У меня, возможно, вечером будут гости. Если да, я повешу это на ручку двери.

Опять? Чем занимается эта девица?

– Хорошо. – Я обхватываю пальцами дверную ручку. – Я проверю, прежде чем входить.

– Это в твоих интересах, – говорит она, держа руку у ящика. – А то можешь увидеть такое, что тебе не понравится.

Вздохнув, выхожу из комнаты. Была бы у меня лучше своя.

* * *

– Думаю, я слишком много на себя взяла, – говорю я Сету, когда он впускает меня в комнату. – И это очень плохо.

Сет останавливает фильм на экране телевизора, садится на кровать и хлопает ладонью рядом с собой:

– Проходи, садись и расскажи о своей проблеме.

Я бросаю сумку на пол и плюхаюсь на кровать:

– Кайден пригласил меня пойти сегодня вечером в клуб с ним и Люком, и я случайно сказала «да».

– Как это случайно сказала «да»? Разве так можно?

– Он улыбался мне, и от этого я смущалась и не могла ясно соображать, – сердито бурчу я.

– О мой бог, ты в него втюрилась. – Сет лыбится и хихикает.

– Нет, ничего подобного. – Я трясу головой, приходя в волнение от одной этой мысли.

Матрас подо мной прогибается. Сет прыгает на нем мячиком, как маленький ребенок, у которого свербит в заднице.

– Нет, втюрилась, втюрилась! Ты влюбилась впервые в жизни, Калли. Это восхитительно!

Продолжая качать головой, я сажусь прямо и убираю со лба волосы.

– Я не влюбилась в него. Он красив? Разумеется. И знает это с третьего класса. – Я делаю паузу и начинаю волноваться. – Я влюблялась и раньше, только ненадолго.

– Ничего, что ты на него запала. – Сет берет пульт и снова включает телевизор. – Это хорошо, мы сможем вычеркнуть пятый пункт из списка.

– Я не танцую, – говорю я, а сама морщусь. – Танцевать – значит прикасаться к другим людям. Я просто не могу это сделать.

– Нет, можешь. Ты прикасалась ко мне сотню раз, – подбадривает меня Сет. – Ну, вспомни, как мы с тобой встретились. Ты едва разговаривала со мной, и у тебя был такой вид, будто ты собираешься пырнуть меня шариковой ручкой или сделать еще что-нибудь в этом роде. А теперь посмотри на себя. Ты сидишь на моей кровати у меня в комнате, только ты и я. До чего ты докатилась, моя милая Калли!

– Но ты – это ты, – защищаю я свои позиции. – Тебе я доверяю.

– Да, но мне пришлось это заслужить.

– Знаю и очень сожалею, что вынудила тебя делать это. Удивительно, что ты от меня не отступился.

– Как бы там ни было, ты этого стоила. – Сет соскакивает с кровати и открывает верхний ящик комода.

– Ты сегодня выглядишь по-настоящему счастливым. – Я свешиваю ноги с края кровати.

– Помнишь того парня, о котором я тебе рассказывал? – Сет достает зеленую рубашку на пуговицах с нагрудным карманом и держит ее перед собой. – Он со мной в одной группе на социологии.

– Это тот, с очень мягкими на вид волосами и красивыми голубыми глазами?

– Именно. – Сет подходит к зеркалу и приглаживает волосы, приближая лицо к отражению. – Сегодня он говорил со мной, я имею в виду, по-настоящему говорил, больше пяти минут.

– Думаешь, ты ему нравишься? – Я встаю с кровати и беру фломастер из стаканчика на тумбочке Сета.

– Трудно сказать, кто ему нравится, но все может быть, если я поговорю с ним подольше. – Сет пожимает плечами и стискивает челюсти, чтобы сдержать улыбку.

– Ты куда-нибудь идешь? – Я снимаю зубами колпачок с фломастера и сплевываю его на кровать.