– Пульс есть, Махмуд.
– Отнеси его в нашу каюту. И все остальные туда же! Чтобы на палубу никто не высовывался! Пусть русские успокоятся. У трюма с грузом я сам постою.
В тесной каюте Юра открыл свою сумку, достал похожий на большой калькулятор приемник системы «GPS» [16] , сверил его показания с выписанными на бумажке координатами. Хмыкнул, переложил устройство в карман, поднялся наверх.
Море качалось пологими невысокими волнами, и глядя на них было трудно поверить, что еще вчера они кидались сейнером, как конфетным фантиком, а небо казалось черным от грозовых туч. Птушко обошел крышку трюма, игнорируя угрюмые взгляды собравшихся на носу моряков, потом отправился в рубку.
– Когда прибудем на место, капитан?
– Часа через два, – хмуро ответил моряк. – Что там у вас за скандалы с поварихой нашей?
– Ничего ей не сделалось. Заскучали мужики без баб, пошутили маленько. Я ведь не жалуюсь, что ваш псих одного из моих людей чуть не покалечил.
– Нечего руки распускать.
– Значит, два часа? – не стал продолжать спора Птушко. – Хорошо.
Он развернулся и вышел на палубу. Посмотрел на часы – почти десять. Получается, сейнер здорово опаздывает. Халил, наверное, уже там. Хотя… Кто знает, что сделал шторм с нанятым в Сан-Франциско ботом [17] ? Человек предполагает, а Господь располагает. Позвонить бы ему… Но спутниковые телефоны есть только у Идриса и самого Халила. Придется действовать согласно плану. Или, как теперь получается, наугад.
Юра еще раз обошел по кругу закрытую брезентом крышку трюма, сбежал по трапу на нижнюю палубу. Открыв дверь, спросил у разлегшихся по койкам моджахедов:
– Бутылка из-под лимонада у кого-нибудь есть?
– Я убью эту тварь, – простонал Ильяс, прижимаясь затылком к холодной окантовке полки. – Как он посмел меня бить?
– Но не раньше, чем я тебе позволю, – скривился Птушко и повторил вопрос, перейдя на английский: – Так есть у кого-нибудь бутылка, или нет?
Один из негров, имени которого Юра не помнил – да и не пытался запоминать, опустил руку с койки, нащупал там полулитровую бутылку «Коки», открыл, вылил остатки лимонада себе в пасть, после чего протянул опустевшую емкость командиру отряда.
– Отлично, – сел к нему на постель командир, вытащил свою сумку, достал из нее кургузый «Узи», моток изоленты, принялся обматывать ею выпирающий ствол. После трех витков насадил сверху пластиковую бутылку, покачал. Крепление получилось не самым надежным, но на один выстрел хватит. Юра перекинул флажок переключателя на «R» – одиночный огонь, передернул затвор. Затем накинул на плечи, поверх водолазки, свободную куртку из плащевки.
– Ты и ты, – указал он пальцем на негров. – Берите оружие, пошли за мной. Остальные – как услишите, что мы начали, выбегайте на палубу и сгоняйте команду на нос.
Первым делом Птушко, отвернув направо, распахнул дверь в моторное отделение, сбежал вниз по гулкому металлическому трапу и широко улыбнулся поднявшему голову от небольшого верстака мотористу.
– Что, справедливость любишь? Считаешь, мы твою бабу трахать не должны?
– Тебе чего… – матрос потянул руку к лежащему рядом воротку, но договорить ему Юра не дал, подняв автомат и нажав на спусковой крючок. Выстрел, сорвавший бутылку со ствола, прозвучал еле слышно, растворившись в грохоте работающего дизеля. Моторист упал на решетку фальшпола, заскулил, скребя пальцами по ножке верстака.
– Вот так, – назидательно произнес моджахед, перевел флажок «Узи» на автоматический огонь. – Теперь дальше…
Когда капитан увидел, что следом за главным американцем на мостик входят негры, он отрицательно замотал головой и двинулся навстречу:
– Нет, мистер, посторонним сюда нельзя.
– Здесь посторонних нет, – распахнул куртку Птушко и короткой очередью разворотил ему грудь. Следующей – изрешетил штурмана, сидящего возле квадратного пластикового стола. Рулевой, побледнев, попятился, но Юра, предупреждающе поцокав языком, указал ему стволом вернуться обратно: – На место, идиот. Продолжай держать прежний курс. Попытаешься отклониться, мои люди тебя пристрелят.
Продублировав для негров свой приказ по-английски, моджахед повернулся к лобовому стеклу. На палубе пока ничего не происходило. Команда, разумеется, услышала скоротечную стрельбу, но что случилось – пока еще не понимала.
– Ага, вот и наши, – пробормотал Птушко, увидев, как мимо трюма пробегают моджахеды с оружием в руках. Кто-то дал очередь в воздух, остальные просто угрожающе орали, указывая морякам на нос судна.
– Ты с курса только не сбейся, – посоветовал рулевому Юра. – Не то кишки наружу выпущу и сожрать заставлю.
Он похлопал моряка по плечу и отправился на носовую надстройку.
Пропахшие рыбой матросы стояли, сложив руки на затылке, заворожено наблюдая за стволами прогуливающихся перед ними моджахедов. Птушко сразу выделил среди молодых членов команды угрюмо насупившегося мужика лет сорока и без колебаний выбил его из строя экономичной очередью в три патрона. Остальные пленники вздрогнули. Кто сглотнул, кто побледнел.
– Перебить их, Махмуд? – чуть ли не умоляюще спросил Ильяс.
– А сортиры ты будешь чистить? – хмыкнул Птушко. – Полы мыть, барахло таскать, движок ремонтировать, коли заглохнет?
– Их же пятеро, Махмуд! – возмутился моджахед и поднял руку к затылку, нежно погладил ушибленное место. – Хватит и двоих.
– Ладно, – смилостивился Юра. – Двоих можешь хлопнуть, остальных загони в их конуру и приставь охрану.
– Сделаем, – обрадовался чеченец, закинул автомат за спину, вытащил из голенища ботинка широкий нож, прошелся вдоль строя. – Ну, кто первый сдохнуть желает? Чего молчите?
Он остановился напротив вихрастого паренька, склонил голову набок:
– Тебе сколько лет?
– Восемнадцать… – сипло пробормотал тот.
– Ну и хватит, правда?
Нож описал короткую сверкающую дугу, вонзился пленнику в живот, дернулся вверх, распарывая внутренности. Мальчишка, громко заорав от боли, схватился за брюхо, сел на корточки. Пот ним начала растекаться кровавая лужа. Это было неплохо – показательная казнь на глазах у всех всегда делает уцелевших рабов более послушными и старательными. Птушко, отвернувшись, присел перед люком возле ведущей с надстройки лестницы, открыл. Внизу валялись кипы влажных рыболовных сетей. Или просто мусора – в этом Юра особо не разбирался. Командир отряда спустился на палубу, распахнул дверь в надстройку. Тут лежали груды пустых ящиков, пахло аммиаком. Моджахед насторожился, повел носом – и вскоре нашел ведущий вниз люк. Тут стояли какие-то непонятные установки, пара лебедок, трубчатые решетки. То ли склад ненужного барахла, то ли отключенное за ненадобностью устройство.