Артур посмотрел на нее. Его улыбка стала еще шире.
— Ничего такого, о чем тебе следовало бы знать. — Он схватил ее за руку и притянул к себе на колени. — Я просто очень рад, что между ними есть что-то, кроме простого влечения, — так оно и должно быть, правда?
— Что-то, кроме влечения? — Луиза смотрела ему в глаза, ласково улыбаясь. — Ты уверен?
Артур прижался к ее губам.
— Ты неплохо научила меня распознавать эти признаки — Люк по уши влюблен и, что самое интересное, даже не скрывает этого.
Выйдя на улицу, Люк сверился с часами и, слегка помрачнев, отправился по своему второму делу. Гросвенор-сквер находилась в конце Аппер-Брук-стрит. Величественный дворецкий впустил его в дом, расположенный на северной стороне улицы.
— Доброе утро, Уэбстер.
— Милорд. — Уэбстер поклонился. — Его светлость вас ожидает. Будьте любезны пройти сюда.
Уэбстер подвел его к кабинету Девила и открыл дверь.
— Лорд Калвертон, ваша светлость.
Люк вошел. Девил встал с кресла, стоявшего у камина. Хотя они и знали друг друга довольно хорошо — их знакомство проистекало из близости общественного положения их семейств, — они вращались в разных кругах. Девил, его брат и кузены, всего шестеро, составляли легендарную группу, знаменитое Братство Кинстеров, и все были на несколько лет старше Люка.
Увидев Люка, Девил усмехнулся:
— Надеюсь, ты не возражаешь, если мы поговорим в присутствии моей дочери?
Пожав руку Девилу, Люк посмотрел на ребенка, чьи темные локоны взлетели, когда она подпрыгнула на ковре перед камином. Взгляд огромных зеленых глаз перебегал с его лица на лицо отца и обратно. Вынув изо рта деревянный кубик, который она сосала, леди Луиза Кинстер одарила его широкой улыбкой.
Люк рассмеялся:
— Нет, вовсе нет. Я уверен, она все сохранит в тайне.
Девил снова сел на свое место, жестом указав Люку на стул напротив.
— А нужно что-то хранить в тайне?
— Отчасти. — Люк посмотрел на Девила. — Я только что с Аппер-Брук-стрит. Артур согласился отдать за меня Амелию.
Девил наклонил голову:
— Поздравляю.
— Благодарю.
Люк молчал, и Девилу пришлось поторопить его:
— Я полагаю, ты пришел, чтобы сказать мне об этом?
Люк слегка покраснел.
— Не совсем. Я пришел попросить, чтобы ни ты, ни кто-то из других родственников Амелии не говорили ей о том, как я богат.
Девил улыбнулся:
— Тебе недавно неожиданно повезло — Габриэль проверял. Он очень рад. Он надеется, что если ветер подует в эту сторону и ты станешь членом нашей семьи, он сможет вовлечь тебя, а также Декстера в свое дело.
Люк знал, о чем речь: Кинстеры управляют объединенным инвестиционным фондом, о котором говорят, что он приносит сказочные доходы. Он кивнул:
— С радостью проконсультирую его, если Габриэль захочет.
Девил проницательно посмотрел на него.
— Так в чем же проблема?
Люк объяснил ему, почти так же, как и Артуру. Однако Девил оказался не таким покладистым, как его дядя.
— Она думает, что ты женишься на ней из-за ее приданого?
Люк улыбнулся:
— Вряд ли она думает, что я женюсь на ней только из-за этого.
Девил сузил глаза, откинулся назад, взгляд его был су ров. Люк встретил его не дрогнув.
— Когда ты собираешься ей рассказать?
— После свадьбы — когда мы приедем в Калвертон-Чейз и все более или менее утрясется.
Девил думал долго. Луиза, словно почувствовав, что отец чем-то недоволен, подкралась к нему, завладела кисточкой, украшающей его огромный сапог, и, подтянувшись, встала на ноги, размахивая своим кубиком. Девил рассеянно посадил ее к себе на колени, и она прижалась к его груди, широко раскрыв зеленые глаза и снова засунув в рот кубик.
Наконец Девил произнес:
— Я согласен ничего не говорить Амелии и предупрежу остальных не портить тебе игру. Но ты обещаешь, что расскажешь ей все, все — от и до — прежде, чем вы с ней вернетесь осенью в Лондон?
— От и до?.. — Размышляя, он повторил интонацию Девила и понял, что именно тот имел в виду. Лицо его стало жестким. — Ты хочешь сказать… — он говорил тихо, отчетливо, — что я должен во всем признаться — признаться ей, — прежде чем мы вернемся в город?
Девил выдержал его взгляд и кивнул.
Люк почувствовал, как нарастает раздражение, почувствовал себя в ловушке, пойманным не только Девилом, но и самой судьбой.
Словно уловив его мысли, Девил тихо сказал:
— В любви, как и на войне, все средства хороши.
Люк выгнул бровь:
— Вот как? Тогда, может быть, ты мне расскажешь, как ты признался Гонории?
Этот вопрос был встречен молчанием — удар наугад, но Люк попал в точку. Девил не сводил с него взгляда, но что происходило у него в голове, прочесть по глазам было невозможно.
Почувствовав напряжение, возникшее между отцом и гостем, Луиза посмотрела на отца, потом на Люка, крепко сжимая в пухлой ручке свой кубик и раскрыв ротик, — огромные глаза уставились на него. Потом она махнула на него кубиком:
— Давай!
— Это звучит как повеление великой императрицы.
Девил опустил глаза, и на лице его показалась улыбка. Девчушка снова взмахнула ручкой с кубиком, грозно нахмурилась и повторила свое суровое приказание.
— Дввай! — произнесла она с еще большей силой, а потом еще раз повторила это слово, схватила кубик обеими ручками, сунула его в рот, ясно давая понять, что выбросила их — невежественных мужчин — из своей головы. Она прижалась щекой к фраку Девила и стала сосать кубик, размышляя о чем-то своем.
Ей не было еще и года, и, разумеется, она не могла понять, о чем они говорили. Однако, когда Девил поднял голову, Люк открыто и дружелюбно встретил его взгляд.
Напряжение, схватка воль, только что бушевавшая, незримая, но от этого не менее реальная, сменилась чувством неловкости.
Люк прервал затянувшееся молчание:
— Я попробую сделать так, как ты хочешь… — Он вздохнул. — Но что касается времени, ничего обещать не могу.
Они говорили о брачном контракте — не о деньгах, но о реальности чувств — реальности, о которой никто из них не промолвил даже слова. Очевидно, причины у них были. Оба не хотели открыто признаться в своей уязвимости, которой — они это знали — были подвержены, и ни того, ни другого никто не мог бы заставить признаться в этом.
Правда, Девил использовал неразбериху, связанную с финансовым положением Люка, чтобы нажать на него, а Люк — с помощью его дочери — сумел обернуть ситуацию против самого Девила.