Слева, где когда-то стоял старый совковый санаторий «Актер», промелькнула очередная стройка. Помню, как в розовом детстве я мечтал сюда попасть, чтобы поглядеть на живых знаменитостей – ясно же, что они тут косяками болтаются, все в бриолине и белых газовых платочках под лацканами отутюженных пиджаков. И в белых же штанах. Сейчас что-то не хочется, трупы именитых актеров будут выглядеть ничем не краше останков всех остальных смертных.
Плакаты вдоль трассы постоянно притягивали взгляд, одни призывали смело довериться, расслабиться и отдохнуть на весь кошелек, другие требовали от меня покупки, звали в столицу Абхазии, в дорогие VIP-гостиницы и знаменитые санатории, предлагали самые разнообразные экскурсии, иногда пугали напрягами из разряда: «Внимание, мосты и туннели охраняются!» Если суметь хоть чуть-чуть отвлечься, то вполне можно было подумать, что ничего страшного в мире не произошло.
Это мираж.
Просто весь огромный город-курорт выехал на грандиозный фестиваль, вечером усталые, но довольные люди вернутся.
Ехали мы медленно, осторожно, прямые участки шоссе, на которых водителю видно далеко, закончились, дорога постоянно петляла; кто знает, что за гадство ждет за следующим поворотом. Никто не попадался, не видно живых – ни мирных, ни буйных. И собачек пока нет. Поглядываю направо, где среди зелени на склонах горы с восхитительным названием Благодать уже начали раскидываться жилые районы города – тут много новых элитных высоток.
Стали попадаться свежие самопальные таблички, некоторые были уже повалены. Люди искали друг друга, сообщали, кто куда уехал, ставя их так, чтобы видно было с трассы. Ничего интересного, сплошь личное, догоняйте мол, мы там-то… Я уже рассчитывал так спокойненько и докатить до самой «Светланы», пункта плановой остановки, но не получилось. Возле красивой остановки с надписью «Заря» Линна притормозила.
– Тут труп, Гарик.
Ее слова заставили меня резко перекинуться на левый борт, потянув за собой и винтовку.
– Останавливаемся, – бросил я. – Надо осмотреть.
Подошел, посмотрел, оглянулся на машину, отметив напряженное лицо напарницы.
Мужчина в светлой летней одежде лежал ничком – в тошнотворных сгустках черно-багряной засохшей лужи причудливой паучьей формы. Пулевое отверстие в голове наглядно показывало редким выжившим, что ничего не закончилось, тут, ребята, в репу прилетает по полной.
– Он что, автобуса ждал? – несколько цинично предположила Линна.
– Скорее, убегал от кого-то.
– Плохо убегал…
– Да ладно. Не повезло.
– Не повезло? А нам повезло? Действительно плохо то, что это произошло совсем недавно, – поправила меня напарница. – И у них есть пистолет.
– Разбираешься.
Какая была необходимость валить человека наглухо?
Один, машины нет, судя по одежде – курточка, кепочка, – убитый был обыкновенным обывателем из местных. Плохо дело. Отморозь на районе чалится, где-то у них неподалеку база нагрета. И некому их принять по беспределу, как некому за дурь на правилку поставить.
Да… Криминальная картина, постепенно проявляющаяся на руинах стокилометрового курорта, будет определяться таким вот фактором: деловых тут останется совсем мало, зуб даю, восьмерку. Системный, профессиональный русский криминал чрезвычайно социализирован, несмотря на кажущуюся абсолютную закрытость. Он крепко-накрепко встроен в общество, всеми корнями прорастает по стратам, – везде свои насосы, свои нормативы и интересы. Он контактен, без лишних понтов – в солидных бригадах молодняк этому сразу учат: умей себя показать правильно, но в меру. Эти люди сразу уйдут туда, где есть другие люди, где есть стадо, платформа для паразитирования. Если и останутся бригады, то только те, кто в рабочем режиме в иерархии был шестым номером, без шансов подняться выше. Такие в «Южном Взморье» и засели, вот вам второй зуб.
Криминальный бульон сварится из отморозков, гопоты из микрорайонов и заезжих чудил, умудрившихся сразу по приезде принудительно не улететь на Вечную Зону. Дело в том, что в подобных центрах отдыха пропас стихийных ухарей идет конкретный, мониторят подобных чертей плотно и постоянно – они тут никому не нужны, они мешают, отпугивают бздыхов. Часто их даже не предупреждают, сразу прячут под асфальт, много юных гастролеров на этом сгорает – приехали в Сочи легкого бабла поднять, здесь же и умерли, тихо, незаметно, даже в сухих ментовских отчетах такие часто не проявляются, хотя местные менты помогают очистке в полный рост.
Именно поэтому на больших курортах спокойно, куда спокойней, чем в столицах. Уличной преступности практически нет, даже щипачи в редкость. Но это при нормальном, деловом режиме работы курорта. А тут жахнуло! Снялись бригады и смотрящие, поляна пуста, следить за орднунгом некому – тут же лезет вся эта гниль болотная, она всегда в общественных отстойниках копится, при любой власти и строе… К людям им никак нельзя, сразу впашут, посчитают и остругают.
Подобные типажи самые подлые и по-тупому жестокие. Так бывает в отдаленных таежных деревеньках, что послабже личным составом: явится какой-нибудь псевдоухарь, типа только что от хозяина, весь в понятиях и законах… А на деле – опущенный с синим паспортом. Сидит себе на селе, сучонок, и качает права, жить никому не дает. И это безобразие продолжается, пока его сами мужики не хлопнут, или же не заявится случаем нормальный деловой, которому вычислить сявку, как цигарку выдуть.
С категорией выживателей я народ уже познакомил – будут и такие, особо сложные.
В целом в Сочи сейчас гуляет во всей красе уцелевшая бывшая гопота и психически бракованная отморозь. Но не стоит забывать и о конкретных психах, реально сумасшедших, эти, пожалуй, еще опасней будут, не сразу запеленгуешь. Если ты не врач-психиатр.
Кстати, в книжках часто читал, что при подобных катастрофах именно психи часто и выживают, во как! Что-то такое им приписывается, что адаптирует долбанутых быстро и надежно. Правда, морфируют они порой, это я опять про литературу. То гениями вдруг становятся, то совсем уж кончеными чудовищами. У них открываются паранормальные и эзотерические способности, начинают вещать и предрекать, и все по делу. А их вовремя не слушают, а страшное Нечто все надвигается, а психи орут, толкаются, требуют внимания и безоговорочной веры…
Что-то не туда меня понесло. Реальных проблем мало?
Тронулись.
– Странно, Игорь. Мы, отдыхающие, на чужой земле как бы порядок выстраиваем.
– Ну, я думаю, что общин бздыхов немного. Больше местных.
– Бздыхов вспомнили? – Линна уверенно зашла в очередной поворот. – Кстати, было бы интересно узнать ваше мнение о происхождении этого интереснейшего термина.
И мы тут же с наслаждением начали перетирать вопрос.
Бздых – распространенное среди местного люда ироничное, но чаще откровенно презрительное, уничижительное название всех отдыхающих, то есть нас с вами. Отдыхающему услышать это слово-феномен не просто, оно поминается исключительно за глаза, можно только подслушать – такое говно местные стойко копят в себе. И правильно делают. Я вот не представляю, чтобы в Сочи кто-либо выкатил мне такое. Вроде бы понятие зародилось еще в далекие советские времена, дальше сочинцы не пошли и приемлемого эвфемизма, по примеру тех же москвичей с их «понаехавшими», придумать не смогли.