— Я помню, тут где-то был второй стул, — бормотал он, пробираясь сквозь штабели. Так и не найдя стула, он выдвинул из-под стола несколько пустых ящиков и поставил их на свободном месте перед очагом. — Садись, — пригласил он.
Прю поблагодарила и с облегчением уселась. Энвер устроился на ворохе коробок возле стола и нервно похлопал крыльями, когда коробки закачались под его весом.
— Так что случилось? Из-за чего весь сыр-бор? — спросил Ричард, садясь на перевернутую корзину, лежащую возле огня.
Прю набрала воздуха в легкие и стала подробно излагать все события с того момента, как их с Ричардом пути разошлись.
— Они отлавливают всех птиц в Южном лесу, — объяснила она, наконец добравшись до конца своих приключений. — Кто знает, куда их забирают. В общем, я сидела там, не зная, что делать, и мы с Энвером решили идти к вам и, может быть, попросить об одолжении.
Ричард выслушал весь рассказ, вытаращив глаза от изумления. Только через мгновение он понял, что ему задали вопрос.
— О… об одолжении? — переспросил он, потирая висок узловатыми пальцами. — И каком?
— Ну, — продолжила Прю, — филин, как раз перед приходом полиции, сказал, что если все остальное провалится, то мне надо в Северный лес. Поговорить с мистиками. Вот Энвер считает, что меня мог бы подбросить беркут, если только удастся добраться до границы Авианского княжества. И, поскольку по всему Южному лесу разыскивают меня и всех птиц, какие окажутся поблизости, сделать это надо незаметно. — Она прикусила губу. — Типа, чтобы меня кто-нибудь туда протащил.
Ричард уловил.
— Значит, ты хочешь, чтобы я тебя протащил. Через границу.
— Ага, — сказала Прю.
— И я так полагаю, в фургоне. В государственном почтовом фургоне.
— Ага.
Потирая рукой щетину на подбородке, Ричард встал и подошел к очагу. Старик рассеянно пошевелил уголья кочергой.
— Ну, — осторожно начал он, — если честно, я не питаю любви к губернатору-регенту и его приятелям, ни малейшей. То, что головорезы из КЛИНКА творят в городе что хотят и арестовывают людей ни за что, — это нехорошо. В стране нынче все не так, как раньше, с тех пор как Григор умер. Я уже пережил кучу губернаторов и могу честно сказать, что Ларс, наверное, худший, кого приходилось терпеть. Но чтобы я вез тебя через границу в почтовом фургоне… короче, если нас поймают, это будет стоить мне работы, а моя работа — все, что у меня сейчас есть, с тех пор как заболела Бетт — это моя жена, понимаешь. Она рассчитывает на меня, на мое жалованье. Что еще хуже, меня могут и в тюрьму упечь бог знает на сколько, а этого допустить я просто никак не могу.
Прю пала духом. Энвер уныло свистнул и выглянул в окно.
— Так что, думаю я, надо нам не попасться, — добавил Ричард.
Прю вскочила с ящика.
— Так вы согласны? — спросила она.
— Да, похоже на то, — со вздохом сказал старик.
Прю схватила его за руки и, сжав их, втянула Ричарда в какой-то внезапный сумасшедший танец на пятачке свободного места перед очагом.
— Я знала, что вы согласитесь! — воскликнула она, позабыв о тишине. — Знала, поможете!
Энвер покинул насест и с радостным щебетанием выделывал в воздухе быстрые восьмерки.
— Ну-ка притормози, — предостерег Ричард, остановив Прю. — Давай не забегать вперед. И надо говорить потише — эти, из КЛИНКА, когда им надо, бывают прямо как муравьи — вылезают из ниоткуда. Они где угодно могут быть.
Отпустив руки Прю, он подошел к парафиновой лампе на каминной полке, единственному светильнику в комнате, и прикрутил фитиль. В комнате залегли длинные тени. Ричард бросил торопливый взгляд в окно, потом вернулся к Прю и пояснил:
— Я до того говорил, что ты, должно быть, здесь по какой-то причине; может, тебя сюда прислали, чтобы что-то тут изменить к лучшему — поставить все обратно с головы на ноги. Это такое дело, за которое я могу постоять.
Прю улыбнулась со слезами на глазах.
— Огромное спасибо, Ричард. Я выразить не могу, как много это значит.
Тот кивнул, потом обвел взглядом комнатку.
— А теперь, — сказал он, — надо только найти коробку, которая подойдет для нашего груза.
* * *
Кертис с трудом нашел, где устроиться; пол клетки был сделан из плотно сплетенных кленовых веток, и сидеть на бугристой поверхности было не особо удобно. Он выбрал местечко напротив двери клетки, где прогиб в одной из веток образовал подобие сиденья; там мальчик и переждал насмешки разбойников. Добрый час они на все лады костерили Кертиса, потом им надоело, что пытаемый молчит, и они переключили внимание на остальных: сначала на койота Дмитрия, который окатил их руганью в ответ, а после друг на друга — принялись цепляться к соседям, высмеивая хвастливую храбрость.
— Десять футов? — сказал один. — Да я во сне дальше прыгал! Десять футов…
— Да ну? — отвечал второй. — Хотел бы я послушать про твой лучший прыжок, Кормак.
Кормак, висевший дальше на той же ветке, что и Кертис, небрежно ответил:
— Тридцать, легко. Расстояние примерно в пять деревьев. И не саженцев каких-нибудь, поняли, это были большие ели. Когда был тот большой рейд в прошлом августе. Коннор видел. Я сидел в кроне здоровенного кедра — и тут вдруг порыв, слышу “крак”, смотрю вниз и вижу, что дерево раскалывается ровно пополам. Ну а я высоко, ни одно дерево не достанет, только ели далеко внизу. Огляделся быстренько и вижу: в пяти елях от меня, как раз в тридцати футах, еще один кедр, такой же здоровый. Ну, я уцепился за верхушку, уперся ногами в то место, где верхняя ветка от ствола отходила, и просто прыгнул, со всей дури, как раз когда этот кедр падать начал, а следующее, что я помню, — цепляюсь за это самое дальнее дерево. И это такая же правда, как и то, что я тут стою перед вами, джентльмены. Тридцать футов.
Разбойник под клеткой Кертиса фыркнул.
— Точно, — усмехнулся он. — Я слышал от Коннора, что этот кедр просто повалился и упал прямо на другое дерево — ты бы и пешком перешел с ветки на ветку, если бы глаза от страха не закрыл наглухо!
Кормак с упреком крикнул:
— Эймон Доннелл, ей-богу, я тебя с копыт скину, как только мы отсюда выйдем — в ту же секунду, как окажемся на свободе, отойдем с тобой в сторонку.
— Не разоряйтесь, господа, — посоветовал разбойник сверху, слева от Кертиса. — Пока что увидеть солнышко нам не светит.
— Может, ты там и прав, — сказал другой. — Эй, Ангус, небось твоя старушка тебя не дождется?
Ангус, разбойник с дребезжащим голосом, чья клетка была самой дальней и оттягивала корень, вздохнул:
— Надеюсь, дождется. Наверно, малыш-то теперь со дня на день родиться может. Я-то хотел быть рядом, когда роды начнутся… — Он бессильно пнул деревянные прутья, слегка раскачав свою клетку. — Проклятые клетки. Проклятые койоты. Проклятая война.