— Да нет, это тебе спасибо. Если бы не ты, я бы схватила воспаление легких или что-нибудь еще. А так — ты мой настоящий спаситель.
Пузырек специально, чтобы она не увидела преждевременно, спрятал ее зеленую сумочку в плотный пакет. Теперь, как фокусник, выудил ее из пакета и торжественно преподнес:
— Узнаете? Ваша сумочка?
У Валерии глаза округлились.
— Моя! Но откуда?
— В парке нашел, — ухмыльнулся счастливый Никитка. — Лежала себе спокойненько почти на виду.
— Вот это да! — Валерия схватила сумку и прижала к груди. Можно было подумать, что она сделана из чистого золота. — Ты удивительный мальчик, Никитка. Я прямо глазам своим не верю! Моя сумочка! Теперь понятно, почему вы так настаивали на встрече. Ну, спасибо.
Она открыла сумку, но, заглянув туда, сразу же захлопнула. Закрыла глаза, словно ей стало плохо, и даже застонала.
— Что с вами?
— Фотографии… — Она тяжело вздохнула и снова открыла сумку. — Все произошло из-за этих фотографий! Но я, правда, не знаю, откуда они взялись. Я не знаю этого человека, он почему-то рядом со мной. Поэтому муж, увидев это, чуть не убил меня! Мы с ним замечательно жили, никогда не ругались. А тут вдруг он швыряет их мне в лицо, кричит что-то о бриллиантовых серьгах, которые мне якобы подарил тот человек… Говорю ему, как и вам, что я с этим мужчиной даже незнакома! Там, в парке, муж ударил меня. И тогда я поняла, что наша семейная жизнь закончилась. Я не могу жить с человеком, который мне не доверяет! А вообще, кто этот человек, вы не знаете?
Это и есть тот самый Конобеев, бизнесмен, которого похитили на днях. Мы к вам и пришли, чтобы узнать о нем. Его нет уже несколько дней. А тут он на фотографиях, в вашей сумочке.
— Но я не знаю никакого Конобеева! — Валерия явно нервничала. — Что такое? Сначала я пытаюсь что-то доказать своему мужу, теперь вот вам… Я ничего не понимаю…
— Значит, это обычный фотомонтаж. Если хотите, можно запросто проверить. У меня отец в милиции работает — он это мигом выяснит.
— Вот и отдай ему. Пусть официальную бумагу напишет, я брошу ее в лицо своему мужу. И уйду от него.
— А как вам жилось у Людмилы Николаевны?
— О, она чудесная женщина! Так за мной ухаживала, предупреждала все желания, лечила меня. А еще много говорила о вас. Она считает, что вы — замечательные ребята. Но я это и без нее вижу.
Сергей не мог скрыть своего разочарования. Итак, Валерия не знает Конобеева. Кто же им ответит на вопрос, где его искать?
— Где же вы сейчас будете жить, пока не выяснили отношения с мужем?
— У Людмилы Николаевны.
— А кто вообще ваш муж?
— Я бы не хотела называть его, потому что он довольно известный, богатый человек.
И тут Сергей не выдержал и задал ей вопрос, который вертелся у него на языке:
— Скажите, Валерия, у вас есть враги? Ведь кто-то хотел же поссорить вас с мужем, подкинул ему эти фотографии. У вас никого нет на примете?
— Нет, кажется, нет…
— Может, кто-то завидовал вам, вашей красоте?
— Ах, вон ты о чем! Наверное, были такие…
— Сергей, а разве не может быть, что насолить хотели не Валерии, а Конобееву? — вмешался в разговор Никита.
«А ведь Пузырек прав, — подумал Сергей. — И как это я сам не догадался? Но тогда такие же фотографии надо искать в доме Конобеевых. Может, в этом все и дело?»
— Пузырек, ты гений! А вам, Валерия, спасибо, что пришли.
— Да что ты! Зовите, если понадоблюсь.
— Кстати, на вас в тот день действительно были бриллиантовые серьги?
— Нет, конечно! Серьги сделаны из стекла, но очень похожи на бриллиантовые.
— Но почему же не бриллиантовые, если ваш муж, как вы сами сказали, богатый человек?
— В этом-то весь и фокус. Все вокруг знают, кто я и кто мой муж. Поэтому, увидев на мне даже стекляшки, их примут за бриллианты. Видите, как все просто.
«Не поймешь этих взрослых… Тем более женщин. Я понимаю, носить бриллианты с гордо поднятой головой… Но стекляшки?!»
— Кто-нибудь знал об этих сережках?
— Нет, никто.
— Значит, ваш муж их увидел случайно? И разозлился, подумав, что вам их подарил Конобеев?
— Выходит, что так. Но он так ужасно разозлился…
— Тогда можно я тоже задам вам вопрос? — спросил Никита.
— Пожалуйста!
— За вами ухаживает какой-нибудь другой мужчина?
Валерия улыбнулась:
— Хороший вопрос. За него я ставлю тебе пять баллов. Был такой человек, но он слишком уродлив, и я не могла ответить ему взаимностью. Вполне вероятно, что он заслуживает уважения, но, как говорится, сердцу не прикажешь.
— Если не секрет, кто это был?
— Косметолог Роман, он сейчас работает в салоне «Флора».
Рано утром Дронов со Светой поехали к ней домой. На этот раз автоответчик не мигал — сообщений не было.
— Я забыла рассказать твоему другу про Фаусто Папетти.
— О ком?
— Помнишь, я тебе сказала, что слышала любимую мамину мелодию, которую исполнял знаменитый саксофонист Фаусто Папетти?
— И я тоже про него забыл. Думаешь, это может помочь следствию?
— Тут дело не в этом. Как ты думаешь, стали бы настоящие похитители развлекать свою пленницу ее любимыми мелодиями?
— Но это могло быть случайно. Скажем, посадили твою маму в какой-нибудь заброшенный склад. А те, кто ее охраняет, включили радио… А по радио играет твой Фаусто Папетти. Разве это нереально?
— Да, ты прав. Скорее всего, это случайность.
— Постой! Что мы такое говорим? Какой еще склад, если твоя мама звонила из кафе «Саламандра», что на Большой Дмитровке?! Как мы могли такое забыть? Ведь один их двух странных звонков — именно оттуда!
— Я не забыла, но вряд ли она звонила из кафе, — спокойно возразила Света. — Скорее всего, номер кафе запараллелен с квартирой бандитов или же, как ты правильно сказал, с каким-нибудь складом. Разве похитители могли бы позволить своей пленнице звонить из кафе? Все-таки кафе — общественное место, риск большой. Мама не растерялась бы и устроила там шум, закричала бы, что ее украли… К тому же они не такие дураки, чтобы не понимать, что у нас наверняка есть телефон с определителем номера. И я могу выяснить, кому принадлежит этот номер, и стану искать свою мать.
— Да, ты права. Они могли привести твою маму в кафе, чтобы дать ей возможность позвонить домой, вот и все.
— Так, может, стоит поехать туда? Вдруг найдутся свидетели, которые видели, при каких обстоятельствах происходил этот телефонный разговор?