Хирург медленно поднял взгляд от своей работы. Выражение его глаз осталось холодным и равнодушным, как и всегда. Теперь, когда дело было сделано, Живодер мог позволить себе отвлечься и обратить внимание на окружающее. Вокруг него бушевал разноголосый шум: вопли, стоны, клятвы и ругань, — и поверх всего витал неизменный, густой запах крови.
Вариил жестом подозвал двух рабов, прислуживавших в апотекарионе. На лицах их были выжжены Звезды Хаоса, а передники заляпаны кровавыми разводами. Аугментированные конечности позволяли рабам перетаскивать трупы космодесантников, не снимая с них громоздкой боевой брони.
— Отнесите эту мертвечину в мусоросжигатель, — приказал Живодер.
Проводив служителей взглядом, Вариил поместил стеклянный цилиндр с его драгоценным содержимым в специальное хранилище, встроенное в набедренную броню.
И наконец Вариил сделал последнее, что оставалось, — продезинфицировал нартециум, сбрызнув его несколько раз антисептическим раствором, а затем, набрав в грудь воздуха, проговорил:
— Следующий.
Он знал, что за ним придут, и через несколько часов за ним пришли. Правда, пришли только двое, что немало удивило Живодера. Похоже, Каллас Юрлон пользовался куда меньшей популярностью среди своих братьев, чем предполагал Вариил.
— Здорово, — поприветствовал их Вариил.
Голос разнесся по коридору, но быстро заглох. Место они подобрали неплохое — здесь, в одном из запасных транспортных туннелей станции, услышать крики и выстрелы было практически некому.
— Живодер, — прорычал первый, — мы пришли за Калласом.
Вариил все еще не надел шлема, как и два брата, загородивших ему дорогу. Их ало-черная керамитовая броня была зеркальным отображением его собственной. Вариил всмотрелся в лицо каждому, особенно внимательно приглядываясь к ритуальным шрамам, изуродовавшим их черты. Оба изукрасили себя изображениями Звезды Хаоса.
Как характерно!
Вариил широко развел руки — воплощенное благодушие, если не считать того, что в глазах его не было и капли тепла.
— Чем могу услужить, братья?
Теперь уже второй воин выступил вперед, наставив на горло апотекария выключенный цепной меч.
— Ты мог спасти Калласа, — рявкнул он, помаргивая налившимися кровью глазами.
— Нет, — солгал Вариил, — он был слишком близок к смерти. Я дал ему Мир Императора.
— Лжец! — расхохотался воин. — И предатель! Теперь ты оскорбляешь его память своими насмешками.
— Мы пришли за Калласом, — снова прорычал первый легионер.
— Да, по-моему, ты уже об этом упоминал. Я не глухой.
— Его дух преследует нас, требуя мести.
— Ну надо же!
Медленно, чтобы не спровоцировать братьев на нападение, апотекарий поднял руку и постучал пальцем по своему трофею — куску кожи, пришлепнутому к наплечнику. На двоих десантников безглазо уставилось плоское, вытянутое лицо Калласа Юрлона.
— Вот и он. Он вам очень рад. Видите, как разулыбался?
— Ты…
Если Вариил чего-то и не понимал в своих братьях, так это их склонности — нет, их потребности — становиться в красивую позу. Каждый из них, похоже, считал себя главным героем собственной саги. Их ненависть была важнее всего; об их великих деяниях и чинимой против них несправедливости следовало распространяться на каждом углу.
Странная привычка.
Едва брат успел открыть рот, чтобы изрыгнуть очередную угрозу, как Вариил уже выхватил пистолет. Три снаряда угодили в грудь воина, усыпав коридор керамитовой крошкой и отшвырнув легионера к стене. Осколки застучали по светильнику на потолке, разбив его и погрузив узкий коридор в темноту. Когда цепной меч взревел, апотекарий уже сорвался с места.
Вариил несколько раз выпалил вслепую через плечо, прежде чем его генетически модифицированные глаза приспособились к темноте. Коридор озарился вспышками выстрелов и разрывов — вторая порция снарядов нашла цель. На бегу апотекарий перезарядил оружие, вогнав в пистолет новую обойму. Он быстро миновал три поворота. За последним углом остановился и вытащил свой разделочный нож.
— Живодер! — орал второй воин.
С каждой секундой грохот его шагов приближался. Вариил сузил глаза, вглядываясь во мрак и крепко сжимая оружие.
Брат обогнул угол и напоролся на нож Варииля, вонзившийся прямо в мягкий горловой доспех. Захрипев и захлюпав, воин по инерции пролетел еще пару шагов и грянулся об пол под скрежет керамита и гул сервомотров.
Вариил подобрался ближе, держа голову брата на прицеле. Увидев, что происходит, апотекарий удивленно распахнул глаза. Легионер ухитрился подняться на четвереньки и сейчас медленно вытягивал нож из горла, перемежая рывки затрудненными беззвучными вздохами. Подумать только, какая стойкость!
— Твои голосовые связки порваны, — сообщил Вариил. — Так что брось попытки меня проклясть. Это просто нелепо.
Воин снова попробовал встать. Этому положила конец рукоять пистолета, врезавшаяся ему в макушку и с влажным треском расколовшая череп. Вариил прижал дуло пистолета к затылку упавшего брата.
— И к большому своему счастью, я избавлен от необходимости выслушать твои идиотские предсмертные речи.
Вариил сплюнул на доспех брата, и кислота немедленно начала проедать выгравированный там сжатый кулак — эмблему Красных Корсаров.
— Ты не подумай — никакого символизма, — сказал апотекарий обреченному воину и нажал на спуск.
Лорд Гарреон был из тех воинов, что, согласно бадабской поговорке, с улыбкой носят свои раны. В его случае выражение не стоило воспринимать слишком буквально. Главный апотекарий Красных Корсаров улыбался так же часто, как и его любимый ученик. Суть заключалась в том, что он не пытался избавиться от полученных в битвах увечий с помощью бионических протезов. В результате лицо Гарреона напоминало горный склон, изъеденный полосами лавы, а хирургические шрамы делали его и без того уродливую физиономию еще непригляднее. Мышцы на правой стороне лица, особенно на виске и щеке, омертвели, стянув кожу и скривив рот в вечной усмешке.
— Вариил, мальчик мой.
Голос Гарреона, в отличие от лица, так и сочился добротой. Этот тон любящего дедушки шел вразрез с приказами о тысячах убийств, которые произнесли в свое время губы стареющего воина.
Вариил не обернулся на приветствие. Он остался стоять там, где стоял, вглядываясь сквозь наблюдательный купол в дымную пустоту и вращавшийся внизу мир. Мимо проплывали призраки — немногим больше, чем клочки бесформенного тумана, смутные контуры лиц и ищущих, но не находящих добычи рук. Вариил не обращал на них внимания. Стенания павших душ его не интересовали.
— Приветствую вас, сэр, — ответил он.
— Почему так формально?