– Да, Ольга Александровна, спасибо.
Взгляд Князевой стал еще острее.
– Послушай, Семен… – заговорила она, чуть понизив голос, – однажды ты сказал, что сделаешь для меня все, о чем бы я ни попросила.
– Было дело, – признал Скряба.
– И на что ты готов ради меня пойти?
– На что угодно.
– Даже на преступление?
Если он и удивился, то ничем не выдал этого. Лишь пару секунд помедлил с ответом, а потом спокойно произнес:
– Да.
Ольга кивнула, как показалось Скрябе, с облегчением.
– Так я и думала. Семен, мне понадобится твоя помощь в одном конфиденциальном деле. Но сразу предупрежу: мои слова не должны выйти за пределы этого кабинета. Дело вот в чем…
…Сейчас, вспоминая о том разговоре, Семен Скряба снова испытал отвратительное чувство: словно его придавили сверху огромным камнем и он не то что сбросить этот камень – даже шевельнуться под ним не может.
Но стоило ли об этом вспоминать сейчас? Что сделано, то сделано. Лучше озаботиться другими вещами.
Скряба тряхнул головой, избавляясь от ненужных воспоминаний, и завел мотор машины.
Они были повсюду – сидели за столом, уронив головы на скатерть, лежали на полу… Сколько их было, этих мертвецов? Десять? Двадцать? Больше?.. Не счесть.
А мимо мертвецов скользили в полумраке зала люди в страшных звериных масках. И лишь он один, тогда еще совсем не седой и не морщинистый, а крепкий и моложавый, не суетился вокруг стола, а сидел на своем месте и с усмешкой смотрел на мертвые тела.
Но вот один из мертвецов, тот, что находился напротив него, в дальнем конце стола, поднял голову и уставился на него мертвым взглядом пустых глаз. В зале царил полумрак, поэтому черт лица было не разглядеть.
– Не смотри на меня! – сказал Вольский.
Но мертвец продолжал смотреть.
Вольский хотел вскочить со стула, но вдруг заметил, что мертвец положил на стол правую руку. А потом он увидел, что перед мертвецом находится шахматная доска с расставленными на ней фигурами.
Медленно и как-то несуразно мертвец взялся за белую фигуру и двинул ее вперед.
Это было странно, противоестественно. Мертвец не должен был трогать белые фигуры, только черные. Мертвецы не играют белыми!
– Кто ты? – крикнул ему Вольский.
Мертвец разжал губы и тихо проговорил:
– Спас.
Потом все затянуло дымом, и кто-то кашлял в этот дыму, а потом кричал. И все это можно было вытерпеть – и дым, и крики, если бы в этот момент не раздался детский вопль, который резанул Вольскому по ушам, как бритва:
– Помоги мне! Спаси меня!
Вольский побежал на крик, но ноги были ватные, словно неживые. Дыма становилось все больше, он забил глаза и ноздри, ворвался в легкие удушливой, жаркой волной.
Вольский попытался кричать, но дым заполнил его горло, он захрипел, закашлялся и – открыл глаза.
Проснувшись, он не сразу сообразил, что слышит призывный сигнал, раздающийся из ноутбука. Сообразив, он протянул к компьютеру дрожащую руку, клацнул пальцем по клавише и увидел на экране строгое мужское лицо.
– Что… – хрипло начал Вольский, но сорвался. Прочистил горло кашлем и заговорил снова: – Что скажешь?
– Мы нашли ее, – ответил мужчина.
Вольский облегченно вздохнул:
– Хорошо. Везите ее ко мне.
– Простите, я не договорил. Она сбежала.
Морщинистое лицо Вольского оцепенело.
– Как сбежала? – глухо выговорил он.
– В больнице нас «встретили». Была перестрелка.
– Кто «встретил»? Удалось установить?
– Да. Это были люди бандитского авторитета Виталия Усачевского. Пока мы улаживали эту проблему, Князева сбежала. Уехала на угнанной машине. Машину мы обнаружили в овраге, но салон был пуст.
– Вы прочесали окрестности?
– Да. Ее следы теряются возле трассы. Видимо, она поймала попутку.
– Она ранена?
– Мы нашли на траве кровь. Но, скорей всего, ранение не опасно, раз она сумела уйти так далеко.
Вольский задумался и провел широкой ладонью по седым волосам.
– Обыщите все окрестные больницы, – сказал он. – Найдите ее.
– Да. Мы уже этим занялись. Как только появятся результаты, я тут же вам сообщу.
Лицо исчезло с экрана.
Вольский поднялся с кровати, прошел к столу, взял бутылку с минеральной водой и наполнил пластиковый стаканчик. Потом, запрокинув голову, сделал пару глотков. Холодная минералка приятно кольнула язык и пробежала освежающей волной по пищеводу.
Вольский почувствовал себя лучше – привкус дыма, оставшийся после жуткого сна, ушел, горло прочистилось, кровавое мельтешение перед глазами рассеялось.
Со стаканчиком в руке он повернулся было к мольберту, на котором стояла незаконченная картина, но вдруг обратил внимание на шахматную доску. Расположение фигур на ней изменилось. Черные фигуры жестко и уверенно теснили белые.
Вольский почувствовал, как ужас ледяной волной пронесся по спине, от поясницы к шее.
– Какого… дьявола… – хрипло прошептал он, уставившись на шахматы и чувствуя, что лоб его покрылся испариной.
Звук вызова, донесшийся из динамика компьютера, заставил его вздрогнуть. Вольский посмотрел на экран. Имя вызывающей стороны не определилось, рядом с символическим силуэтом человека стояло слово «Неизвестный».
Вольский на негнущихся ногах подошел к компьютеру и нажал на кнопку. Экран развернулся, и Вольский увидел погруженную в полумрак комнату, похожую на ту, в которой обитал он сам. Он не сразу разглядел человеческую фигуру, сидевшую у компьютера. Фигура была темной, лицо скрывалось во мраке, свет от монитора освещал лишь руки собеседника. Руки эти были страшные – бледные, неподвижные, узловатые, словно корни деревьев.
Темный собеседник разлепил губы и глухо произнес:
– Рад тебя видеть.
– Ты… – прохрипел Вольский, задрожав. – Ты… Ты Спас?
Темный человек молчал.
– Ты был здесь! – крикнул Вольский яростно. – Ты двигал шахматные фигуры!
– Я могу быть везде, где захочу, ты же знаешь!
Вольский хотел разразиться бранью, но вместо этого, сам от себя не ожидая, проговорил смиренным, полным горя голосом:
– Я хочу, чтобы ты остановился. Я устал от жертв.
– Когда играешь по-крупному, жертвы неизбежны, – возразил противник.
– Я знаю. Но пора остановиться. Останови это! Прошу!
– Уже не могу. Теперь это происходит помимо моей воли.