Эйла, улыбаясь, смотрела на Золандию, баюкавшую Мичери возле костра. Она рано проснулась и захотела приготовить чай для себя и Джондалара. Стала искать дрова или хворост, но увидела лишь кучку коричневых камней.
— Я хочу приготовить чай. Что вы кладете в костер? Скажи, где это, и я принесу.
— Да вот, все рядом, — сказала Золандия. Эйла оглянулась и ничего не увидела.
Золандия увидела озадаченное выражение ее лица и улыбнулась. Она подошла и подняла один из коричневых камней.
— Мы пользуемся этим.
Эйла взяла камень и внимательно рассмотрела его. Она явственно различила кусочки дерева, но по внешнему виду это был настоящий камень. Ничего подобного она еще не встречала. Это был лигнит, бурый уголь, промежуточный материал между торфом и черным углем. Подошедший Джондалар тоже рассматривал камень. Эйла улыбнулась и подала ему кусок угля.
— Золандия говорит, что вот это у них используется вместо дров.
Джондалар, в свою очередь, рассмотрел камень и поразился.
— Похоже на дерево, но это камень. Не такой тяжелый, как кремень. Должно быть, легко ломается.
— Да, — сказала Золандия, — горючие камни ломаются легко.
— Где вы его добываете? — спросил Джондалар.
— На юге, ближе к горам. Там его целые залежи. Для разжигания костра мы пользуемся деревом, но этот камень дает больше тепла и горит дольше, чем дерево.
Эйла и Джондалар переглянулись.
— Я возьму один, — сказал Джондалар. Тем временем проснулись Лозадуна и старший мальчик Лароджи. — У вас есть горючие камни, у нас — огненные.
— Их нашла Эйла? — спросил Лозадуна, хотя в его вопросе было больше утверждения.
— Как ты узнал? — спросил Джондалар.
— Наверное, потому, что именно он обнаружил, что эти камни горят, — сказала Золандия.
— Камень очень похож на дерево. Я решил поджечь его. Он загорелся.
Джондалар кивнул:
— Эйла, покажи им. — Он дал ей железистый пирит и кремень.
Эйла установила трут, затем, повертев желтоватый камень в руке, пристроила его поудобнее. Другой рукой взяла кремень. Ее действия были настолько привычными для нее, что хватило одного удара кремня, чтобы высечь искру. Трут загорелся. Эйла подула немного. Появился огонь. Наблюдатели дружно вздохнули.
— Удивительно, — сказал Лозадуна.
— Не более удивительно, чем твои горючие камни. Я дам вам один такой камень. Может быть, его стоит показать во время Ритуала.
— Да! Это было бы самое удобное время. Я рад принять твой дар Пещере, — сказал Лозадуна. — Но мы должны дать вам что-то взамен.
— Ладуни уже обещал дать нам все, что необходимо, чтобы перебраться через ледник. Волки разорили наш тайник и украли продукты, — сообщил Джондалар.
— Вы собираетесь идти по леднику с лошадьми? — спросил Лозадуна.
— Конечно.
— А как вы их обеспечите кормом? К тому же лошади пьют больше, чем люди. Где вы достанете воду среди сплошного льда?
— Я думал об этом, — сказал Джондалар. — Мы могли бы набить нашу лодку сухой травой.
— И добавить туда горючих камней, если вы найдете место, чтобы разжечь костер. Они не отсыреют, да и груза будет меньше, — сказал Лозадуна.
Подумав, Джондалар широко и счастливо улыбнулся:
— Это очень пригодится! Мы можем положить их в лодку, которая с любым грузом будет легко скользить по льду. Надо добавить еще и другие камни, чтобы устроить место для костра. Я так много думал об этом… У меня не хватает слов для благодарности, Лозадуна.
* * *
Эйла случайно подслушала, что, по мнению хозяев, ее необычная манера произносить звуки, оказывается, была акцентом женщины из племени Мамутои, а Золандии казалось, что Эйла слегка заикается. Как ни старалась Эйла, она не могла преодолеть некоторые трудности произношения отдельных звуков, но ее радовало, что в общем-то никто всерьез не думал об этом.
Несколько дней Эйла знакомилась с жизнью группы Лосадунаи, которые жили возле горячего источника в общей Пещере. Ей очень нравились ее непосредственные соседи — Золандия, Лозадуна и их дети, она поняла, как соскучилась по людям, ведущим нормальный образ жизни. Женщина вполне сносно говорила на языке Зеландонии, и потому они с Эйлой хорошо понимали друг друга.
Подруга Того, Кто Служит, стала ей еще ближе, когда у них обнаружились общие интересы. Хотя Лозадуне полагалось знать все о травах и растениях, однако большую часть лечебного сырья собирала именно Золандия. Здесь многое напоминало об Изе и Кребе. Золандия лечила недуги, используя различные травы, а уж всякие там заклинания и эманации были уделом ее спутника. Эйлу очень заинтересовало то, что Лозадуна знал много историй, легенд, мифов, — эти интеллектуальные аспекты жизни ей запрещалось изучать в Клане, и она высоко оценила богатство знаний, которыми он обладал.
Как только он понял, что ее интересует Великая Земная Мать и нематериальный мир духов, что она обладает острым умом и удивительной памятью, он готов был поделиться всем, что знал. Еще не понимая до конца, Эйла вскоре читала наизусть легенды и были, усвоила ценные сведения о содержании и порядке различных ритуалов. Он хорошо говорил на языке Зеландонии, но использовал характерные для Лосадунаи выражения, что очень сближало языки по ритму и размеру стихов. Их обоих поражало, как много схожего между строем языка и народной мудростью Мамутои и Зеландонии. Лозадуна хотел узнать различия трактовки и варианты легенд, и Эйла из ученицы превращалась в учительницу, объясняя и рассказывая то, что знала сама.
Джондалару тоже доставляло удовольствие общаться с людьми, обитавшими в Пещере. Он провел много времени с Ладуни и некоторыми охотниками. Золандию удивило, что он живо интересовался ее детьми. Он любил детей, но в данном случае его больше занимали ее отношения с детьми. Особенно когда она нянчила ребенка. Тогда ему очень хотелось, чтобы у Эйлы был ребенок, ребенок его духа или по крайней мере сын или дочь его очага.
Мичери пробуждал у Эйлы сходные чувства, но она продолжала пить свой специальный чай. Рассказы о леднике, который им надо было пересечь, были настолько устрашающими, что она даже и подумать не могла о зачатии ребенка.
Хотя Джондалар был доволен, что Эйла не забеременела во время Путешествия, но все же испытывал противоречивые эмоции. Он уже начал волноваться, что Великая Земная Мать не хочет благословить Эйлу на рождение ребенка, чувствуя при этом и свою вину. Однажды он высказал наболевшее Лозадуне.
— Великая Мать решит, когда придет время, — ответил тот. — Может быть, Она понимает, какой трудный путь вам еще предстоит. Возможно, как раз теперь наступило время устроить церемонию в Ее честь. На ней ты попросишь Ее дать Эйле ребенка.
— Может, ты и прав, — сказал Джондалар. — Кто-то говорил, что я — любимец Матери и что Она никогда ни в чем не откажет мне… Но Тонолан все же умер.