И что он мог купить на эти гроши?
Их не хватило бы даже на бутылку виски, вроде той, что он пил сейчас у бассейна лондонского отеля.
А ведь в том, что так случилось, в том, что он все потерял, всего лишился, виноват один человек. Мало того, он ясно дал понять, что и теперь не оставит его в покое. Ублюдок отвез его на самую вершину Девилз-Дайк, унизил самым гнусным образом, причем за то, чего он не делал.
Небольшой запасец остался; ищейки Грейса нашли не все. Денег этих хватит на несколько месяцев относительно комфортной жизни, но, если думать о будущем, нужно побыстрее восстанавливать бизнес.
Здоровенный, мускулистый, с бритой головой и черными очками Генри Тилни пересекал лазурное пространство уверенным кролем, словно говоря: да, я не просто самый мерзкий сукин сын в этом бассейне — я самый мерзкий сукин сын во всем мире.
Интересно, не в первый уже раз задавался вопросом Смолбоун, как вышло, что этот тип избежал наказания, а он получил пожизненное? И если, отсидев двенадцать с лишним лет, нарушит условия досрочного освобождения, то вернется туда, откуда вышел.
Может быть, как он давно подозревал, это Генри Тилни и отправил его на нары? Не потому ли такой заботливый теперь? Не потому ли умасливает, что не хочет, чтобы он совал нос куда не надо?
Завершив заплыв, Тилни направился к бильярдной — грузный, мокрый, с внушительно выпирающим бугром под модными купальными трусами — и через минуту вернулся с банкой лагера. Ловко вскрыв банку, он поднес ее ко рту, сделал несколько глотков и вытер с губ пену.
— Окунись, приятель. Двадцать девять градусов. Красота!
Смолбоун недовольно скривился:
— Не мое. Никогда не любил воду — кто знает, что там… есть или было.
Тилни улыбнулся, пряча за улыбкой беспокойство.
— Ну, если тебя это волнует, я в нее не ссал.
Смолбоун покачал головой:
— Ссал ты там или нет — дело не в этом. Меня больше волнует, не ссал ли в нее Рой Грейс.
Тилни нахмурился:
— Ты что на хрен хочешь этим сказать?
Смолбоун пожал плечами, отметив про себя, что Тилни избегает смотреть ему в глаза.
— Рой Грейс поломал мне жизнь. Тебе повезло, что твою не поломал.
Тилни тяжело опустился на шезлонг.
— Забудь.
— Забыть? После того, что он со мной тогда сделал? После того, что сделал вчера?
— Грейс — тупой служака. Сидит на своих пятидесяти кусках в год и на большее не способен. Тебе шестьдесят два. Большинство в твоем возрасте подумывают об отставке. И думать тебе надо не о том, чтобы поссать кому-то в тарелку. Ты чего хочешь? Поработать пару-тройку лет, зашибить серьезную деньгу и уйти на покой или задираться с полицейскими? Ты хоть понимаешь, чем это для тебя обернется? Тем, что закончишь свои дни в каком-нибудь дерьмовом клоповнике, как Терри Биглоу. Ты этого хочешь? Стать таким, как Терри Биглоу?
— Я хочу поквитаться с Роем Грейсом, — ответил Смолбоун и с такой силой стиснул зубы, что кожа на лице натянулась, и Тилни увидел проступившие под ней кости. — Я тут разузнал про него кое-что. Похоже, старший констебль назначил его ответственным за безопасность Геи, пока она в городе. И знаешь, что я собираюсь сделать? Я подпорчу ему праздник. Опозорю перед всем светом. Выставлю идиотом. — Он ухмыльнулся. — Устрою взлом в ее номере.
— И что это тебе даст?
Смолбоун вкрадчиво улыбнулся:
— Это будет моя месть. Понимаешь? Ну и заработаю малость. Я двенадцать лет думал, как с ним посчитаться. Строил планы. Знаешь, что он со мной вчера сделал?
— Ты мне уже два раза рассказывал.
— Я ему докажу, что с Эмисом Смолбоуном так поступать нельзя.
— Ты точно решил?
— Я думал, ты мой друг.
— Я и есть твой друг, а потому позволь сказать тебе прямо. Мир изменился за двенадцать лет. Ты, может, не заметил, почитывая там газетки. Грабить номера — работа для дураков. Слишком много трудов, и слишком большой риск. Хрусты сейчас в наркоте да в Интернете — и риска почти никакого. А тебе надо бы кое-что запомнить.
— Что? — угрюмо спросил Смолбоун. Чувство было такое, что его ставят на место.
— Ты никогда не был так хорош, как о себе думал. Твой папаша — да, тот был крут. Его все боялись и все уважали. За счет этого ты и жил, торговал тем, что ты его сын. Но ты — не он. Даже наполовину не он.
— Заткнись.
— Нет уж, послушай, — продолжал Тилни. — Ты всегда был мелочью, треплом. Пыжился, тужился, пускал пыль в глаза — шикарные дома, яхты, машины. Но ведь все было не твое, все арендованное, на кредите. Туман да обман. Поэтому ничего и не осталось. — Он снова приложился к банке, вытер губы тыльной стороной ладони. — Знаешь, что я делаю? Смотрю вперед. Ты и Рой Грейс — это история. Забудь. И Гею забудь — охранников возле нее, что дерьма у тебя в заднице.
Смолбоун насупился.
— Так что бери пиво, садись и расслабься. Остынь. Да что там, возьми два — одно себе, второе своему самомнению.
Предложенный Дэвидом Грином план заключался в следующем: организовать поиск как на прилегающих к озеру территориях — силами экспертов-криминалистов под его руководством, так и в самом озере — силами дайверов из специальной поисковой бригады под командой сержанта Лорны Деннисон-Уилкинс, которая провела недавно подобную работу на птицефабрике.
Большой желтый фургон бригады специального поиска уже присоединился к собравшемуся здесь небольшому автопарку, в котором, как с облегчением заметил Гленн Брэнсон, не было ни одной машины с репортерами.
Лорна Деннисон-Уилкинс, миниатюрная, привлекательная женщина лет тридцати, с короткими каштановыми волосами, неизменно удивляла Гленна тем, что успешно справлялась с трудной, грязной и зачастую неприятной работой, выпадавшей на долю ее группы едва ли не ежедневно. Специальную поисковую бригаду привлекали каждый раз, когда усилий простых полицейских оказывалось недостаточно: доставать разлагающиеся тела из коллекторов и колодцев, со дна моря и таких вот озер; ползать на четвереньках в грязи и экскрементах, снимая отпечатки пальцев, как было на птицефабрике; искать части тела или орудия убийства в мусорных контейнерах и на свалках. Когда же ничего такого не случалось, они просто проводили обыски в домах наркодилеров, рискуя в любой момент уколоться о спрятанный шприц.
В память Брэнсону навсегда врезался рассказ Лорны — это было около года тому назад — о том, как ее группа снимала с мерзлого дерева фрагменты лица, черепа и мозга человека, разнесшего себе голову зарядом крупной дроби.
Повисшую над озером и окружающим его лесом тишину нарушил скрежещущий звук мотора. В серой надувной лодке сидели двое, оба в аквалангистском снаряжении, но без масок и баллонов. Один управлял, другой смотрел на экран гидролокатора бокового обзора. Гленн наблюдал за всем происходящим с причала. Принесенный ветерком запах отработанного топлива на мгновение перекрыл приятный, острый аромат озерной воды, зелени и земли. Поскольку никакого постоянного плавсредства на озере не было, поиск ограничили прибрежной зоной, с максимальным удалением на расстояние броска.