— Решили прочесть мне курс школьной психологии, госпожа ректоресса? — проворчал Дрейк.
— Госпожа ректор, если не возражаете, — поправила она. — Это название должности, как, например, «доктор».
— В последнее время все стали слишком чувствительными.
— Да, если учесть, что это говорит человек, который не переносит обращения «сэр». Очевидно, кому-то неприятно вспоминать, как он работал официантом в «Красном лобстере»?
— Довольно! — рявкнул Дрейк, заливаясь краской. — Мальчик будет понижен, поскольку представляет большую опасность.
— Вы в своем репертуаре, Реджинальд, — ответила ректор. — Никогда не упустите случая уничтожить то, чего не можете понять. Да я скорее позволю вам сжечь «Мону Лизу» или разрушить египетские пирамиды, чем тронуть хотя бы волос на голове этого мальчика!
— Я принял решение!
— Я тоже, — ответила она. — Чарли поедет со мной в Академию ночных кошмаров. Там его будут учить.
— Категорически запрещаю! — Дрейк встал и подошел к ректору. — Не усложняйте себе жизнь, Брейзенхоуп. Я выше вас по должности, и вам это хорошо известно. — Он обернулся к перевозчикам. — Немедленно отведите мальчика в Лабораторию понижения!
Перевозчики неуверенно топтались на месте, не зная, как поступить.
— Куган, — обратилась ректор к одному из них — высокому мужчине с огненно-рыжими волосами, — кому вы подчиняетесь — новому директору Главного управления или ректору Академии? Боюсь, вам придется сделать выбор.
Перевозчик перевел взгляд с раздраженного, взвинченного Дрейка на спокойную, уверенную в себе Брейзенхоуп и, словно извиняясь, сказал:
— Простите, господин директор... я знаю, вы мой начальник... но всем, что у меня есть, я обязан ректору.
Куган вышел из зала.
— Сьюзан? Грант? Райдер? — спрашивала ректор, обращаясь к перевозчикам. И они один за другим молча покидали зал заседаний. Вскоре осталась одна Табита.
— Вы знаете, на чьей я стороне, госпожа ректор, — сказала она.
Ректор повернулась к Дрейку.
— Похоже, вы стали генералом без армии, Реджинальд. Вот что получается, когда власть держится на страхе, а не на уважении. Директор Гуднайт это понимал.
— Гуднайт погиб.
— Верно, — согласилась ректор. — Вы тоже когда-нибудь умрете. Ничто не вечно в этом мире, Реджинальд, — даже ваше директорство. Наступит время, и вы уйдете, и Главное управление вновь вернет свою былую славу. Надеюсь, я этого дождусь. — Ректор устало посмотрела на Дрейка. — Мальчик поедет со мной.
От ярости на лбу директора вздулись жилы, но он промолчал.
— Забирайте, — сказал он после некоторого молчания. — Но учтите: за все последствия теперь отвечаете только вы.
— Я никогда не перекладывала вину на чужие плечи.
— Вы еще об этом пожалеете, — процедил Дрейк. — Возможно, вам приятно распоряжаться мальчишкой-школьником, но помните: взрослые и обученные перевозчики и ловчие находятся в моем ведении. А вот этих, — он указал на Рекса и Табиту, — я отстраняю от работы.
— Что?! — воскликнула Табита.
— Это несправедливо! — заявил Рекс. — Мы ни в чем не виноваты. Госпожа ректор!
— Нет, — ответила она. — Я согласна с директором Дрейком.
— Не может быть! — воскликнул потрясенный Рекс.
— Я говорю совершенно серьезно. Подумайте, как же иначе вы сможете поехать со мной в Академию, чтобы там преподавать?
— Преподавать? — повторил Рекс. — Я привык работать руками. Учить я не умею!
— Теперь будешь, — сказала ректор. — Вы оба будете учить. Ты, Пинч, тоже.
— Я? — жалобно сказал Пинч. — Что я такого сделал?
— Ничего, — отрезала ректор. — В том-то и вся загвоздка. — Одним взмахом руки ректор открыла портал. Чарли удивился, как легко и быстро она это сделала — в отличие от Табиты, которой требовалось куда больше усилий. — Пошли, — сказала ректор. — Нас ждет Академия ночных кошмаров.
Через несколько секунд, совершив краткую остановку в Нижнем мире, компания из пяти человек вышла из портала в Академии ночных кошмаров. Чарли увидел маленькую комнатку, пол и стены которой были сделаны из старых отполированных досок. Они тускло поблескивали в свете масляного фонаря, стоявшего на старинном сундуке. Рядом с фонарем стоял стакан теплого молока, а вблизи сундука — так, чтобы можно было дотянуться, — висел гамак, сшитый из кусочков разноцветных тканей — красных и янтарно-желтых. Через маленькое круглое оконце струился лунный свет и долетали порывы теплого морского бриза, который тихо раскачивал гамак.
— Это ваша комната, мистер Бенджамин, — сказала ректор. — Здесь вы будете спать. Ваша учеба начинается завтра. Остальных прошу следовать за мной. Нам нужно многое обсудить.
Она указала взрослым на дверь.
— Госпожа ректор, — сказал Чарли. — А что, если сегодня мне приснится...
— Кошмар?
— Да...
— Нет. — Ректор улыбнулась. — У вас был трудный день. Сегодня вы увидите спокойные и приятные сны. Выпейте молока и ложитесь спать, мистер Бенджамин.
Она вышла из комнаты.
Чарли выглянул в окно, чтобы определить, где же находится Академия, но увидел лишь непроглядную тьму, освещаемую светом звезд, которые, словно цветное стекло, ярко сияли в ночном небе. И тут все пережитое за день навалилось на Чарли, как тяжелое одеяло. Выпив молоко, он забрался в мягкий и уютный гамак и впервые в жизни почувствовал, что...
«Он среди своих!»
Вскоре мальчик уже спал крепким сном. Теплый ночной ветер мягко раскачивал гамак, а издалека доносился тихий плеск волн.
В полутемном и прокуренном кабинете ректора Академии ночных кошмаров сидели несколько человек. Из окна кабинета виднелось великое множество веревочных лестниц и узких мостиков, соединяющих бесчисленные площадки и пролеты. Это походило на пиратский корабль, где все кипит, бурлит и каждый, в общем, делает что хочет, — в отличие от Главного управления с его строгими порядками и четкой организацией.
— Мальчик приобрел себе опаснейшего врага, — говорила ректор, маленькими глоточками отпивая из хрустального бокала темно-красную жидкость. — Бараккас не скоро забудет того, кто оставил его без руки.
— Так ему и надо, — буркнул Рекс.
— Верно, — согласилась ректор. — Но теперь он будет охотиться за мальчиком, чтобы отомстить.
— Ему не пройти через портал, — сказала Табита. — Только вы и Чарли способны открыть проход во Внутренний круг, но вы же этого не сделаете?
— Я — нет, — сказала ректор, — но мальчик... за него ручаться нельзя.
— Повторите это, пожалуйста, — сказал Пинч.
— Ты что-то хочешь сказать? — обратилась к нему ректор. — Говори.