Агрессивный маркетинг Джейн нового американского образа жизни прервался, лишь когда они подъехали к гостинице. При этом Виктор хоть и не помнил плана Вашингтона, но сильно подозревал, что до этого они нарезали несколько кругов по городу по улицам, пересекавшим жилые кварталы под прямым углом и наискось, как штриховка на чертеже.
– Ну вот и приехали! – воскликнула Джейн. – Отель Хэмилтон, новое здание.
Здание вызвало у Виктора сильное чувство дежавю: он был готов поклясться, что видел подобное в Москве, только немного пониже; потом ему стало казаться, что это нижняя часть недостроенной сталинской высотки. Отель представлял собой П-образное здание – фасад составляли два девятиэтажных прямоугольных крыла, которые соединяла полукруглая арка, ну очень похожая на выход станции «Дворец Советов». Знакомыми казались даже эркеры, которые тянулись с третьего по седьмой этаж; Виктор вдруг вспомнил, что точно такие же были на Доме Стахановцев на Сталинском проспекте в Брянске во второй реальности. Над аркой развевался огромный звездно-полосатый флаг.
«Сейчас в таком где-то в среднем двести пятьдесят баксов за сутки. Интересно, а здесь же, наверное, положено портье и другой прислуге на чай давать, и сколько по нынешнему курсу?»
Он хотел спросить об этом у Джейн, но вопрос отпал сам собой: Сэллинджер показал при входе жетон, и по выражению лица и фигуре портье – о, эта удивительная эпоха тридцатых, когда у людей еще все на лице написано, да еще с выразительной мимикой, – стало ясно, что USS здесь не только богатые гости, но еще и в опреденной мере хозяева. Номенклатурные привычки начинали проникать в американское общество.
Кстати, о номенклатуре. Внутренний интерьер отеля не оставил у Виктора сомнений, что понятия о роскошной жизни позднесталинской эпохи были взяты из Вашингтона начала века. Все эти квадратные колонны, члененный балками потолок, люстры с мелкими хрустальными подвесками, занавесочки смотрелись до того ностальгически-советски-знакомо, что Виктор подумал, не залетел ли он куда-нибудь в 1953 год. Впрочем, впечатление развеяли абсолютно несоветские беллбои и лифтер.
– Большая часть комнат здесь небольшие, – пояснила Джейн, – но для вас, точнее для нас, резервировали, как это сказать, ответственные комнаты.
– Executive room, что ли?
– Yes, именно это.
«Ответственные комнаты» представляли собой двухкомнатный номер, где была гостиная, спальня с двуспальной кроватью и желтым стодолларовым «Зенитом» на тумбочке, который, как по заказу, оптимистично названивал «Настройщика пианино» в исполнении джаза Банни Беригана, ванная и небольшая прихожая. В прихожей разместились диван, несколько кресел, обеденный столик с креслами, что-то вроде небольшого письменного стола и, что по-настоящему поразило Виктора, на тумбе возвышался четырехсотдолларовый полированный ящик телевизора «Дюмон» с экраном настоящим – родным, четырнадцатидюймовым экраном, который можно было смотреть спокойно из любого места комнаты. Виктор так засмотрелся на это чудо техники, что сперва не заметил человека, который ожидал их в номере – относительно высокого, худощавого и со слегка вьющимися волосами с проседью, – и только когда тот приблизился к нему, пробормотал смущенное «Здравствуйте» и протянул руку.
– Здравствуйте, Виктор, – ясно и четко ответил тот. – Меня зовут Борис Галлахер, моя должнось в Ю-Эс-Эс вряд ли вас заинтересует… искренне рад вас здесь видеть, потому что я родом из Новозыбкова.
– Очень приятно, – машинально ответил Виктор, не зная, что отвечать в таких случаях.
– Не удивляет? Моя семья перехала еще до революции, но воспоминания детства все равно живы. Скажите, а вам доводилось ездить в Новозыбков?
– Да, только нечасто.
– Там такая пожарная каланча была на депо, помню, в детстве на нее забирался… Господа, давайте присядем, не каждый день бывают такие встречи. Плиз!
Виктор присел на диван, думая о том, что Галлахер вряд ли его встречает здесь лишь для того, чтобы предаваться воспоминаниям детства. Ю-Эс-Эс наверняка не случайно земляка подбирало.
– Каланчи сейчас нет, – ответил он, – а депо сохранилось, только малость перестроено. Там и сейчас пожарные.
– Сохранилось? Потрясающе. На каланчу я, конечно, не надеялся. Как сейчас помню, с нее виден весь город, все сады в цвету, прямо вот так молитвенный дом под железной крышей, он рядом там стоял… Да, собственно, по делу: на меня возложена задача подготовить вашу встречу с президентом, хотя он два раза в неделю встречается с журналистами, но эта встреча конфиденциальная, ее надо заранее запланировать, короче, придется какое-то время пожить здесь. Ну вы наверняка уже познакомились, миссис Крамер будет вашим гидом и переводчиком, а мистеру Сэллинджеру поручено обеспечить вашу неприкосновенность здесь. Просто на всякий случай, потому что, если у президента назначена встреча, надо, чтобы не было никаких накладок, да и вы здесь человек новый.
– Понятно. Но вот меня беспокоит один вопрос…
– Да-да, все, что вас интересует.
– Мы приехали из аэропорта, не проходя пограничного и таможенного контроля. Не получается, что я тут типа нелегального мигранта?
– О! – воскликнул Галлахер и хлопнул себя по лбу. – Совсем же забыл! Минуточку…
Он щелкнул замком небольшой черной папки натуральной кожи, которую все время держал в руках.
– Совсем забыл… Вот же ваш паспорт гражданина Соединенных Штатов.
Виктор взглянул на кусок картона, ради которого довольно многие граждане СССР в самом конце восьмидесятых готовы были мать родную продать. Дело явно пахло какой-то провокацией, но в чем ее смысл – понять было нельзя. Слишком жирная наживка на крючке. Да и паспорт был по виду какой-то левый, бордового цвета, почти как советский «нового образца». Над словом «PASSPORT» в обложке была прорезь, сквозь которую виднелся номер, орел под ним был в круге, а «United States of America» было в одну строку, и не прописью, а печатными.
«Вспомнить бы, какие у них паспорта-то тогда были… Черт, почему в кино про тридцатые они их не показывают? А, стоп: вроде у Индианы Джонса был. И вроде тоже красный. Краснокожая паспортина».
– Что-то не так? Сейчас, после Джи-Ди, все граждане США по закону должны регистрировать гражданское состояние и иметь паспорта, это необходимо для борьбы с коррупцией и мошенничеством в фондах и службах, занимающихся социальным вспомоществованием. Поэтому вам оформили паспорт.
– Но… но я не подавал заявления на американское гражданство.
– Разве вам не разъяснили в самолете? Для ваших и наших друзей в Москве необходимо, чтобы ваш визит не имел широкой огласки. Отмечаться же в разных официальных учреждениях – значит оставить слишком много следов. Поэтому вам просто предоставили гражданство США.
– То есть мой въезд – нелегальный?
– Ну как нелегальный? Предоставление гражданства Соединенных Штатов как раз его и легализует.