Красавчик бережно обхватил мои пальцы и медленно повел, по пути продолжая мурчать что-то успокоительное. Надо же, не думала, что у зеленых такой приятный голос, когда они почти шепчут. Или это только у моего? Ой, мне что, подумалось «у моего»?
«Светка, ты чего? Он же орк!» – одернула я сама себя.
«Ну и что, зато посимпатичней некоторых человеческих парней. И сильный! И умный!» – ответила себе же.
«Сильный – согласна. А о разуме откуда данные? Ты же на его языке всего три слова знаешь».
«Неправда, целых пять!»
«Это не меняет положение дел».
«Глупый не стал бы вождем!»
«Ну ты и дура!»
«Сама такая!»
Такой шизофренический прием я давно придумала и применяю в случаях, когда колеблюсь с ответом и перед принятием важного решения требуется взвесить все «за» и «против». А личные отношения – вопрос серьезный.
Пока одна моя половина пыталась убедить другую, притопали к центру лагеря. Рука непроизвольно напряглась, а пятки вонзились в твердь планеты. Но тут упираться бессмысленно: остановить задумавшегося орка не легче, чем движущийся железнодорожный состав.
Опять его укусить, что ли? Я обнажила зубки, но краем глаза заметила, что клыкастый красавчик тащит меня не в свой огромный шатер (к сожалению), а к той палатке, что поменьше. Кажется, в ту, куда затянули истекающего кровью толмача. Снова любопытство победило мой воинственный пыл, и я захлопнула рот.
Раненый тихо постанывал и стеклянным взором пялился в потолок. Рядом, дымя благовониями, вытанцовывал Мархвадахл. Затрудняюсь понять причину, по которой шаман устроил пляски с бубенцами: либо скорбел и надеялся вытащить горемыку с того света, либо, наоборот, провожал его туда и ликовал, что коллега по цеху вот-вот освободит место в их колдовской иерархической лестнице.
Как только мы вошли, переводчик взглянул на нас и попытался приподняться.
– Бурх-гыр-хыр, Уругвай, – очевидно, Ытаргх сказал, чтобы тот лежал.
– Здрасте, – кивнула и я орку с именем страны.
Больной сфокусировал на мне взгляд и попросил замершего Мархвадахла подать четки из сушеных ягод шиповника.
Зеленый судорожно перебирал бусины и что-то бормотал под нос. Мы ждали. Наконец зрачки кочевника расширились, морщинистые пальцы остановились на одной из ягод, крепко стиснули ее, а потрескавшиеся от старости губы разомкнулись.
– Ты меня понимаешь, эльфийка? – осведомился шаман на чистом… русском языке!
Урукхвай
– Ты меня понимаешь, эльфийка?
– Да. – От изумления собеседница захлопала ресницами.
Волшебство Четок Тарджумана у многих вызывает подобную реакцию. Видно, что магичка не ожидала, что с ней заговорят на редком наречии. Честно говоря, сам слегка удивлен. Сколько светлых допрашивал, но на моей памяти впервые потеплела именно эта бусина.
– Ну и прекрасно, – кивнул я девушке и перевел взгляд на Ытаргха. – Вождь, задавай вопросы. Только предупреждаю, силы со скоростью степного ветра покидают старого шамана.
– Хорошо, постараюсь быть краток, Урукхвай. Извини, что вообще потревожили тебя. Просто необходимо срочно выяснить, чем она напугана. Объясни, что мы – ее друзья.
– Дитя, поведай, что беспокоит тебя? Смелее, брагхки не причинят тебе зла, – обратился я к солнцеволосой.
– Пусть расскажет, почему он схватил меня, куда тащил и что при этом орал на всю округу? – ткнула эльфийка пальчиком в обидчика.
Перевел.
Ытаргх виновато ответил:
– Просто она сказала, что желает добровольно войти в мой шатер. Я обрадовался, так как она мне тоже симпатична, и поспешил поведать о новой невесте как можно большему числу соплеменников до захода солнца. Иначе, сам знаешь, согласно традициям, мне бы пришлось ждать следующей ночи, чтобы осчастливить ее. А так хочется сегодня. Но потом почему-то Свел’Тана начала сопротивляться.
Тут в разговор влез Мархвадахл с выпученными глазами:
– Извини, вождь, но как тебе может нравиться эти кожа да кости?
– Ты ничего не понимаешь в красоте, шаман.
– Зато разбираюсь в политике. Признайся, это такой дипломатический ход? Породниться со светлыми эльфами, да не абы как, а взяв в жены архимагичку. Мудро, придумано! – восторженно воскликнул Мархвадахл.
– Нет, это не брак по расчету! Наш союз основан на любви! – заявил Ытаргх.
– Ну конечно, так всем и скажем, – хитро прищурился шаман.
– Я серьезно!
– Какая любовь, вождь, вы знакомы всего полдня? И даже общаетесь через переводчика.
– Зато я чувствую ее!
– О чем они спорят? – не дождавшись ответа, поинтересовалась девушка.
Перевел.
– Что?! – задохнулась от возмущения Свел’Тана и топнула ножкой. – Этот наглая ложь! Я не напрашивалась в невесты!
Спор орков прекратился. Ытаргх и Мархвадахл в ожидании уставились на меня.
– Девушка утверждает, что не давала согласие входить в твой шатер, вождь, – превозмогая боль от ран, сказал я.
– Но она произнесла: «Желаю навеки соединить наши сердца», – опешил молодой орк. – Я еще переспросил. И тогда эльфийка повторила сказанное, даже сомкнула ладони, закрыла глаза и опустила голову на левое плечо. Все точь-в-точь, как требуют наши обычаи.
– Вранье! Я только сообщила, что хочу спать, и для ясности показала, как лежу на подушке, – нахмурилась светлая.
– А ну-ка, детка, повтори слово в слово фразу и телодвижения, которые ты демонстрировала Ытаргху.
Эльфийка согласилась.
– Ытаргх, Светлана желает навеки соединить с тобой свое сердце, – заявила она и показала жест признания в любви.
Однако это на орочьем языке. Четки же Тарджумана сообщили, что смысл выражения, составленного девушкой из смеси двух языков, заключается именно в желании уснуть.
Теперь ясно. После тяжелого вздоха я объяснил:
– Дитя, вышло недоразумение. Ты ошибочно произнесла слово, которое вкупе со знаками, принятыми у нашего народа, приобрело иной смысл.
Потом взглянул на Ытаргха:
– Боюсь тебя разочаровать, вождь, но эльфийка оговорилась. Она действительно хотела только отдохнуть.
Расстроенный несостоявшийся жених развел руками:
– Так что, я ей противен?
Перевел.
Светлая, к моему удивлению, смутилась, к лицу ее прилила кровь.
– Ну почему же, нравится, – призналась она и добавила: – Но пока только держи это втайне от него! Скажи лучше, что меня смущает столь быстрое развитие отношений.
– Вождь, ты ей тоже симпатичен. Но не ликуй раньше времени. Она просила об этом не говорить.