Их слова искренни. На Каскиане Чур напомнил Люциелю о месте того в огромной вселенной. Хотя он и не пытался обратить капитана Ультрамаринов в какую-либо духовную истину, но смог помочь тому мельком увидеть неописуемое космическое таинство, которое напоминает смертному, пусть даже могучему трансчеловеку, о его крохотном месте в великом творении и создает пульс, живое сердце любой веры. В результате Чур дал Люциелю видение мира, которое благотворно умалило представление капитана о себе перед лицом вселенной. Это указало Люциелю на его место и напомнило о цели.
Взамен Люциель продемонстрировал Чуру строгость теории и практики, крепкой выучки, которая пронзала покров духовности желанным прагматизмом. Люциель напомнил Чуру, что тот сверхчеловек. Чур напомнил Люциелю, что тот всего лишь сверхчеловек. От обмена точками зрения они оба неизмеримо выиграли.
— Мне доставит огромную радость, — говорит Люциель, — если наши братья с обеих сторон в итоге оценят по достоинству обоюдные различия, как это сделали мы.
— Я не сомневаюсь, — отвечает Чур, — что этот сбор положит конец враждебности между нашими легионами.
[отметка: — 26.43.57]
Эонид Тиель, подвергнутый дисциплинарному взысканию, ожидает собеседования. Он уже несколько часов на борту «Чести Макрагге».
Ему велели ждать. Он ждет, что его вызовут к Шараду Антоли, магистру XIII ордена. Он готов к этому. Будет безжалостный выговор, за которым последуют дисциплинарные обязанности.
Однажды его уже подвергал этому Таэрон, капитан его роты. В ходе собеседования Тиель допустил промах, попытавшись оправдаться в своих поступках. Когда его вызовут к магистру ордена Антоли, он не повторит этой ошибки.
Тиеля обязали ждать в огромной приемной на сороковой палубе. Это стендовый арсенал, увешанный оружием. В центре помещения на возвышениях располагаются отполированные тренировочные клетки.
Спустя три часа ожидания в идеальной неподвижности он сдается, снимает шлем и начинает прохаживаться по пустому залу, восхищаясь оружием на стендах. В основном это клинки, многие из которых сработаны мастерами. Они представляют собой вершину оружейного искусства тысячи культур. Это образцовое собрание, сюда приходят наиболее высокопоставленные офицеры Тринадцатого. Чтобы изучить виды оружия, потренироваться и попрактиковаться с ними, тем самым улучшив теоретические и практические навыки.
Тиель знает, что ему вряд ли удастся когда-либо еще так приблизиться к подобным совершенным образцам. Он борется с соблазном взять какое-нибудь оружие и изучить его. Ему хочется почувствовать сравнительный вес, индивидуальные особенности баланса.
Когда ожидание затягивается и никто не приходит, Тиель протягивает руку к подвешенному у стены на гравитационном крюке дуэльному мечу.
— Сержант Тиель?
Тиель замирает и быстро отдергивает руку. В зал вошел палубный офицер в церемониальном костюме.
— Да?
— Меня просили сообщить вам, что ждать осталось недолго.
— Я буду ждать столько, сколько потребуется, — отвечает Тиель.
— Что ж, — пожимает плечами офицер, — осталось недолго. На первое место вышли вопросы логистики. Примарх вскоре вызовет вас.
Он поворачивается, чтобы уйти.
— Подождите: примарх?
— Да, сержант.
— Я ждал, что меня вызовут к магистру ордена Антоли, — говорит Тиель.
— Нет, к примарху.
— А-а, — произносит Тиель.
Палубный офицер ждет еще мгновение, приходит к выводу, что беседа окончена, и уходит.
Примарх.
Тиель медленно выдыхает. Можно считать, что его проблемы практически самые серьезные, какие вообще могут быть.
Что означает…
Он снимает дуэльный меч. У клинка необычный баланс. Тиель дважды взмахивает им, а затем поворачивается к ближайшей тренировочной клетке.
Останавливается. Разворачивается обратно.
Проклятие можно с одинаковым успехом заработать как за часть, так и за все вместе.
Он берет рафианскую саблю, вдвое короче меча, но почти такую же тяжелую. Держа в каждой руке по клинку, он идет к клетке.
— Тренировка, режим одиночного спарринга. Двойное оружие, восьмой уровень сложности. Выполнять.
Клетка с гудением оживает, вокруг него поднимается система арматуры, с лязгом начинающая вращаться.
Тиель приседает на корточки. Он поднимает два бесценных клинка.
[отметка: — 25.15.19]
Их вылет отложен. Какой-то там шторм над провинцией Карен. Небо на востоке становится красно-лиловым, словно налитый кровью синяк.
Сержант Хеллок велит им устраиваться на ночлег и ждать вызова. Вылет отложен, но не настолько, чтобы позволить рядовому Бейлу Рейну покинуть позицию и пойти повидаться со своей девушкой.
— Согласно уставу, никаких исключений, — говорит сержант. Затем он слегка смягчается. — Извини, Рейн. Знаю, что ты надеялся.
Бейл Рейн садится и прислоняется спиной к погрузочному поддону. Он начинает думать, что проведет остаток жизни, глядя на лицо сержанта Хеллока, и больше не увидит Нив.
Вряд ли он мог оказаться дальше от истины.
— Это что — пение? — спрашивает Кранк. Он поднимается.
— Это пение, — произносит он.
Рейн тоже его слышит. В двухстах метрах, по ту сторону какого-то ограждения периметра, находится полевой лагерь, занятый подразделениями Армии, которые прибыли с Семнадцатым. Толпа оборванцев, так они выглядят. Просто какие-то проходимцы с окраинных миров, от таких только и ждешь, что они будут семенить по пятам за фанатичными Несущими Слово. Когда они выгружались, то заработали немало критических комментариев сержанта Хеллока, которые касались формы одежды, построения, обслуживания оборудования и парадной дисциплины.
— О, ну это просто неприлично, — говорит Хеллок, поджигая палочку лхо и наблюдая, как те высаживаются из десантных модулей. — Они похожи на долбаных бродяг. На тупых, как дерьмо, охотников с мира, расположенного в заднице Галактики.
Солдаты с другой планеты и впрямь не выглядят многообещающе. Они оборваны. В них есть какая-то дикость, как будто они слишком долго были лишены чего-то жизненно необходимого. Их кожа бледная, а телосложение худощавое. Они похожи на растения, которые чахли без света в пещере. Похожи на дикарей.
— Как раз то, что нам надо, — произносит Хеллок. — Дикие вспомогательные подразделения.
Они поют, скандируют. Это не приятные или привлекательные звуки. В сущности, их довольно неприятно слышать.
— Похоже, это придется прекратить, — говорит сержант. Он давит каблуком окурок палочки лхо.
Он движется через площадку, чтобы потолковать с командиром другого подразделения. Пение раздражает его.