В это время Оохай произнес:
– Гырх Свел’Тана бурх ры Урукхвай! Бур бурх гры.
Опа! Приплыли! Снова ничего не понимаю.
Осторожно подобрала тусклые четки и переспросила:
– Что ты сказал?
– Я говорю, госпожа Свел’Тана, что Урукхвай обрадуется вашему подарку! А то у него все не доходили руки расстаться со старыми, сморщенными ягодами да нарвать свежих.
Хм, кажется, догадываюсь, по какой причине. Сдается мне, шаман без этих четок такой же переводчик, как я балерина.
А красавчик-вождь не виноват, зря о нем плохо подумала.
Полиморф первого поколения № 11
Как и ожидал, до центра лагеря добрался без проблем. Промелькнула Цветаниэль. Надо же, она тут в почете. Ей даже поставили отдельный шатер. Если верить учебникам из подземелья хозяина, расцветка и узоры на жилище девушки утверждают, что она находится в статусе невесты. Хм, любопытно, а кто жених?
Необходимо присмотреться и принять облик кого-нибудь из приближенных к эльфийке. Желательно личность неприметную, но с большими правами, хотя бы с возможностью в любое время подходить к цели на близкое расстояние.
Через пару часов наблюдения определился с новой личиной. Возьму ее у того парнишки, что ухаживает за раненым шаманом. К тому колдуну и светлая ходила, и палатка стоит рядом, и объем тела орчонка подходящий.
Еще немного послонялся неподалеку. Присмотрелся к окружающей обстановке, прикинул пути отступления. Цветаниэль все время находилась в своем шатре, а вот молодой орк периодически выскакивал. То к костру подбежит, дров подкинет, то помешает варево в котле, то по воду сбегает.
Парнишка снова схватил ведерко и помчался к ручейку. Я за ним. Ой, какой он молодец, решил подняться повыше – к самому истоку, что начинается из родничка вон в том овраге! Правильно – там вода чище, прохладней и, самое главное, от посторонних глаз скрыто все, что там происходит. Точнее, произойдет.
Ничего не подозревающий слуга шамана заметил меня, но, видимо, опознал во мне знакомого, приветливо кивнул и подпустил совсем близко. Убить его оказалось легко…
От тела избавиться было труднее. Пока спрятал его в высокой траве выше ручья – все равно туда никто не ходит. А как стемнеет, разорву на мелкие кусочки и спущу вниз по течению. Сейчас нельзя – могут заметить кровь.
Вернулся в лагерь уже в новом обличье. На трансформацию не понадобилось много времени – нужно было только изменить лицо.
Шаман спал, но при моем появлении проснулся и застонал:
– Пить.
– Пожалуйста, господин, – протянул я ковшик из ведра. – Только принес, свежая!
Орк приподнял голову и жадными глотками выпил половину, потом откинулся на подушку.
– Квырт! – обратился ко мне раненый.
– Слушаю, господин?
– Что случилось с твоей аурой? Я ее не узнаю, – ослабленным голосом, но с нотками подозрения спросил колдун и зыркнул колючими глазами. – И почему опять называешь меня господином? Я же запретил ко мне так обращаться!
А вот это уже грозит провалом.
– Ты ведь мой ученик! Или кто?!
– Сейчас все объясню. – В два шага я оказался около старика и сомкнул на его горле пальцы. Ослабленный недугом орк почти не сопротивлялся…
Так-так-так, думай, одиннадцатый, думай, что делать с трупом, не подводи хозяина.
А кто, кроме меня, узнает, что шаман мертв? Никто! Пусть тут так и лежит, словно спит. Всем скажу, что больной дремлет. А даже если узнают о смерти, никто не удивится – уж с такими-то ранами немудрено. Но лучше, конечно, чтобы как можно дольше эта информация оставалось тайной – а то вдруг этой ночью не удастся выкрасть Цветаниэль.
Только об эльфийке подумал, как она сама пожаловала. Что за день сегодня – сплошное везение! Девушка вошла в сопровождении двух взрослых орков. Показал гостям знаками, что шаман спит. Цветаниэль понимающе кивнула, вручила мне нанизанные на толстую нить ягоды шиповника и удалилась. Больше никто до вечера не беспокоил.
Смеркалось, когда послышались взволнованные голоса. Сквозь прорезь в шатре заметил несколько вооруженных степняков, приближающихся со стороны ручья. Неужели нашли мертвого мальчишку? Ну вот, день уступил место вечеру и забрал с собой удачу.
Побивая все рекорды проворства, я напялил одежды задушенного колдуна, а его самого засунул под топчан и прикрыл грудой тряпок.
Когда полог откинулся, трансформация той половины лица, которая была повернута к вошедшим, почти завершилась. Знаю, что за высокую скорость перестройки организма последует жестокое наказание, но сейчас жизнь важнее сумасшедшей головной боли и судорог в мышцах.
– Урукхвай, извини, что потревожили, но часовые обнаружили Квырта. Твоего ученика убили, – обратился ко мне один из орков.
– Кто? – прошептал я.
– Не знаем, но объявлена тревога, следопыты прочесывают окрестности.
– Когда найдете того, кто это сделал, приведите ко мне. Сам его накажу.
Краем глаза заметил, как собеседник от страха поежился.
– Мальчишка ничего не говорил, может, с кем повздорил? – поинтересовался второй зеленый.
– Нет.
– Тогда мы пойдем?
– Идите.
– Поправляйся, Урукхвай. И ешь побольше, а то совсем уж истощал. Высушила тебя болезнь.
– Теперь непременно выздоровею. Жажда мести придаст мне силы!
– Мы распорядимся, чтобы тебе прислали нового помощника.
– Утром. Если мне не полегчает. А сейчас хочу побыть один. Квырт был мне как сын.
– Понимаю, – кивнул первый орк и вышел.
Снова остался наедине с мертвецом и облегченно вздохнул. Выходит, я приятно заблуждался: везение по-прежнему сопровождает меня.
Ночь выдалась бессонной, но плодотворной. Во-первых, окончательно завершил превращение в шамана, во-вторых, избавился от тела: часть съел, чтобы догнать объем, остальное мясо сварил в котле. Позавтракаю и пообедаю: все-таки частая смена личин требует много энергии.
На рассвете, сразу после доклада хозяину (еле успел спрятать кристалл связи), прибежал юркий орчонок с выкрашенными в синий цвет волосами.
– Господин Урукхвай, я ваш новый прислужник, – доложил он. – Говорите, что требуется сделать? И не смотрите на мой рост, я сильный!
– Успокойся, ребенок, – как можно ласковее ответил я и погладил мальчонку по голове. – Великий Рагнар приходил ко мне ночью и вдохнул жизненные силы! Урукхвай почти выздоровел, и ему теперь не нужен помощник!
– Правда?
– Истинная. Видишь, как крепко уже стою на ногах? Даже могу поднять тебя одной рукой.
Орчонок захохотал, когда я его несколько раз высоко подбросил: