— О твоем будущем, — ответил тот, сверкнув острыми зубами. — У меня есть что предложить тебе, когда я выйду отсюда. Поверь, это нечто удивительное. Мне нужен способный ученик — смелый, решительный и сильный. Такой, как ты. Вместе мы уничтожим всех, кто нас мучил.
В это время Рекс бросился к Чарли и зашептал ему на ухо:
— Малыш, я знаю, ты меня слышишь. Сейчас ты разговариваешь с Бараккасом Свирепым. Он кажется тебе спокойным и мудрым, но, поверь, о его крутом нраве ходят легенды. Никто никогда не знает, что он выкинет в следующий момент. Он убьет тебя, не моргнув глазом. Его появление в нашем мире означает верную смерть, понимаешь? Чарли, сынок, закрой портал. Только ты это можешь.
Мальчик слышал Рекса. Тот просит его что-то сделать, но что? Кажется, он говорит о плохом характере... о портале...
— Не слушай его, Чарли, — продолжал Бараккас, к тому времени находившийся уже в сотне метров от входа. — Он просто ревнует. Знает, что ты намного сильнее, вот и завидует. Он не хочет, чтобы мы с тобой действовали заодно, потому что тогда этот ловчий будет никому не нужен. Он лишь притворяется твоим другом, Чарли.
— Притворяется... — повторил Чарли.
— Неправда, — крикнул Рекс. — Я говорил, что сумею тебя защитить, и повторю это. Я дал слово. Закрой портал, малыш. Скорее!
Несколько перевозчиков, не выдержав напряжения, упали в обморок; закрыть такой огромный портал оказалось выше их сил.
— Ну вот, я почти что у цели, — сказал Бараккас, который был уже в нескольких метрах от прохода. — Будь смелым и сильным, мальчик, и подержи проход еще немного.
Бараккас наклонился, чтобы протиснуть в портал свое грузное туловище, и вытянул вперед правую руку, сжав в кулак когтистые пальцы. Он был размером с автомобиль, этот кулак. На руке чудовища Чарли увидел тускло поблескивающий металлический наруч [1] , на котором были вырезаны разные лица, и одним из них было лицо самого Бараккаса.
— В том, что происходит, нет твоей вины, Чарли. Я хочу, чтобы ты это знал! — крикнул Рекс, когда в открытый вход просунулся гигантский кулак.
От металлического наруча брызнули во все стороны красные искры; одна из них едва не попала Чарли в лицо.
— Ты хороший мальчик, Чарли. Что бы ни случилось, помни об этом! — повторил Рекс.
Чарли повернулся к нему.
— Рекс? — спросил он, словно очнувшись от сна. — Что я должен сделать?
— Закрыть портал, малыш, — повторил Рекс с мягкой улыбкой.
— О'кей, — ответил Чарли.
— И р-раз — с громким хлопком портал захлопнулся, начисто отрубив Бараккасу правую руку, которая с глухим стуком шлепнулась на пол и забилась в судорогах, сжимая и разжимая пальцы; искры от наруча разлетались во все стороны. Откуда-то издалека послышался глухой рев — это выл от боли Бараккас.
Наконец затих и этот безумный вой.
Рекс кинулся обнимать Чарли. Перевозчики, понемногу приходя в себя, опасливо косились на мальчика, словно боялись, что он бросится на них как бешеная собака.
— Я не хотел, — сказал Чарли, глянув в их сторону. — Это само получилось, честное слово.
— Все в порядке, малыш, — успокаивал его Рекс. — Теперь все хорошо.
— Нет, не все! — выкрикнул директор Дрейк, едва к нему вернулся дар речи, — Как раз наоборот — все очень плохо! Мальчишка чуть не впустил того-у-кого-есть-имя прямо сюда, в самое сердце Главного управления! Этого-то я и боялся! Он чуть не погубил всех нас!
— Вы же сами попросили его открыть портал, — возразила Табита, когда Рекс помог ей встать на ноги. — Я вам говорила, что он к этому еще не готов.
— Ах, значит, это я во всем виноват? — ухмыльнулся Дрейк. — Немедленно отведите мальчика в Лабораторию понижения, — приказал он перевозчикам. — Я хочу, чтобы после операции мальчишка не мог открывать портал даже для домового первого класса. Пусть он станет тупым, как бревно!
— Рекс... — в ужасе прошептал Чарли.
— Спокойно, малыш, — ответил тот, раскручивая лассо.
Раздался короткий свист — и веревка, пролетев через зал, туго затянулась вокруг шеи директора.
— Что ты делаешь? — в панике взвизгнул Пинч.
— Я не дам понизить мальчишку. Я дал слово.
— Отпустите меня, — завопил директор, багровея, — или я прикажу понизить вас самого!
— Попробуйте.
— Отпусти его, — взмолился Пинч, — пока беды не случилось.
— Лучше думайте быстрее, — посоветовал директору Рекс, — а то вы уже сизый.
Вдруг в дальнем конце зала раздался женский голос:
— Опять взялся за старое, Рекс?
Обернувшись на голос, Чарли увидел высокую статную женщину. Ярко-голубые глаза сверкали, словно бриллианты, на фоне темно-шоколадной кожи. Платье, ниспадающее складками, было сшито из кусочков ярких тканей — желтых, оранжевых, как бабочки, и огненно-красных, как солнце на закате. Казалось, в зал заседаний ворвались вдруг знойные тропики.
— Как поживаете, госпожа ректор? — улыбнулся Рекс.
— Судя по тому, что здесь происходит, гораздо лучше, чем ты, — ответила та. — А ты все такой же — обязательно вляпаешься в историю.
— Точно! Но может быть, когда-нибудь и стану паинькой.
— Ну да, как же! Если не возражаешь, Рекс, я не буду расспрашивать о том, что здесь случилось. Кстати, ты бы отпустил господина директора, пока он не задохнулся.
— Но...
— О мальчике не беспокойся, — прервала она. — Я позабочусь о нем.
Чуть поразмыслив, Рекс ослабил лассо, и оно соскользнуло с шеи директора. Дрейк начал жадно глотать воздух, лицо его стало постепенно бледнеть.
Взглянув на отрубленную руку Бараккаса, высокая женщина повернулась к Чарли.
— Так... кажется, кто-то в этом зале занимался не своим делом, — проговорила она, блеснув глазами. — Я — Брейзенхоуп, ректор Академии ночных кошмаров.
— А я...
— Чарли Бенджамин. Я за тобой наблюдала.
— А знаете, — заговорил наконец Дрейк, — что натворил этот сопляк?
— Разумеется, — ответила она. — Иначе зачем я пришла сюда? Не на вас же любоваться, в самом деле. — Она скорчила презрительную мину. — Как только я почувствовала, что в Нижнем мире что-то не так, немедленно отправилась к вам.
— Он хочет понизить мальчика, госпожа ректор, — сказала Табита.
— О, в этом я не сомневаюсь. Кто он, в конце концов? Обыкновенный бюрократ — сторонник всякой рутины, горячий защитник серости и посредственности. Презирает тех, кто наделен Даром, потому что сам его не имеет. К сожалению, в его окружении таких немало.