В этот момент зазвонил мобильник.
Некоторое время Аврелия определяла источник звука. Неведомый звонок был сродни ночному стуку в дверь, а потому не сулил ничего хорошего.
Она забыла про этот телефон.
Аврелия не подзаряжала его несколько месяцев — со времени последнего налогового отчета о деятельности, точнее, бездеятельности «Линии воды». В отчете все было по нулям.
Налоговая девушка сказала ей, что если до конца года у фирмы не будет объема работ, то Аврелии лучше ее ликвидировать. Или взять кредит, а потом объявить фирму банкротом. Власть в Москве сейчас какая-то дурная, левая рука не знает, что делает правая нога, продолжила умненькая девушка, можно будет реструктурировать задолженность по кредиту в долговые обязательства, да и разместить их под проценты в каком-нибудь дышащем на ладан банке. Банк сдуется, и след кредита зарастет травой-муравой. Я могла бы помочь вам на старте какого-нибудь серьезного проекта, сказала девушка, наша организация теперь работает по новым правилам, мы должны оказывать содействие малому и среднему бизнесу. Это ведь наше общее дело — развивать в России инновационную экономику третьего тысячелетия…
Каким образом дешевому телефону удалось сохранить за месяцы пыльного бездействия зарядку, а Аврелии — расслышать сквозь толстый натуральный бук письменного стола мышиный писк звонка, было тайной. Это было, как если бы столетний дед вдруг запрыгнул на молодуху, а некто безнравственный заснял безобразие на видео и выставил на всеобщее обозрение в Сеть.
Но Аврелия давно знала, что любое совпадение — знак повышенного внимания судьбы. Его можно в упор не увидеть, но нельзя проигнорировать. Точнее, можно, но на свою беду.
— «Линия воды», — уверенно, со сдержанной начальственной уверенностью произнесла Аврелия в серую от пыли трубку. — Генеральный директор — Аврелия Линник.
— Звучит почти как «Аврора Крейсер», — с нескрываемой иронией отозвался из трубки довольно приятный мужской голос. Аврелия редко ошибалась, определяя возраст мужчин по голосам. От тридцати пяти до сорока двух, подумала она. И еще отметила едва уловимый акцент. Собеседник или долго жил за границей, или русский язык был для него не единственным родным. — Я имею в виду отнюдь не вашу национальность, — пояснил он. — Я — интернационалист в нормальном понимании этого слова, то есть ни в коем случае не пролетарский интернационалист. Зовите меня Святославом Игоревичем. А в виду я имею только то, что крейсер «Аврора» все еще находится на… линии воды. Если бы я был Остапом Бендером, — продолжил он, — я бы ни мгновения не сомневался, что вы — не Аврелия Линник, а «Линия воды» — существует исключительно на бумаге.
— Значит, вы, Святослав Игоревич, не Остап Бендер, который хотел получить долю от неправедно нажитых миллионов. Вы — Корейко, который хочет пристроить капитал в надежное место. Вам не о чем беспокоиться. Вы сделали правильный выбор, — подбодрила собеседника Аврелия.
— Еще нет, — поправил ее мужчина. — А беспокоиться всегда есть о чем. Деньги, как женщины, любят беспокойство, потому что это разновидность заботы о них.
— Излишнее беспокойство, как безумная любовь, иногда приводит к противоположным результатам, — тактично заметила Аврелия, легко и естественно играя (хотя почему, собственно, играя?) роль владелицы фирмы-однодневки, готовой предоставить клиенту любые услуги за его счет. — Вы совершенно правы: деньги любят беспокойство. Но еще больше — на уровне подсознания, как сын мать, а дочь отца — они любят закон. «Линия воды» всегда и все делает по закону.
— Вы полагаете, к деньгам применимо понятие «подсознание»? — удивился мужчина. — Неужели финансы живут по законам доктора Фрейда?
— О да! — с пафосом ответила Аврелия. — Счастливы те, кому удается постигнуть, а затем воспользоваться этими законами на практике.
— Неужели с помощью гипноза? — спросил мужчина.
— К сожалению, деньги не поддаются гипнозу, — вслушиваясь в слова собеседника, Аврелия пришла к выводу, что он — русский, живущий в Штатах, но часто бывающий в Европе. — Они сами — лучший в мире гипнотизер. Сколько тысяч лет они гипнотизируют людей, превращают одних в преступников, других — в благотворителей. Мы все живем под их гипнозом. Честно говоря, — призналась она, — я не знаю, по каким признакам они отбирают для себя партнеров, но думаю, что один из них — уважение к закону…
— Воды? — уточнил мужчина.
Аврелия поняла, что все предопределено, хотя даже приблизительно не представляла себе, что именно предопределено. Она ощутила себя «законсервированным» агентом, к которому явился с неведомым заданием связной из центра… воды, чтобы отправить ее… на остров?
— Сахарной воды, — Аврелия по собственной инициативе усложнила пароль.
— Не будем спешить, — мягко охладил ее пыл мужчина. — Решение о сотрудничестве еще не принято. Но если мы с вами договоримся, сахара вам хватит до конца жизни. Хотя, — добавил после паузы, — я не знаю, сколько ложек вы кладете в чашку.
— Я полагаю, — строго ответила Аврелия, — либретто пройдено. Хотелось бы увидеть всю партитуру.
— Она вас не разочарует, — заверил мужчина.
— Я люблю серьезную музыку, — сказала Аврелия. — Мне бы хотелось услышать что-то вроде «Тангейзера», или «Золота Рейна». Если вы пригласите меня на оперетту, водевиль, или какой-нибудь смешной современный балет, я… верну билет.
— Музыка денег непредсказуема, — заметил собеседник, — она редко бывает однозначно легкой или однозначно тяжелой. Камерной — да, но только как награда избранным. Редко кому выпадает честь наслаждаться в одиночестве искусством выдающихся исполнителей. Для музыки денег характерно смешение жанров и стилей, произвольный выбор инструментов. Можно вспомнить гениальное определение: сумбур вместо музыки. Иногда она начинается как шлягер, рэп, или похабная частушка, а заканчивается торжественно и неотвратимо, как гимн. Иногда, наоборот, начинается как бессмысленная какофония, а заканчивается как… комическая опера, или музыкальный театр абсурда.
— А очень часто, — добавила Аврелия, — начинается как преступление, а заканчивается как наказание.
— Никто не собирается нарушать действующее российское законодательство, — успокоил ее мужчина. — Если мы обо всем договоримся, вы убедитесь, что мы — надежные партнеры. Крейсер «Аврора» должен выстрелить по Зимнему Дворцу. Матросы должны взять штурмом Бастилию.
— Разве Бастилию брали штурмом матросы? — удивилась Аврелия.
— Почему бы и нет? — засмеялся мужчина. — Вода во все времена — колыбель революции, а люди воды — революционеры.
— В таком случае мне хочется знать, как называется ваша… смелая партия? — У Аврелии чуть не сорвалось с языка: «Неужели партия воды?»
— Обязательно узнаете. Вы получите по электронной почте полный пакет документов и описание проекта. Я сегодня же доложу руководству о нашем разговоре. Окончательное решение принимаю не я. Не буду скрывать, Аврелия, деятельность, точнее, девственность вашей фирмы произвела на меня самое благоприятное впечатление. Как и вы, Аврелия. Мне бы очень хотелось, чтобы мои поручители остановились на… «Линии воды».