Арина посмотрела на каменные руки статуи. В ее ладонях лежала библия.
В голове начала складываться картинка. Значит, вот о чем говорил тогда в гостиной Антипин своим друзьям. О картине с полуразрушенным замком! Что именно она вдохновила его на написание очередного шедевра – книги о параллельном мире.
Она медленно отошла от усыпальницы и посмотрела на покосившиеся кресты вокруг. На самых старых могилах плиты были покрыты мхом и травой. Прочесть надпись не было возможности.
Ступая вдоль могил, она отметила про себя, что надписи все-таки были. Почерк был прописным и размашистым. На одном из покосившихся крестов Арина прочла следующее: «Тереза Джин, 1786–1847 гг. Твоя жизнь была как вспышка молнии, яркая и беспощадная».
На ее могилке у подножья креста стояла статуя спящего ангелочка. У его сложенных крылышек лежали прошлогодние листья, укутывая, словно одеяло.
Следующие надгробия с именами мужчин и женщин прошлых лет она прошла, не останавливаясь. Каменные плиты, стоящие у выхода, были относительно свежими. Надпись на одном из них гласила: «Эдгар Тихонов, 1937–2010 гг».
Крест из белого мрамора с высеченной лилией у основания еще не успел покрыться пылью и мхом. Имя, которое было на нем выгравировано, звучало как приговор: «Полина Никитина, 1941–2011 гг».
От неожиданности Арина упала на колени у подножия могилки.
– Этого не может быть, – прошептала она как завороженная, – как такое возможно? Что это за место такое?
В ответ – тишина. Девушка прикоснулась к краю могилы. Земля была черной, но неестественно сухой, как песок. Ее мелкие крупицы просочились между тонкими пальцами.
Полина жила в ее мире. Смерть пришла к ней внезапно, точно также, как к Эдгару. Они вместе были погребены там, в современном мире. Или нет?
Голова пошла кругом. Чертовщина какая-то. Арина поднялась на ноги и уже собралась покинуть кладбище, как заметила выкопанную яму у забора. Яма была свежевырытая и самая последняя по очередности.
Девушка подошла к самому краю и заглянула вниз. Там было глубоко и сухо. Могила явно ожидала своего хозяина. У самого забора лежала новая мраморная плита.
Ради интереса девушка подошла ближе и прочитала надпись. Словно ледяная волна обрушилась на нее и с размаху швырнула о землю.
«Арина Савельева 1995– … гг».
– Этого не может быть, я не собираюсь умирать.
Она рассмеялась нервным смехом. Внутри нарастал ужас. Не веря своим глазам, она отступила назад. Спотыкаясь, но не отрывая наполненный ужасом взгляд от плиты, она попятилась к оградке. Могила, которая предназначалась ей, была последней. Значит, с ее смертью что-то должно было закончиться.
Отступая, она уперлась в столбик оградки. Тогда она медленно обернулась и вышла за пределы кладбища. В последний раз посмотрела на усыпальницу, которая возвышалась над могилками, развернулась и пошла к стенам замка. Возможно, не все еще потеряно. Она должна исправить ситуацию и увернуться от предначертанной смерти.
Умереть она может только в одном случае. Как ей виделось, угроза исходила от амулета «Сердце». Нужно сохранить его во что бы то ни стало, держать ближе к себе. Не давать никому и не терять.
Все, кто был похоронен на этом кладбище, так или иначе были хранителями амулета. Все они хранили его при себе. Смерть каждого из них была похожей. Потеря амулет разрывала их сердца на куски мгновенно и безжалостно.
В высокой каменной стене башни была только одна дверь. Арина с трепетом приблизилась к массивным кольцам створок, руки неуверенно опустились на холодный металл. Чтобы распахнуть дверь, девушке пришлось приложить немало усилий.
Внутри было мрачно, глаза постепенно привыкали к темноте. Постепенно она увидела сводчатый потолок широкого прохода, который уводил вглубь замка.
На каменных стенах висели горящие факелы, которые сильно коптили. Черный дым поднимался вверх. Запах не ощущался, впрочем, как везде в этом странном мире.
Девушка, осторожно ступая по каменным плитам, пошла вперед. Где-то в глубине темного коридора слышались сдавленные крики отчаяния. Кричали мужчины, женщины и дети. Их голоса были далекими и едва различимыми. Словно под пытками, они просили о пощаде.
Становилось тяжелей продвигаться вперед, как будто что-то опутывало ноги. Каждый шаг давался с трудом.
Впереди свет факелов замерцал. Арина увидела, что ход упирается в новую дверь. Почему-то она не сомневалась, что та заперта.
Внутри появилась мысль, что за дверью она не найдет разгадки. Все, что она должна знать, скрыто в той самой башне, что возвышалась в центре замка…
…За ее спиной послышался громкий звон. Он был настойчивый и всепоглощающий. Арина повернулась к нему лицом и застыла в некотором недоумении.
Она стояла посреди кабинета в доме Антипина. Звон издавал мобильный телефон, который пищал в ее сумочке.
Девушка оглядела себя. Ее ноги были чистыми, без пятен песка и земли. Все это время, что она путешествовала внутри холста, она стояла на месте.
Телефон настойчиво звонил. Сделав шаг, она едва не упала на ковер. Все тело одеревенело. Мышцы затекли и не повиновались.
– Да что же это, – пробурчала она и, взяв себя в руки, вышла за дверь.
Сумочка лежала там, где она ее оставила. Опустившись на диван, Арина вынула из нее мобильник. Звонила Анна.
– Привет, – прошептала Арина не своим голосом.
– С тобой все в порядке?
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне стало плохо, сердце сжалось от предчувствий. Скажи, у тебя действительно все хорошо?
– Не знаю, – выдавила из себя Арина, – нам нужно встретиться.
– Я так и знала, что с тобой что-то не так. Скажи, куда приехать.
– Мартовская улица, пятнадцать. Не звони в дверь, она и так открыта. Просто войди внутрь и позови меня.
– Судя по твоему тону, тебе действительно плохо. Может, скорую вызвать?
– Нет, не нужно. Ты только приезжай скорее, я должна тебе кое-что сказать. Это важно.
– Все, еду. Жди.
Анна отключила телефон. Мобильник выпал из рук Арины. Девушка впала в беспамятство. Сколько она находилась в таком состоянии, она не знала. Пришла в себя от внутреннего толчка.
Стряхнув с ресниц сон, она огляделась. На нее смотрел призрак писателя. По его щекам текли слезы. Его облик дрожал и расплывался.
Арина молча рассматривала его образ. В голове сформировался вопрос, который она едва смогла произнести вслух:
– Ты все знал?
Призрак тяжело вздохнул и, продолжая плакать, ответил:
– Да. Эдгар. Я знал его. Именно он рассказал мне о картинах Иеремии. Выслушав Эдгара, я решил отыскать его работу. Я заболел этой идеей. Художник был легендой. О нем мало было известно. Кто он и чем занимался, упоминалось вскользь. Что же касается его смерти, то тут одна история была темнее другой.