— Я следила за вами, подслушивала. Ваши запахи перемешаны — не разберешь, где чей, — сказала она с легким неодобрением.
Я не заметила, когда и как она спрыгнула с ветки, но Мэтью успел загородить меня от нее.
— Мне нужно ее обследовать, — заявила Жюльет, не обращая внимания на его красноречивый оскал.
Я нахмурилась, она ответила тем же. Я взглянула на Мэтью, она сделала то же самое. Она подражала мне во всем, даже голову и подбородок держала под таким же углом — я как будто смотрелась в зеркало.
Паника захлестнула меня, наполнила горечью рот. Я сглотнула. Жюльет снова передразнила меня, раздула ноздри и залилась резким алмазным смехом.
— Как ты это терпишь, Мэтью? Ее запах должен вызывать у тебя неутолимый голод, сводить с ума, Помнишь ту испуганную девицу, за которой мы охотились в Риме? Она пахла очень похоже.
Мэтью молчал, наблюдая за ней. Жюльет переместилась вправо, вынудив его проделать тот же маневр.
— Ты ждешь Маркуса, но он, боюсь, не придет. Такой красавец… хотелось бы повидать его снова. Мне он запомнился молодым, впечатлительным. В Нью-Орлеане он натворил дел — мы неделями за ним убирали.
Передо мной разверзлась бездна. Неужели она убила Маркуса? Сару? Эм?
— Сейчас он говорит по телефону, — продолжала Жюльет. — Герберт захотел убедиться лично, понимает ли твой сын, чем рискует. Пока что гнев Конгрегации направлен только на тебя с твоей ведьмой, но он может обратиться и на других.
Маркус жив… Моя радость была бы сильнее, если бы не лицо Мэтью, от которого кровь стыла в жилах.
— Что ж ты не отвечаешь, любовь моя? — проворковала Жюльет. — Разве ты не рад меня видеть? Тебе ведь никто не нужен, кроме меня, — так Герберт устроил.
Мэтью молчал.
— Понятно… Я застала тебя врасплох. — В ее музыкальном голосе стали слышны грозные ноты. — Но и ты меня, надо сказать, удивил. Ведьма, подумать только!
Она сделала финт влево. Мэтью метнулся навстречу, но она проскочила над его головой и схватила меня за горло.
— Не понимаю, что он в тебе такого нашел, — капризно прощебетала она. — Я думала, Герберт всему меня научил — ошиблась, как видно.
— Отпусти ее, Жюльет. — Мэтью не двигался с места из боязни, что она сломает мне шею, и лишь напряженные мускулы выдавали, чего ему это стоило.
— Терпение, Мэтью.
Я зажмурилась, ожидая укуса, но вместе него ощутила поцелуй в губы — странно безличный, однако глубокий, с просунутым в рот языком. Не добившись от меня никакой реакции, Жюльет досадливо фыркнула.
— Так ничего и не поняла. — Она пихнула меня к Мэтью, придерживая острыми ноготками запястье, где пролегали вены. — Поцелуй ее сам — мне нужно знать, как она это делает.
— Зачем тебе? — Мэтью принял меня в холодное кольцо своих рук.
— Учусь на своих ошибках — именно это посоветовал Герберт, когда ты бросил меня в Нью-Йорке. — Жюльет смотрела на него с такой жадностью, что я вся покрылась мурашками.
— Это было больше ста лет назад. Если ты не поняла до сих пор, то вряд ли поймешь.
Я знала, что Мэтью гневается не на меня, но все-таки ежилась — ярость шла от него волнами. Ногти Жюльет впились в мою руку.
— Целуй, Мэтью, пока я ей кровь не пустила.
Взяв мой подбородок в горсть, он заставил себя улыбнуться.
— Все будет хорошо, mon coeur. — Его зрачки чернели точками в серо-зеленом море. В поцелуй он вложил всю свою нежность.
— Теперь ясно, — с горечью сказала Жюльет, отнаблюдав процесс до мельчайших подробностей. — Тебе нравится, как она отвечает на твои ласки. Я-то на эмоции не способна.
Я видела гнев Изабо, бесстрашие Болдуина, отчаянную дерзость Доменико, чувствовала, что от Герберта веет злом. Жюльет была другая — в ней что-то непоправимо сломалось.
Она отпустила меня и прыгнула в сторону. Мэтью сжал мои локти, приказывая без слов: уходи.
Я, однако, не собиралась оставлять мужа наедине с психопаткой. Колдовской ветер или колдовская вода пришлись бы сейчас очень кстати — Жюльет они не убили бы, но могли надолго отвлечь, а мы бы тем временем убежали. Как назло, ни то ни другое не откликалось на мой призыв, а все выученные за последние дни заклинания напрочь вылетели из головы.
— Не волнуйся, — тихо сказала Жюльет, обращаясь к Мэтью, — все произойдет быстро. Хотелось бы, конечно, помедленнее, хотелось бы вспомнить, чем мы были друг для друга когда-то. Но что бы я ни делала, ты ее уже не забудешь — поэтому тебя мне придется убить, а ведьму представить на суд Конгрегации.
— Позволь Диане уйти. — Мэтью поднял руки жестом капитуляции. — Решим это дело между собой, Жюльет.
Она покачала головой, всколыхнув тяжелые медные волосы.
— Я всего лишь орудие. Герберт, создавая меня, не предусматривал собственной воли. Я не хотела изучать философию и математику, но он заставил. Я должна была понравиться тебе и понравилась, правда, Мэтью? — Надорванный голос Жюльет отражал состояние ее бедного разума.
— Да. Понравилась.
— Я знала, что да, но мной уже владел Герберт. — Яркие глаза сытого вампира обратились ко мне. — Он и тобой овладеет, Диана — так, как тебе и не снилось. Только я одна знаю, каково это. Ты будешь принадлежать ему, и никому больше.
— Нет! — Мэтью бросился на нее, но она ускользнула.
— Играть мне некогда, Мэтью. — Она вихрем метнулась к нему и медленно, с торжеством отошла. На горле Мэтью проступила темная кровь. — Для начала недурно.
В голове у меня нарастал рев. Мэтью снова заслонил меня от Жюльет. Даже мой теплокровный нос чувствовал металлический запах крови, расплывавшейся по его свитеру.
— Не делай этого, Жюльет. Если ты когда-нибудь любила меня, дай ей уйти. Герберта она не заслуживает.
Вместо ответа она вновь закружилась вихрем и пнула его в живот. Мэтью скрючился пополам.
— Я тоже не заслуживала! — истерически крикнула Жюльет. — Я должна была стать твоей. Ты мой, Мэтью.
Руки отяжелели — я и не глядя знала, что держу в них лук и стрелу. Подняв их, я отступила назад.
— Беги! — закричал Мэтью.
— Нет, — ответила я чужим голосом, целясь вдоль вытянутой левой руки. Я могла попасть в Жюльет, не задев Мэтью, но медлила — убить мне предстояло впервые.
Она, воспользовавшись моей нерешительностью, вонзила пальцы в грудь Мэтью, прорвав плоть, как бумагу. Мэтью вскрикнул от боли, она издала торжествующий вопль.
Не колеблясь больше, я отпустила правой рукой тетиву. Из левой вылетел огненный шар. Жюльет, услышав шум пламени и почуяв сернистый запах, с недоверчивым видом вынула пальцы из раны — и огонь, клубящийся красными, черными, золотистыми всполохами, тут же настиг ее. Первыми вспыхнули волосы, но я, предвидя это, пустила следом другой заряд.