— Послушайте, Липа, — начал он, — от сексуальных контактов еще никто не умирал.
— Это вы судите по себе, — парировала та.
Горчаков поспешно добавил:
— Я все оплачу.
— Вот что, Сергей Алексеевич, вы не мой сутенер! — возмутилась Липа. — И я не собираюсь надевать чулки с резинками только потому, что кто-то что-то с вами не поделил.
Горчаков беспомощно посмотрел на меня. Я уже было открыла рот, чтобы вмешаться, но тут Крылов предпринял еще одну попытку.
— Человек всегда боится того, чего не знает, — насмешливо сказал он.
Если он хотел задеть Липу, то ему явно не повезло.
— Я все отлично знаю про отношения между мужчиной и женщиной, — гордо ответила она. — И считаю, что мужик — это ошибка природы. Скрещиваться с такой ошибкой — значит потерять свое лицо.
— Скрещиваться! — восторженно повторил Крылов. — Какая поэзия! Липа, вы действительно подходите для этой роли. Шапкин отпадет с первой же минуты.
— Вот что! — решительно заявила я. — Оставьте-ка нас вдвоем. Нам надо пошептаться.
Я рассказала Липе все. Подробно, с самого начала и до сегодняшнего дня. Повествуя о смерти Симочки и Кати, я плакала. Лицо Липы к концу повествования вытянулось и побледнело.
— Выходит, если я не пожертвую собой, для тебя все может окончиться каталажкой, а для Сергея Алексеевича потерей бизнеса?
Крылова Липа не упомянула, и я в который раз подумала о том, что она втайне к нему неравнодушна. Может быть, она скрывает это даже от самой себя.
— Дорога каждая минута, — призналась я. — Мы должны торопиться.
— Ладно, я согласна, — сказала она.
Я бросилась ей на шею. Узнав новость, Горчаков торжественно поблагодарил, а Крылов братски похлопал ее по плечу.
— Интересно, а вы бы продались в интересах дела? — буркнула она, недовольно дернув плечиком.
— Липа, вы преувеличиваете мою привлекательность, — ухмыльнулся Крылов. — На меня вряд ли кто позарится, даже если я очень постараюсь.
— Так, нам пора ехать, — предупредил Горчаков. — Ты, Марина, еще должна договориться насчет вечера. Да и Липе неплохо бы приодеться и подготовиться к предстоящей операции.
— Купить кружевные панталоны? — гордо задрав подбородок, спросила та.
— Я имею в виду подготовиться морально.
— Прекратите обсуждать грядущее мероприятие, — прошипела я на ухо Горчакову, когда мы выходили на улицу. — Вы ее только расстраиваете.
Офис был закрыт окончательно и бесповоротно. Кабинеты остались пустыми, и никто больше не отвечал на телефонные звонки.
— Интересно, — задумчиво произнесла я, когда машина тронулась с места. — А Мазуренко будет в «Трех колосках»?
— Кто его знает? — пожал плечами Крылов.
— Кстати, он потрясающе танцует. Я, грешным делом, думала, его научили этому в школе молодого разведчика.
— Ты танцевала с этим отморозком? — ревниво спросил Горчаков.
— Было дело. Во время танца он запугивал меня.
— Редкостная скотина, — подытожил Крылов.
— А во что мы оденемся? — тревожно спросила Липа. — Надо ведь заехать домой.
Я с отвращением посмотрела на свои тапочки и измятый костюм.
— А если нельзя. Да и Липе тоже не стоит.
— Может быть, купить все по дороге? — предложил Крылов. — Зачем кататься туда-сюда?
— Мы не кредитоспособны, — сказана я, втайне надеясь на то, что Горчаков предложит спонсировать наш вечерний выход.
Он тут же предложил.
Мы остановились возле магазина женской одежды. Липа походкой завоевательницы вошла внутрь. Поглядев на длинные ряды вешалок, она заявила:
— Чувствую себя девственницей, которую готовят к первой встрече с султаном.
Когда я выбрала для нее шикарное декольтированное платье, она вздохнула и сказала:
— Чует мое сердце, этот Шапкин жутко противный.
— Я его так ненавижу, что не могу быть объективной. Внешне он худой, долговязый, с длинным носом…
— Все, не хочу больше слушать, — пробормотала Липа. — Иначе у меня от страха начнет сводить живот.
Когда дело дошло до нижнего белья, она совсем потеряла самообладание.
— Послушай, зачем надевать на себя всю эту ерунду, ведь я не собираюсь раздеваться до трусов!
Мне насилу удалось ее уломать. Нагруженные покупками, мы наконец вышли на улицу. Вернее, я вышла, толкая перед собой Липу, впавшую в прострацию. Ее все еще терзали сомнения.
— Все в порядке? — спросил Горчаков. — Ничего не забыли?
— Можем ехать, — заверила я его и посмотрела на часы.
— Сколько там осталось до встречи с Шапкиным? — сдавленным голосом спросила Липа. Ее решимость таяла с каждой минутой.
Крылов это заметил и попробовал ее подбодрить:
— Липа, вы ведь боец! Прекратите трястись, как желе на блюдечке. Вам предстоит боевая операция.
— Посмотрела бы я на вас, — пробормотала она, — если бы вам накануне боевой операции купили белье с кружевами.
Крылов закатил глаза, потом пожал плечами и сказал:
— Я бы рассматривал это как маленькое приятное приключение.
— Хорошо, я постараюсь, — буркнула Липа.
Было ясно, что ей здорово не по себе.
— Липа, — сказала я, когда мы возвратились на конспиративную квартиру и принялись готовиться к вечеринке, — тебе вовсе не обязательно ложиться с ним в постель. Просто очаруй его, заморочь ему голову. Почему ты считаешь, что тебе придется отрабатывать свою зарплату именно таким образом?
Липа посмотрела на меня с чувством превосходства и ответила:
— Ты плохо знаешь мужчин!
Мне пришлось довольно долго провисеть на телефоне, прежде чем в список приглашенных внесли меня, Липу и Горчакова. Последний категорически отказался ждать нашего возвращения дома.
— Да я с ума сойду, сказал он.
— А как же Шапкин? Если он увидит нас вдвоем…
— Он сам хотел, чтобы ты очаровала меня. Разве не так? Вот и скажешь, что у тебя все получилось. Что я потерял голову… — Он пристально поглядел на меня;
— Все получится, если только он не знает ни о похищении жены, ни о нашем сотрудничестве.
— Мы для этого и берем с собой Липу, чтобы выведать все, что ему известно.
— Главное, будь понаглее, — напутствовала я перед выходом нашу главную надежду.