— Арбатова пытались подставить. Если бы в убийстве обвинили его, то пострадали бы и вы… Убийца вашего мужа не собирался щадить вас, Лидия Аркадьевна.
— Да?.. Значит, мои любовники здесь ни при чем…
— Но ведь они были. И с кем-то из них вас заставал ваш муж. Думаю, Быков и Мухин помогут мне прояснить ситуацию…
— Ну, это давно было… Олег работал в автосалоне, мы выбирали мне машину, он был такой обходительный… — с кокетливым раскаянием вздохнула Лида. — А с Игнатом я познакомилась в клубе. Рома уезжал в Красноярск, Костя был в пансионе… А оказалось, что Рома уже приехал… Был скандал, дело чуть не дошло до развода…
— Арбатова пытались избить.
— Ну, Семен сумел за себя постоять, а Игнату сломали нос. А Олегу отбили нос, который пониже… — с тоскливой иронией сказала Лида.
— Как мне их найти?
— Зачем? В этом нет смысла! — пренебрежительно махнула рукой Панарина. — Они не из того теста, чтобы Рому убить…
— А Радик?
— Радик?! — вздрогнула Лида. — Какой Радик?.. А-а, Родион!.. Ну, с ним я не спала.
— А у меня есть другая информация, — пошла на хитрость Антонина.
— Ну, ваша информация может быть недостоверной, — косо глянула на нее Панарина.
— Информация может быть недостоверной, но с Радиком у вас отношения были.
— Ну, не то чтобы отношения… Так, случайно все вышло. И глупо.
— Кто он такой, этот Радик? Я слышала, он был другом вашего мужа?
— Зачем спрашиваете, если знаете? — совсем загрустила Панарина.
До нее, похоже, дошло, что Антонина провела ее, как воробья на мякине. Не должна она была говорить о своих отношениях с Радиком, но дрогнули нервы, и язык дал слабину. На себя только и остается пенять.
— Он был другом вашего мужа?
— Ну, был.
— Он — владелец охранного предприятия?
— Да, охранное предприятие «Граница».
— И где эта граница проходит?
— Да везде, где свято место появится… Так, чтобы своя территория была, как раньше, такого сейчас нет…
— А раньше была?
— Ну-у… — замялась Лида.
— Да вы не переживайте, нам и так все известно… — Антонина заглянула в свои записи. — Ваш муж, Панарин Роман Васильевич, был осужден в девяносто седьмом году по сто девяносто первой статье на семь лет лишения свободы. За незаконный оборот драгоценных камней. В две тысячи первом году освободился, отбыв две трети срока…
— Да, было такое.
— И много чего интересного в жизни вашего мужа было. И в жизни вашего… В жизни его друга Радика… Нет, вы можете ничего не говорить, но просто интересно знать, как вы, Лидия Аркадьевна, настроены на сотрудничество со следствием.
— Сами знаете, как в девяностых было, — зачастила вдруг Лида, — у кого сила, за тем и власть. А если еще эта сила молода и зелена…
— Да, такая сила сбивалась в рэкетирские стаи. А у каждой стаи своя территория. Вы о такой территории хотели сказать?
— Ну, там только первое время так было. Ну, по глупости. Рома и Радик быстро с этим завязали.
— Быстро — это девяносто седьмой год?
— Они тогда уже вовсю бизнесом занимались.
— Незаконным оборотом драгоценных камней, — уточнила Антонина.
— Да там все было. И камни, и металл. И обычные металлы, и цветные… Все на экспорт… А кто, скажите, тогда честным бизнесом занимался?
— А как фамилия, имя и отчество Радика?
— Ну, Скачков его фамилия… Родион… А отчество не помню, он мне по отчеству не представлялся… Хотя нет, Родион Михайлович он. Телохранители с ним по имени-отчеству.
— Надо полагать, человек он уже не молодой.
— Ну, ему так же сорок пять, как и Роману. Хотя выглядит он… — Лида махнула рукой, осаживая саму себя.
— Почему замолчали?
— Да какая разница, как он выглядит?
— И тем не менее.
— Ну, хорошо он выглядит. Моложавый, подтянутый. Рома спортом про между прочим занимался, а Радик на этом зациклен. Спорт, здоровый образ жизни, все такое…
— Он тоже был осужден вместе с вашим мужем?
— Да нет… Они с Толиком его не сдали. Сами в составе группы пошли, а его не сдали. Хотя и могли. Радик Рому за это очень уважает.
— Кто такой Толик?
— Ну, это не ко мне. Я его в глаза не видела… Так, слышала только… Рома в две тысячи первом уже вышел, а Толик остался. Он там человека в зоне убил, ему срок добавили… Короче, он до сих пор сидит. Рома ему дачки постоянно посылал. Теперь вот Радик Толика «греть» будет. Ну, в смысле, помогать ему…
— Бандитская дружба — дело святое, — усмехнулась Антонина.
— Да какая бандитская! — возмутилась Лида. — Не были они бандитами! Ну, может, первое время…
— Сначала рэкет, потом бандитский бизнес…
— Да когда это было! Ошибки молодости!
— Да вы не волнуйтесь, Лидия Аркадьевна. Это уже не имеет значения, и конфискация вашему имуществу не грозит. И память вашего мужа никто порочить не собирается. И с вашими любовниками мы будем работать без шума. Найдем, поговорим, посмотрим, что это за люди. Если они предоставят алиби, то все вопросы отпадут…
— Ну, их еще найти нужно.
— А разве вы нам не поможете?
— Ну, что знаю, то скажу…
— Что ж, тогда начнем с Олега из автосалона… Как его фамилия?
Антонина должна была собрать информацию по мужчинам Панариной, а оперативники — ее отработать. Интуиция подсказывала, что этот путь заведет следствие в тупик, но его, в любом случае, нужно было пройти до конца.
И Родиона Скачкова нужно будет отработать. Этот бывший бандит не мог не вызывать у нее подозрения.
Главное оружие следователя — голова и авторучка. Следователь не должен бегать за подозреваемыми, для этого существует оперативное сопровождение. Выпроводив Панарину, Антонина сняла телефонную трубку, чтобы позвонить начальнику уголовного розыска майору Глазову. Нужно было поставить задачу, вернее, дать поручение на розыск людей, о которых рассказала Лидия.
Антонина успела набрать только пару цифр, когда в дверь постучали. Она промолчала, но дверь все равно открылась.
— Можно? — На нее смотрел симпатичный мужчина с белозубой улыбкой.
Черты лица от природы грубые, но отшлифованные хорошей сытной жизнью. Взгляд жесткий, но улыбчивый, а потому притягательный. Весна еще только вступила в свои права, а лицо у мужчины уже загорелое. Он явно ухаживал за своей внешностью, даже солярий посещал. А белозубая улыбка — плод фарфорового или как минимум металлокерамического творчества. Фигура спортивная, тело тренированное. Брендовый пиджак, белая с отливом водолазка, джинсы от кутюр.