Будто бы по закону парности, спецназовцы тоже сработали на «раз, два, три». Выбили пистолет, уложили клиента лицом в пол и заломили ему руки за спину. Нейтрализованный стрелок возмутился, но спецназовцам на его претензии было плевать. Они выполнили приказ своего командира, и тот факт, что стрелком оказался целый генерал Кулемин, волновал их меньше всего.
К тому же за окнами во внутреннем дворике мелькнули несколько силуэтов других вооруженных парней, чистильщиков, и спецам вообще стало не до объяснений с Кулеминым. Они тупо стянули пластиковыми «вязками» генералу руки и заняли позиции за остатками перегородок.
Андрей поступил почти так же, но Фролова он связывать не стал – только заставил залечь. И прятаться Лунев не спешил. Ведь у Андрея имелось серьезное преимущество – продвинутая броня с нанопокрытием и возможность в любой момент стать невидимкой.
Пока что Лунев не стал включать маскировочный режим, только снова набросил капюшон и двинулся к Люсе.
– В порядке? – Андрей взял ее за плечо и развернул к себе.
– Целый генерал, а стрелять не научился. – Люся привстала и покрутила головой. – Надо убираться, сейчас тут станет жарко!
– Уходи в окно, – Лунев подтолкнул девушку.
– Но там… чистильщики!
– Тебя не тронут, иди!
– Ты что, тоже решил, что я всеми верчу?! – Люся крепко ухватила Хранителя за руку. – Ты с березы улетел?!
– С дуба рухнул, – привычно, будто бы и не прошло почти трех десятков лет, поправил Люсю Купер. – Привет, Люся! И давайте шевелиться. Во дворе никого, я проверил. Все фаранги в третьем корпусе, если зайдут с тыла, мы на линии огня окажемся, и абзац нам всем.
– Да, да, коллеги, давайте… во двор, – Павлов помог Люсе подняться.
– Не понимаю, а куда делся Отступник? – Люся повертела головой. – Он ведь тоже во двор… намотал.
– Умотал! – теперь в унисон с Бондаренко Люсю поправил и Фролов-младший. – Все просто, я думаю. Все попрятались в корпуса из-за этого… явления.
Вадим указал на ближайшее окно во двор. Арбитры обернулись к окошку и замерли, увидев, что происходит за пределами здания.
Посреди дворика медленно поднимался полупрозрачный, будто бы сотканный из тончайших светящихся нитей, купол. Поднявшись на приличную высоту, так, что накрытая им площадка достигла метров сорока в диаметре, купол прекратил расти, и перешел к следующей «фазе эволюции» – начал переливаться, словно половинка большой жемчужины, и отбрасывать яркие блики на все окружающее пространство.
В этих отсветах полуразрушенные сараи выглядели вполне приличными сооружениями, зимний лес не казался хмурым, а грязь и серый снег почти замаскировались под коралловый песок.
Трудно сказать однозначно, что подействовало на людей: ощущение нереальности происходящего, которое вызывали изменения окружающей местности в отсветах купола, или сопровождавшая его появление гипнотическая волна, но игнорировать загадочное воздействие не смог никто. Медленно, но верно из корпусов здания и из леса выбрались все, кто находился в радиусе ста метров от купола. И все столпились во внутреннем дворике.
При этом люди вели себя достаточно адекватно, а не как зомби. Чистильщики толпились отдельно и угрюмо косились на бойцов спецназа. Спецназовцы взяли их в полукольцо и тоже не светились дружелюбием. Но никто ни в кого не стрелял и даже не целился.
Внезапно объявленному светящимся куполом перемирию не соответствовали только негромкие реплики, которые отпускали некоторые из «принужденных к миру». В первую очередь, это были связанные Прохоров и Кулемин. Первый негромко требовал от чистильщиков его развязать, а второй что-то втолковывал сопровождавшим его бойцам и… одетому в униформу спецназа полковнику Грачеву.
Прохорова чистильщики развязали, а вот Грачев на увещевания генерала не отреагировал. Он вообще не обращал внимания на Кулемина. Полковник отдавал какие-то распоряжения спецназу и краем глаза следил за главными действующими лицами, которыми, безусловно, являлись Арбитры, Отступник и Вадим Фролов. Все они плюс Купер тоже выбрались из укрытия и встали перед куполом в первой линии.
– Это выносной переход в Шато? – спросил Вадим, оборачиваясь к Хранителю.
– Он самый, – Андрей бросил взгляд на Отступника. – Возникает по желанию Шато и только там, где находится Хранитель. И открывается ключами-метками только с согласия Шато. Теперь ты понимаешь, что обмен не мог состояться?
– Почему? – Отступник был не в силах оторвать взгляд от игры бликов на жемчужной поверхности купола. – Этот… гипноз… ерунда! Я сейчас… с ним… справлюсь!
– Не получится, – уверенно возразила Люся. – Шато не допустит. Хранитель, пригнать тележку с изделием?
– Нет, – Андрей покачал головой. – Шато не требуется это изделие. Он хочет чего-то другого.
– Деструктор! – вдруг проронил Павлов. – Я чувствую… он приближается! Он собирается с силами для удара!
– Он хочет сразиться с Шато? – спросила Люся удивленно. – Или пытается помешать нам? Хранитель, надо нейтрализовать Отступника, чтобы он не натворил бед!
– Руки… коротки, – майор потянулся за оружием, но «завис», словно в детской игре «замри».
– Я не понимаю, – прошептала Люся. – Что-то не так! Хранитель, так не должно быть!
Андрей не ответил. Он и сам видел, что дело нечисто, и тоже не понимал, в чем проблема. Главная странность заключалась в том, что умиротворяющее свечение перехода в Шато и гнет Деструктора нарастали одновременно, но при этом не пытались побороть друг друга, а будто бы наслаивались и взаимно усиливали воздействие на людей.
Лунев не заметил, как вновь соскользнул во внутреннюю пустоту, и уже из нее увидел, что вокруг купола поднимается воображаемая черная волна Деструктора, а перламутровые отблески купола, отражаясь от этой волны, превращаются в такой же черный туман.
Некоторое время волна просто росла, а затем ринулась во все стороны, накрывая с головой всех замерших поблизости от купола людей…
…На этот раз Деструктор накрыл особо мощной и плотной черной волной всех подряд, и Арбитров, и обычных, теоретически невосприимчивых к его воздействию людей. И его фокус сработал. Холодная волна начисто смыла всю навеянную свечением купола благостность и вогнала людей в полный страха и боли ступор.
Невыносимый холод сковывал тело, вымораживал все мысли и парализовал волю, не позволяя выстроить обычные воображаемые барьеры, но Андрей все-таки сумел сосредоточиться и представил себе, что ныряет в черную волну. При этом он заставил себя вспомнить ощущения, которые испытывал, когда выбегал из парилки и прыгал в прорубь. Этот нестандартный ход явно озадачил Деструктора, и его холодная волна нехотя схлынула, оставляя «разгоряченного» Лунева в полном одиночестве на воображаемом пирсе.
И вот как раз с высоты пирса Лунев увидел главное. Увидел то, что вывернуло наизнанку все его представления о происходящем, поставило ситуацию с головы на ноги.