Тогда Григ была заворожена мастерством великого поэта.
Теперь же, оставив далеко позади и закрытую школу, и прыщавого Марти, и светлую романтику, сидящая на узкой лавке Орнелла лишь криво усмехнулась, вспомнив строки дер Кольдера, и подумала, что поэму следовало назвать «Полёт в кишках дракона» – под этим заголовком охотно подпишется любой десантник.
– Ты была права, – очень тихо произнесла Колотушка. – Капитан оказался крепким парнем.
Эбби сидела рядом: ранец с основным парашютом на спине, ранец с запасным – на животе, укороченный карабин между ног, на торчащем стволе болтается кожаный шлем с пристёгнутыми «консервами» – всё как положено. В начале полёта Колотушка дремала, теперь же её потянуло на разговоры.
– Алхимия, – отмахнулась Григ. – Мы намешали мальчику полуторную дозу микстур.
В бокал красного вина, ровно за четверть часа до спальни. Капитан, похоже, ничего не понял и до сих пор уверен, что на подвиги его тянула исключительно мать-природа.
– Стимулятор должен был укрепить его на час, а парень продержался два с половиной. – Эбби зевнула. – Как его звали?
– Понятия не имею. – За всю свою жизнь Орнелла ни одной книги, кроме «Летящих», не перечитала. – Панцирник.
– Сегодня может не вернуться, – заметила Колотушка. – На земле волосатики сильны.
– Забудь о нём, – посоветовала Григ и машинально дотронулась до носа, словно пытаясь отогнать неприятный запах.
Название «В кишках дракона» больше подходило потому, что воздух в «пассажирском» отсеке десантной платформы давно стал затхлым, какой уж там «упругий встречный ветер, несущий аромат всех горных трав»! Ха! «Ветер»! Три раза «ха»! Пятьсот вонючих мужиков не хотите? Пятьсот потных, промокших под несильным ночным дождиком мужиков, многие из которых успели перед отправкой посетить ближайшие к расположению части харчевни и теперь дышали перегаром; остальные, судя по всему, приняли участие в дивизионном конкурсе «Кто сожрёт ведро гороховой каши за тридцать секунд», а потому десантная платформа напоминала не абы какую кишку, а прямую. Сравнение усиливалось тем, что в конце путешествия парашютистов ожидало выпадение через «сфинктер» ворот.
Единственный плюс заключался в том, что вонь, духота и тряска – а лететь предстояло два с лишним часа – заставили приотских рекрутов молчать. Или тошнить в заранее припасённые ведёрки, поскольку укачивало в подвесной платформе жутко. Но главное – молчать. Некоторые, правда, стонали во время процедуры, но это не в счёт: всё лучше, чем разухабистое гоготание и шумные обещания «порвать волосатых собак».
Что же касается вони… От неё не избавиться, сколько ни три нос.
– Время?
– Минут двадцать осталось.
– Последнее совещание!
Колотушка подняла руку, и парни понятливо придвинулись к Орнелле.
Новая группа была небольшой: Солёный, Копатель, Якорь и Хайнц. Плюс Эбби и сама Григ – шестеро. Плюс поддержка: рота приотских десантников, которых Орнелла собиралась использовать в качестве грубой силы.
– Повторяю: наша цель – эта девчонка. – Григ продемонстрировала бойцам фотографическую карточку. – Полковник Кира Дагомаро, дочь ушерского консула. Мы должны захватить её и живой доставить в Линегарт. Повторяю: живой. – Орнелла жёстко оглядела подчинённых. – Если на Киру нападёт приотец, вы должны будете убить приотца, если рядом с Кирой упадёт граната, вы должны будете закрыть её своим телом, если я замечу, что кто-то из вас оценит свою шкуру выше жизни Киры, я лично пристрелю мерзавца.
– От девчонки зависит исход войны? – пошутил Хайнц.
На прошлом совещании он помалкивал, внимательно слушая вводную, а теперь развеселился. Хайнц всегда веселился перед боем.
– Всё гораздо хуже: от девчонки зависит хорошее настроение Абедалофа Арбедалочика, – весомо, но с долей юмора в голосе ответила Григ. – Директор-распорядитель хочет пообщаться с Кирой и разозлится, если не удастся.
Ссориться с директором-распорядителем никому не хотелось, поэтому в ответ Орнелла услышала ожидаемое:
– Ты умеешь быть убедительной.
– Надеюсь.
Белокурый Хайнц, опытный наёмник с Бирадии, нанимался на разовые дела вот уже шесть лет, считался ветераном, одним из близких к Орнелле парней, и так же, как Эбби Колотушка, имел право обращаться к командиру на «ты».
– Ещё вопросы есть?
– Вы сказали, что можно убивать приотцев, – протянул Якорь. – А ведь мы вроде за них.
Он был самым молодым членом команды, шёл с Григ на вторую операцию и ещё недостаточно пропитался базовыми принципами служащего Компании. Пусть даже наёмника-негаланита.
– Мы – сами за себя, – объяснила Орнелла. – Только наши интересы имеют смысл. Только наши жизни имеют ценность.
– А эти? – Якорь едва заметно кивнул на воняющих вокруг десантников.
– А эти нам прислуживают.
И чтобы «эти», которые «прислуживают», твердо понимали своё место, все диверсанты были одеты в офицерскую полевую форму, носили на рукавах нашивки Генерального штаба и имели право отдавать приказы любому приотцу из приданной роты.
– Ещё вопросы?
– Наступление действительно будет крупным? – поинтересовался Солёный. – Я слышал, основные силы сосредоточены на юге.
– Какая разница? – буркнула Эбби.
– Когда много народу, все лупят по всем, не особенно различая, где свои. – Солёный передёрнул плечами. – Особенно бомбардировщики.
– Куда денешься? – хихикнул Копатель. – Много, мало: ты в деле, брат, ты летишь навстречу приключениям.
– На юг Селтих отправил приотскую орду, многочисленных рекрутов, которых мы называем солдатами, только чтобы местных не обижать, – сообщила Григ. – А здесь, в Межозёрье, Селтих использует современные средства и самых опытных ребят. Надеюсь, обойдёмся без «дружественного огня».
– Нас мало? – растерялся Якорь.
Он только сейчас сообразил, что принимает участие в отвлекающем ударе, на выполнение которого обычно отправляют смертников.
– Не важно, сколько нас, – отрезала Орнелла. – Важно, что волосатикам заготовлена масса неприятных сюрпризов.
Они шли непрерывным, настолько плотным потоком, что едва не касались бортами. В три ряда, выдерживая минимальный интервал, изредка спотыкаясь друг о друга, но тут же выравнивая строй. Они шли так не только из-за узости фарватера: просто их было очень-очень много, чудовищно много, невероятно много…
Катеров.
И они торопились пройти разминированную Ликару.
Это был второй после десанта сюрприз Селтиха: неожиданный удар по стоящим на рейде паровингам. Ере прекрасно понимал, что без уничтожения грозной воздушной группировки удар по Межозёрью не имеет смысла, а потому военные реквизировали едва ли не все приотские паровые катера, спешно их вооружили и перебросили к Аласору и Бранисору. Не к самим озёрам, конечно: чтобы не привлекать внимания ушерцев, катера распределили по всей протяжённости Ликары и впадающей в Бранисор Пии. И только сегодня собравшиеся флотилии превратились в кулаки.