— Джондалар рассказывал мне, что ты была знакома с его матерью. Я тогда поинтересовалась, откуда ты так хорошо знаешь его язык.
Женщина удивленно повернулась к Эйле. Его язык? Не ее? Эйла почувствовала, как Ш'Армуна стала внимательнее присматриваться к ней.
— Да, я знала Мартону и ее спутника.
Казалось, женщина собиралась что-то добавить, но она просто замолчала. Джондалару захотелось поговорить о своем доме и родных с той, которая была в его родных местах.
— Джоконан уже был вождем Девятой Пещеры, когда ты жила там?
— Нет. но я не удивляюсь, что он стал им.
— Говорят, Мартона практически исполняла обязанности вождя, как это бывает у племени Мамутои. Вот почему, когда Джоконан умер…
— Джоконан умер? — взволнованно спросила Ш'Армуна. Эйла заметила печальное выражение ее лица. Но женщина собрала свою волю в кулак. — Должно быть, твоей матери было нелегко.
— Наверное, но вряд ли у нее было время думать об этом и печалиться слишком долго. Все хотели, чтобы она стала вождем. Я не знаю, когда она познакомилась с Даланаром, но, когда она стала его спутницей, она уже несколько лет была вождем Девятой Пещеры. Зеландонии говорила мне, что мою мать благословили на рождение меня еще до того, как она стала его спутницей, но они разошлись через два года после моего рождения. Не знаю, что произошло, но печальные истории и песни об их любви все еще можно услышать…
Заинтересованная его рассказом Эйла спросила:
— Но она нашла другого спутника и нарожала детей, не так ли? У тебя был брат…
— Мой брат был рожден в доме Вилломара. Там же родилась моя сестра Фолара. Думаю, что моей матери повезло. Мартона была счастлива с Вилломаром, и он всегда хорошо относился ко мне. Он много путешествовал, исполняя торговые поручения моей матери. Иногда брал меня с собой. И Тонолана, когда тот подрос. Долгое время я считал себя рожденным у очага Вилломара, пока не стал жить с Даланаром и не узнал его лучше. Я все еще близок к Вилломару, хотя Даланар хорошо относился ко мне и я полюбил его. Но Даланара любят все. Он нашел залежи кремня, встретил Джерику и создал свою Пещеру. У них родилась дочь Джоплайя, моя двоюродная сестра.
Эйла вдруг подумала, что если мужчина так же причастен к рождению ребенка, как и женщина, то «двоюродная сестра» в действительности была такой же его сестрой, как и Фолара. Он назвал ее «двоюродной сестрой», потому что это считалось самой близкой родственной связью. Тем временем Джондалар продолжал рассказывать:
— …Затем моя мать передала власть Джохарану, но тот настоял на том, чтобы она оставалась его советницей. А как ты познакомилась с моей матерью?
Ш'Армуна некоторое время растерянно молчала, уставясь в пространство, как бы вызывая прошлое, и наконец начала говорить:
— Я была подростком, когда попала туда. Брат моей матери был здесь вождем, он очень любил меня, единственную девочку в семье. В юности он совершил Путешествие и побывал в знаменитой Зеландонии. Когда у меня открылся дар служения Великой Матери, он решил, что я должна как следует научиться этому. Он привел меня в Девятую Пещеру, потому что ваша Зеландонии была Первой среди Тех, Кто Служит Матери.
— Кажется, это уже становится традицией в Девятой Пещере. Когда я уходил, наша Зеландонии опять была названа Первой, — сказал Джондалар.
— Ты знаешь прежнее имя той, кто сейчас стала Первой? — спросила Ш'Армуна.
— Я знал ее как Золену.
— Золена? Она слишком молода, чтобы быть Первой. Она была прелестной маленькой девочкой, когда я была там.
— Молода, возможно, но она приняла посвящение. Ш'Армуна кивнула и продолжала рассказ:
— Мартона и я были приблизительно одних лет, и дом ее матери имел высокий статус. Мой дядя и твоя бабушка, Джондалар, договорились, что я буду жить у них. Дядя оставался там, пока не убедился, что я прижилась. — Ш'Армуна, прищурясь, поглядела куда-то вдаль и улыбнулась. — Мартона и я были словно сестры. Даже ближе. Словно близняшки. Мы любили одни и те же вещи и делились всем. Она даже решила готовиться, чтобы стать Зеландонии вместе со мной.
— Я не знал об этом, — сказал Джондалар. — Может быть, отсюда у нее дар руководителя.
— Возможно, но никто из нас не думал о власти в то время. Мы были неразлучны и мечтали об одном и том же… Пока не возникла одна проблема. — Ш'Армуна замолчала.
— Проблема? — спросила Эйла. — Разве могут быть какие-либо проблемы между такими близкими подругами? — Она подумала о Диджи и о том, как прекрасно иметь подругу, даже совсем ненадолго. Как ей хотелось иметь подругу в детстве. Уба была вроде сестры, но она принадлежала Клану, и они не все понимали друг в друге, а именно: любопытство Эйлы и врожденную память Убы.
— Да. — Ш'Армуна посмотрела на молодую женщину, еще раз отметив ее странный акцент. — Проблема была в том, что мы влюбились в одного и того же мужчину. Думаю, что Джоконан любил нас обеих. Как-то он заговорил о двух подругах сразу. Кажется, мы обе были готовы пойти на это, но тут умерла старая Зеландонии, и когда Джоконан обратился за советом к новой, та посоветовала выбрать Мартону. Я подумала тогда, что это, наверное, потому, что Мартона была такой красивой и ее лицо не было изуродованным, но сейчас понимаю, что мой дядя сказал им, чтобы я вернулась домой. Я не осталась на День их Соединения. Я была так обижена и разгневана, что стала собираться домой сразу же, как только они сказали мне.
— Ты пришла сюда одна? — спросил Джондалар. — Пересекла сама ледник?
— Да.
— Немногие женщины отваживаются на столь дальние путешествия, особенно в одиночку. Это и опасно, и в то же время смело, — сказал Джондалар.
— Да, опасно. Я чуть не упала в расселину. Но смелости у меня не было. Меня поддерживала злость. Когда я вернулась, то увидела, что тут все изменилось. Я отсутствовала много лет. Мои мать и тетя ушли на север, где живет много людей Шармунаи. С ними ушли мои сестры и братья. Моя мать умерла там. Мой дядя тоже умер, и вождем стал другой человек со странным именем Бругар. Не знаю, откуда он появился. Вначале он показался хорошим человеком, но оказался жестоким и злобным.
— Бругар… Бругар… — Джондалар, закрыв глаза, пытался вспомнить, где он слышал это имя. — Это он был другом Аттароа?
Ш'Армуна внезапно сильно разволновалась.
— Не хотите ли еще чаю?
Эйла и Джондалар согласно кивнули. Она принесла им чай. Прежде чем сесть, она сказала:
— Я никому никогда не рассказывала этого.
— Почему же рассказываешь сейчас? — спросила Эйла.
— Вы потом поймете. — Она повернулась к Джондалару: — Да, Бругар был другом Аттароа. Став вождем, он сразу же стал все менять. Он считал, что мужчины важнее женщин. Женщины должны были сидеть и ждать разрешения, чтобы заговорить. Женщинам запрещалось прикасаться к оружию. Вначале все это не принималось всерьез, а мужчины радовались своей власти. Но когда одну женщину избили до смерти в наказание за то, что она говорила то, что думала, остальные поняли, что дело принимает серьезный оборот. Люди еще не понимали, что произошло и как вернуть все назад. Бругар оказался наихудшим из людей. Он сколотил банду из своих приверженцев.