— Да, можно было и до выписки отложить.
— Вы шутите, а я серьезно.
— Причины могут быть самые разные, — отозвался Роман Константинович. — Я только не пойму, из чего он его застрелил? У нас с оружием лежать не разрешается. Никому.
— Тогда можно предположить, что с оружием пришел посетитель, — сказал Данилов.
— Это у нас бывает, — кивнул Роман Константинович, — забегут проведать товарища после работы или, — он бросил взгляд на часы, показывающие половину пятого, — во время работы. И вы хотите сказать, что пациент застрелил посетителя из его же табельного оружия?
— Во всяком случае, это выглядит логично. Какая-то мгновенная ссора, аффект и такая вот реакция.
— Наверное, тут замешана любовь, — убежденно сказала Наташа. — Чтобы вот так сразу взять и застрелить — одного аффекта мало. Без любви никак!
Данилов переглянулся с начальником отделения и едва заметно улыбнулся. Оба они и предположить не могли, насколько Наташа близка к истине.
Служили два товарища — это очень распространенная ситуация. Даже фильм с таким названием есть, правда, в фильме рассказана совсем другая история, не совсем похожая на правду, но очень интересная.
Миша и Саша подружились еще в Суворовском училище. Дети легко сходятся друг с другом, особенно в новой, незнакомой до сих пор обстановке, когда старые друзья остаются где-то там, в прошлой жизни. И расходятся тоже легко — поссорятся или, скажем, жизнь разведет в разные стороны. Одного, скажем, в город Ростов забросит, в Военный институт ракетных войск, а другого, к примеру, в Военный университет противовоздушной обороны, что в Твери. И все, привет дружбе. Сначала будут переписываться, потом забросят это дело, а лет через пятнадцать столкнутся случайно на Курском вокзале и разойдутся в стороны, так и не узнав друг друга.
Ну, а если не поссорятся и не разъедутся по разным учебным заведениям, то будут дружить. А дружба — она как коньяк, от времени только крепнет или, как принято говорить нынче, «крепчает». После окончания Суворовского училища Миша и Саша поступили в Московский пограничный институт. Можно сказать — продолжили учиться по соседству, ведь от одного заведения до другого можно дойти меньше чем за полчаса, если, конечно, не ловить по дороге ворон и не оглядываться на каждую мало-мальски симпатичную девчонку. Пограничный институт привлек их тем, что в придачу к высшему военному образованию и воинскому званию лейтенанта давал диплом юриста, одной из самых востребованных и перспективных специальностей в наше ушлое время, когда без суда ни туда и ни сюда.
После училища друзья отправились служить в Амурскую область на китайскую границу. Не на одну заставу и не на соседние, но и не так уж далеко друг от друга, чтобы видеться хотя бы два раза в месяц, а то и чаще. Оба уехали служить женатыми, приняв к сведению совет наставников-командиров спешить обзаводиться спутницами жизни, пока есть такая возможность, а то пошлют в такую тьмутаракань, где, по образному выражению одного из преподавателей, «и медведица за бабу сойдет».
Отслужив пять лет, Миша уволился в запас и вернулся к родителям в Москву «делать новую жизнь». Подался в оперативники, а заодно развелся с женой, что было вполне закономерно, ведь в новой жизни, по логике вещей, и жена должна быть новая.
Через год Саша решил последовать примеру друга. Служебные перспективы не шли ни в какое сравнение с теми, о которых писал Миша, рассматривавший оперативную работу всего лишь как ступеньку в своей карьере. Есть возможность набраться определенного опыта, есть возможность завести нужные знакомства, а там видно будет. «В наше время, когда вся Россия дружно ломанулась в Москву, москвичу просто нечего делать на Дальнем Востоке», — этой мыслью было проникнуто каждое Мишино письмо.
Друзья помогают друг другу, и Миша пристроил Сашу к себе в отдел, сказав: «Пока осмотришься, а там будет видно». Дружба достигла своего апофеоза, далеко не между всеми единоутробными братьями были столь приязненные отношения, как между Мишей и Сашей. Они всерьез подумывали о том, чтобы обзавестись квартирами в одном доме, а лучше на одной лестничной площадке, чтобы не далеко было ходить друг к другу в гости. Их дружба ничуть не пострадала, когда Миша получил майора и стал заместителем начальника отдела уголовного розыска, а Саша продолжал ходить в оперуполномоченных с четырьмя капитанскими звездочками на погонах.
— Как стану начальником, место зама будет твоим, — пообещал Миша.
Саша поверил, у него не было причин не верить другу, да тот ни разу и не давал повода для этого.
В их дружбе нашлось место и третьему, вернее — третьей, Сашиной жене Юле, с которой он, в отличие от друга, разводиться не собирался, потому что женился хоть и поспешно, но по великой любви. Брак оказался счастливым. Правило «семь раз отмерь — один раз отрежь» вряд ли применимо к любви: любовь — это лотерея, повезет — не повезет. Саше вот повезло, чему он был несказанно рад. Нормальная работа, нормальная семья, жена и дочь, со здоровьем нормально. Хорошая такая жизнь. Денег, конечно, можно было бы и побольше, но денег не хватает всегда. Одному — на гамбургер, другому — на остров в Карибском море. Suum cuique, каждому свое.
Со здоровья, кстати говоря, все и началось, то есть закончилось, когда во время задержания оборзевший от хорошей понюшки кокаина гражданин выхватил газовый пистолет, «заточенный» под стрельбу боевыми патронами, и начал отстреливаться. Первая пуля ушла «в атмосферу», вторая попала Саше в левое колено и застряла там, а в третий раз гражданину выстрелить не дали — выбили из рук оружие, заковали в «браслеты», приложили несколько раз мордой об угол, приговаривая, что это только аванс, а получка будет потом, и впихнули в машину. Другая машина, не дожидаясь «Скорой», отвезла Сашу в госпиталь, благо ехать до него с места событий было всего ничего — каких-то пять-шесть километров.
Миша, узнав о случившемся, бросил все и примчался в госпиталь — Сашу как раз оперировали. Ждал у выхода из оперблока, дождался, проводил до реанимации, где Саше предстояло проснуться, поговорил с врачами, а на следующий день явился с передачей… Друзья познаются в беде, разве не так?
Жена навещала Сашу два раза в неделю, Миша заглядывал к другу практически ежедневно, разве что воскресенья пропускал. По воскресеньям, если удавалось, он предпочитал отсыпаться, за прошлую неделю и еще немного впрок, в счет будущей. Колено заживало плохо — врачи боялись, что функция сустава полностью не восстановится, но, по своему обыкновению, ничего не говорили ясно. «Может быть…», «Если все пойдет как надо…», «Пока все хорошо…», «Посмотрим, какие будут последствия…». Саша очень боялся инвалидности, Миша терпеливо его утешал.
— Ты представь, что этот гад мог сантиметров на сорок выше взять — и что тогда? — говорил он. — Колено — херня, в крайнем случае — комиссуешься и уйдешь в банк или еще куда в службу безопасности, на спокойную офисную работу.
Саша светлел лицом (если бы этот гад взял бы повыше — тогда, конечно, только в петлю) и отвечал, что да, спокойная офисная работа от него никуда не уйдет. Да и не так уж было плохо с коленом, то, что оно немного будет сгибаться, давая возможность надевать штаны самостоятельно, врачи обещали твердо. В один голос. А когда врачи говорят что-то в один голос — им можно верить, ведь правду люди излагают одинаково, а вот врут вразнобой.