— А если его менты снимут, жалко не будет?
— Не снимут, он парень верткий, себя в обиду не даст, — отмахивался брат.
— Тебе видней, я бы своего брата с собой на такое дело не взял.
Наступил долгожданный день, и был он по-осеннему глух и мокр. Тяжелые тучи замерли над городом, и с ночи шел мелкий, противный дождик.
— Смотрите не поскользнитесь на мокрых листьях, — поучал Альбатрос.
С утра все были трезвы, замкнуты и угрюмы. Все было приготовлено, проверено, отлажено, и осталось только дождаться машины инкассации. Ночью выломали секцию забора и прислонили ее на место. Толкни рукой — и она рухнет. За полчаса до приезда машины проникли на завод и устроились в скверике, напротив главного входа в бухгалтерию. Альбатрос сходил проверил коридор и лестницу.
— Пусто, — доложил он. — Ты, Жлоб, — обратился он к брату, — пойдешь в здание, и в коридоре задержишь охранников. Спросишь, когда будут зарплату развозить по бухгалтериям цехов и когда можно ее получить. Болтай с ними до тех пор, пока мы не навалимся и не начнем их ножиками резать. Попробуем сначала тихо, а если не получится — перестреляем. В коридоре встань так, чтобы мы в тебя не попали, а ты в нас. А мы с тобой, — обратился он к Болту, — должны в одно мгновение кончить шофера и охранника в машине. Трупы оставим в кабине, а когда деньги погрузим — выкинем. Мочи на глушняк — в горло, чтобы не рыпались.
— За меня не беспокойся, — отвечал Болт.
Ровно в десять тридцать мокрый «уазик» подкатил ко входу в бухгалтерию. Мишка уже был в здании, а Альбатрос и Болт приготовились к атаке в скверике. От машины их отделяло тридцать метров, но они не проявляли интереса и даже не смотрели в ее сторону. Они ждали, когда шестеро инкассаторов на тележке ввезут деньги в здание.
Как только дверь за ними захлопнулась и в кабине осталось только двое, Альбатрос скомандовал:
— Вперед.
Они пошли быстрым шагом к машине.
— Я — водилу, ты— вертухая, — процедил сквозь зубы Альбатрос.
— Угу, — хмыкнул в ответ Болт и пошел в обход «уазика».
Альбатрос встал перед дверью и постучал в стекло:
— Командир, а премию за квартал привезли? — улыбаясь во весь редкозубый рот, спросил он.
Водитель нехотя опустил стекло и, выдохнув в лицо Альбатросу папиросным дымом, произнес:
— Привезли. В бухгалтерии пересчитают, развезут по цехам…
В это мгновение Болт осторожно потянул за ручку. Дверца с другой стороны машины открылась, и он, распахнув ее, встал перед охранником в полный рост:
— А мне премию за говняный, рабский труд выплатят? — с блатной издевкой, ехидно и хрипло выпалил он.
— Закрой дверь, не положено, — начал охранник, но Болт, прятавший в рукаве финку, размахнулся и всадил острое, обоюдоострое лезвие тому в горло. Слова застряли у парня в глотке, он захрипел, согнулся, затем дернулся и замер.
Альбатрос схватил за горло окаменевшего от ужаса шофера, размахнулся левой рукой и воткнул нож ему в грудь, в самое сердце. Пожилой, полноватый мужчина хрипло выдохнул, обмяк и уронил голову на грудь.
Те десять минут, что Мишка провел в коридоре, показались ему вечностью. Его то знобило, то бросало в жар, ему пару раз в голову пришла подлая мыслишка — бросить все и убежать, но усилием воли он гнал ее подальше. Нет, он не боялся смерти, он боялся, что может убить кого-то. Он сидел на подоконнике и смотрел на серую, грязную улицу, на круги в мутных лужицах от вялого дождя. Машины все не было, и Мишка загадал, чтобы никого сегодня не убили, а только ранили и они с братом благополучно добрались до дома.
Подъехал «УАЗ», и инкассаторы стали выгружать мешки на тележку.
«Пора», — подумал Мишка, взвел курки на двуствольном обрезе, спрятал его за полу пальто и пошел в коридор.
Он ждал полминуты, пока не услышал топот шестерых охранников и скрип колесиков груженной деньгами тележки.
Все они были взрослыми мужчинами, умудренными опытом семейной жизни и тяготами опасной работы. Двое шли впереди телеги, двое ее катили, и еще двое прикрывали сзади.
Мишка появился из-за угла неожиданно, и на мгновение первые два охранника остановились. Но, увидев перед собой подростка, успокоились.
— Проходи быстрее, парень, — сказал первый, старший из всех, — тебе здесь находиться не положено.
Мишка, не говоря ни слова и не дожидаясь, пока подоспеют брат и Балуев, вытащил из-под пальто обрез, направил ствол в грудь первого охранника и, как учил брат, нажал на спусковой крючок.
У мужчины, когда он увидел направленное на него оружие, лицо вытянулось, а рука автоматически потянулась в кобуре с револьвером. Но дотянуться так и не успела — грохнул выстрел. Рубленые гвозди пробили грудь охраннику, и он, вздрогнув, начал заваливаться спиной на мешки с деньгами.
Выстрел грохнул как раскат грома и ошарашил Альбатроса и Болта. Они как раз шли на подмогу парню.
— Черт, — заорал Альбатрос и что есть силы побежал к двери.
Мишка хладнокровно направил ружье на второго охранника и снова надавил на курок. И прогремел второй выстрел. Сотни людей замерли в замешательстве. Что это — авария, война или причуды безобидной осенней грозы.
Охранник, сраженный первым выстрелом, упал на телегу, на набитые пачками денег мешки, а его напарник рухнул на него. Четверо оставшихся замерли в ужасе, но через доли секунды до них дошло — ограбление.
У Мишки кончились патроны. Он открыл затвор двустволки, резким движением выбросил стреляные гильзы, и в воздухе сразу запахло порохом. Держа обрез в правой, левой рукой он полез в карман пальто, достал два патрона и быстро вставил их в горячий ствол.
Прикрывавшие тыл охранники, как по команде, бросились один вправо, другой влево и прижались спинами к стенам. Те, что катали телегу, присели и спрятались за банковскими мешками и телами убитых товарищей.
Мишка захлопнул затвор и взвел курки. Вдруг он увидел, как охранник, находящийся справа от него, у стены, уже открыл кобуру и вытащил из нее револьвер. Второй — менее расторопный, впопыхах шарил трясущимися пальцами по кобуре, не в силах найти застежку. Двое других, укрывшихся за массивной рукояткой телеги, тоже вытаскивали оружие.
Мишка направил обрез вправо, на самого быстрого вертухая и выстрелил. Тот уже прицелился в Мишку, но выстрел ружья опередил револьвер. Мужчина охнул, покачнулся и по стене начал оседать на пол. Он опустил руку с револьвером и в предсмертных судорогах нажал на курок. Пуля попала в ногу охраннику, прятавшемуся за телегой. Тот вскрикнул, упал на пол и выронил револьвер.
Мишка прицелился во второго мужчину у стены, но в лицо ему прогремел выстрел. Левое плечо обожгло пулей, но она прошла навылет, пробив только одежду и кожу. Мишка выстрелил в ответ, и сноп картечи, величиной с кулак, попал стрелявшему в голову. От его лица не осталось ничего: раздробило губы, зубы, нос, выбило глаза и даже уши оторвало. Он рухнул на пол.